Замуж. За сводного! - Виктория Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты думаешь, нам грозит опасность? – распахивает и без того огромные глазищи Люба.
«Ага! Если я тебе все расскажу, ты ночей спать не будешь, – усмехаюсь мысленно. – Да ну на фиг – пугать беременную жену! А вот дать усеченную информацию, чтоб вела себя осторожно, не помешает».
– До сих пор неясно, кто стоит за гибелью отца и Алтуфьевых. Непонятно, кто поставил бомбу. Метили в отца и в Павла. А заодно попала и Марина. Темная история, Любушка.
Обняв девчонку, покрепче прижимаю к себе. Слышу, как стучит сердце любимой, как замирает дыхание.
– Приставлю к тебе охрану, – рычу я и добавляю сердито. – Не спорь.
– Хорошо, – неожиданно соглашается она. – Как скажешь, Тимур-мур-мур… Только идти к родакам я не хочу. Избавь меня от этой повинности.
– Люба, пожалуйста, – хрипло прошу я, зарываясь пальцами в блондинистую гриву волос. – Мне самому неохота. Но поверь, лучшего способа настоять на своем у нас не представится.
Целую лоб, глаза, щеки. Жадно веду ладонями по спине, сминая пальцами упругие ягодицы.
Любин нос утыкается в меня где-то в районе ключицы. Ее губы скользят где попало, а руки уверенно заныривают под майку.
– Она меня не любит, – ноет моя ненаглядная.
– Ну и не надо, – фыркаю я. – Главное, тебя люблю я.
– И я тебя, – хнычет Люба. – Но идти никуда не хочу.
– Мать воспримет твой отказ как смертельную обиду. Поэтому пять минут на сборы.
– Я не успею, Тимур! – возмущенно вопит девчонка.
– Хорошо, – тут же соглашаюсь я, вставая вместе с Любой. – Тогда десять! Время пошло!
Мы вваливаемся к матери и Андрею минут через сорок. Сразу считываю напряженную атмосферу. Мать явно не в духе, Андрей насуплен.
А еще чувствую панику, витающую в воздухе. Дикую, почти животную, она точно ощущается в родительском пентхаусе.
Не осуждаю мать. Не имею права. Напротив, отлично понимаю ее. Она до сих пор боится за меня и Милану. Война, объявленная много лет назад, еще не окончена. И самое ужасное, мы до сих пор не знаем, кто ее начал.
Глава 8
Люба
– Ты специально залетела? – набрасывается на меня Альбина, стоит мне только войти в квартиру.
Сталкиваюсь с гневным взглядом мачехи и презрительным – отца. И как обычно тушуюсь. Даже рот приоткрываю от растерянности. С Альбиной всегда так. Не умею ставить ее на место.
– Мама, прекрати, – рычит сзади Тимур. – Специально или нет, это тебя не касается.
– Что значит, не касается?! – взрывается, не скрывая гнева Альбина. – Как давно продолжается это безобразие? Тимур, ты что, не осознаешь всех рисков? Алимов с тебя шкуру снимет. А эта как всегда выйдет сухой из воды.
– Мама, – угрожающе предупреждает Манучаров. Демонстративно обнимает меня. Целует в висок. – Это не твои проблемы и не тебе их расхлебывать. Лучше сосредоточься на главном. Меня сейчас интересуют все подробности злосчастного заказа. Андрей, тебя тоже касается. Может, что-то вспомнишь?
Не разжимая объятий, он плюхается на диван, увлекая меня за собой. Строго глядит на моего отца, не давая тому соскочить с темы.
– Я тогда только устроился на работу, Тим, – по- бабьи вздыхает папаша. Трясет жирным подбородком. Что-то пережевывает губами. – Все потом узнал от Алечки.
«Алечка! – передразниваю мысленно и добавляю в сердцах. – Чтоб ты скисла, милая!»
Став самостоятельной, я перестала бояться мачеху. Давно не жду ее одобрения. Зато все детство тряслась как осиновый лист. Нет, она не била меня. Но хорошо знала, как ранить словом осиротевшего испуганного ребенка.
От одного ее «придется вернуть тебя обратно в детдом» у меня темнело в глазах. Я старалась забиться в угол. Боялась, что найдут и обязательно отправят обратно. Хотела угодить и понравиться мачехе. Нескладным своим умишком понимала, что только благодаря ей, отец забрал меня из ада детского дома, куда я угодила после смерти мамы.
– Давайте перейдем к делу, – грозно бросает Тимур. Он сейчас напряжен и очень похож хищника.
Альбина театрально вздыхает. Обеими руками обнимает себя. Смотрит на сына печально.
– Расстроил ты меня, сынок, – замечает печально.
Даже в горести эта женщина идеальна. Короткие волосы тщательно уложены. На лицо нанесен легкий мэйк-ап а ля «натурель». Никакого второго подбородка или целлюлита. Альбина Манучарова всегда свежа, подтянута и красива. Но как по мне, от нее за версту веет кладбищенским холодом.
– Мам, я не в первом классе. Люба тоже. Оставь свои оценки при себе, – раздраженно роняет Тимур. Берет меня за руку и добавляет с улыбкой. – Просто смирись.
– Не могу, – мотает головой Альбина. – Я категорически против…
– Я не спрашивал твоего мнения, – гневно отрезает Тимур. – Или мы сейчас вырабатываем одну линию поведения и минимизируем потенциальные потери от следственных действий. Или каждый сам за себя. Только потом не срывай меня с постели и не умоляй помочь.
– Ты думаешь…
– Я уверен, что в банк и в «Алмаз» придут с обысками. И понятия не имею, почему спустя двадцать три года дело снова вернули в производство.
– Есть же какой-то срок давности, – подает голос отец.
– Мне кажется, ты специально это придумал, чтобы сбавить градус скандала. Нажил ребенка от Любки и теперь пытаешься выкрутиться.
– Хорошо, – ощерившись, бросает Тимур. – Я вечером схожу в СК и сразу улечу в Дубай к Алимову. И вот тогда, дорогая мама, ты будешь выпутываться сама. Поняла?
– Погоди, – останавливает она сына. – Это правда? Дело вернули на дорасследование? Видимо, нашлись настоящие рубины…
Мать переводит обалделый взгляд на мужа. И тот подскочив, сейчас же подбегает к ней.
«Послушный мальчик», – чуть не ляпаю я. Но вовремя прикусываю язык.
– Когда ты перестаешь копошиться в чужих трусах, то делаешь потрясающие выводы, – криво усмехается Тимур и повторяет раздраженно. – Есть ли что-то, о чем я не знаю?
– Понятия не имею, – побледнев вздыхает Альбина. Сверлит меня сумрачным взглядом. Если бы не Тимур, держащий меня за руку, вцепилась бы мне в волосы и выволокла б за дверь. Но при сыне старается сдерживаться.
– Сдается мне, – Тимур берет мою ладошку в свои. Гладит задумчиво и словно не замечает злых взглядов матери. – Должен быть еще один комплект украшений.
– Почему ты так думаешь? – заполошно охает Альбина.
– Слишком мало времени было у злоумышленников. Осторожно достать рубины и на их место вставить точно так же ограненную шпинель – процесс долгий даже для профессионала. А вот подменить комплекты мог кто угодно. Делов на пять секунд. Вот поэтому я спрашиваю, дорогие мои, кто мог осуществить эту затею? У кого был доступ к клише и к формам?
– Обычно все заготовки хранились у Сэма, –
