Освобождение - Александр Прозоров

«И он собирался скакать здесь ночью? – со смешанными чувствами посматривал Федор в спину Демофонта, ехавшего чуть впереди, – он либо глупец, либо совершенно безрассуден, что впрочем, почти одно и то же».

В третий вариант, полную безопасность здешних путей, Чайка почему-то упорно не верил. К счастью подъем, над которым нависало несколько очень удобных для засады лучников скал, скоро кончился и они выехали на вершину холма. Никаких нападений не случилось.

– Где ждет нас Филипп? – уточнил Чайка, когда они остановили коней, чтобы подождать остальных. Он использовал эту возможность для того, чтобы осмотреться.

– Царь стоит лагерем у города Страт в Акарнании, – нехотя пояснил Демофонт, тоже смотря вперед, – там сейчас ставка Филиппа Македонского, куда он отошел после сражения за рекой Архелон с этолийцами.

На вершине холма леса росло меньше, и перед ними открывалась довольно протяженная панорама. Дальше путь лежал вниз, в холмистую долину, залитую светом солнца, по дну которой протекала довольно широкая река. Со своего места Федор определил, что она, хоть и широка, но не слишком глубока. Он насчитал, по меньшей мере, три брода. Кроме того, там, где река изгибалась и сужалась, также торчали скалистые уступы, в складках которых вполне можно был разместить лучников и пращников, способных поражать живую силу противника на соседнем берегу, оставаясь вне досягаемости. «Будь я на месте этолийцев, – поймал себя на мысли Чайка, – обязательно устроил бы засаду где-нибудь здесь».

– Что это за река? – спросил Федор.

– Ахелой, – ответил македонец, после длинной паузы.

– Мы будем ее переходить?

– Нет, – сообщил Демофонт, – наш путь лежит по правому берегу, вдоль реки, а затем мы уйдем опять в лес. Страт находится там.

– Значит, вся Акарнания лежит справа, – словно запоминая услышанное, проговорил вслух командир экспедиционного корпуса, – а Этолия слева?

Демофонт, молча, кивнул.

Чайка перевел взгляд на левый берег реки Ахелой. Там, вдалеке, невысокие коричнево-желтые горы и холмы заканчивались, постепенно переходя в равнину. Зато высокие горные массивы лежали слева у истоков этой реки. К счастью они шли не туда. «Получается, как минимум треть Этолии покрывают горы, – размышлял Федор, прикрыв глаза ладонью от солнца, и прикидывая где лучше биться с противником, – а половину равнина».

– Нам пора, – сказал македонец, когда весь его отряд был на вершине, – царь ждет.

Федор тронул своего коня, следом за Демофонтом, лишь дождавшись пока на вершине холма появится Ларин с первыми скифами, у каждого из которых кроме копья в руке, к седлу был приторочен колчан со стрелами, а за спиной имелся крепкий лук.

– Смотри в оба, – приказал ему Федор, – на этой реке масса бродов, а на другом берегу враги. Мало ли что.

– Не боись, командир, – успокоил его Ларин, – не подведем.

И пригнувшись к гриве лошади, добавил, покосившись на македонцев, уже спускавшихся вниз по склону.

– Может, с нами поедешь?

Федор отрицательно мотнул головой и еще раз проговорив «Смотри в оба», ускакал вперед, догнав Демофонта уже у подножия холма. Вскоре дорога вышла из леса на открытый берег и заструилась вдоль него, повторяя изгибы. Справа был лес, слева вода. Но леса Федор почему-то теперь боялся гораздо меньше.

Когда показался первый скальный выступ, нависавший над водой со стороны вражеского берега, Чайка с подозрением поглядывал туда до тех пор, пока отряд не миновал скалу. К счастью, обошлось без происшествий. Оказавшись на открытой дороге, Демофонт, почти не смотревший по сторонам, ускорил ход колонны и Чайка был этому только рад. «А может, я зря его подозреваю, – поймал себя на предательской мысли Федор, – он прав и нет здесь никаких опасностей? Не зря же Филипп столько времени прессовал этих этолийцев в одиночку. Он ведь отогнал их до самой равнины, как я помню из донесений разведки, и лишь потом отошел за реку. Сидят они сейчас, наверное, у своей столицы, силы накапливают, да ко встрече с нами готовятся».

Они миновали таким ходом уже полдороги, два замеченных с холма брода и ничего не произошло. Федор почти успокоился. Но, едва отряд поравнялся с третьей скалой, как с противоположного берега раздался знакомый свист и трое македонских всадников рухнули с коней замертво. Не помогли и отличные доспехи. Двоих поразили в шею стрелой, а третий умер от прямого попадания камнем в лицо. Едва взглянув на то, что от него осталось, Федор поморщился. Это было одно кровавое месиво.

– Поднять щиты! – приказал Демофонт, вынув меч, – сомкнуть ряды!

Вокруг Чайки быстро вырос защитный барьер из катафрактариев, прикрывших его от обстрела своими телами и щитами. А стрелы и камни забарабанили по ним с завидным постоянством, едва отряд оказался в зоне обстрела. Луков у македонских всадников не имелось и они ничем больше не могли ответить на обстрел из-за реки. Демофонт, похоже, ждал теперь прямого нападения. Однако, его не происходило. Потеряв еще несколько человек, он засомневался в своих действиях.

– Надо уходить, – посоветовал Федор, приглядываясь к фигуркам вражеских лучников и пращников, едва различимым на фоне коричневой скалы, – мы тут как на ладони. Никто не будет нас атаковать из-за реки. Это просто засада.

Вскоре подлетели скифы. И Федор крикнул Ларину, гарцевавшему под обстрелом.

– А ну заставь этих уродов замолчать!

Скифы, уже на ходу сдернувшие луки, послали на другой берег первую волну стрел. Потом вторую. Обстрел заметно поутих, а после третьей волны, когда со скал рухнуло в реку человек десять мертвецов, и вовсе прекратился. Брода здесь, к его удивлению, не было. И Федор хотел было отправить скифов назад, чтобы они обошли эту скалу и перебили всех, кто там находился, но передумал. Их никто не преследовал, и он решил ограничиться заградительным огнем, под прикрытием которого весь отряд благополучно миновал злосчастную скалу.

– Ну вот, – заметил он вскользь, когда опять оказался рядом с Демофонтом, – а ты говоришь не надо с собой брать охрану.

И кивнув на скифов, ехавших теперь двумя отрядами, впереди и позади македонцев, добавил:

– Пригодились.

Демофонт был вынужден кивнуть.

– До сих пор этот путь был безопасен, – едва выдавил он из себя.

– Значит, вы слишком давно не беспокоили этолийцев, – ответил Федор, покачиваясь в седле, – ну, ничего. Скоро мы заставим их понять, кто здесь хозяин.

Он не заметил, как вздрогнул при этих словах Демофонт.

Весь световой день они ехали сквозь холмистую местность. Лес, то укрывал все вокруг, то вдруг внезапно кончался, уступая место обширным открытым пространствам, на которых рос лишь кустарник. Чувствовалось, что горы поблизости.

Не успели они отвернуть от реки, как повстречали разъезд македонцев, одетых в доспехи попроще. Это был отряд легкой конницы, зато он насчитывал добрую сотню бойцов. Демофонт, остановил их и отдал какое-то приказание, махнув в сторону реки. Когда отряд ускакал, подняв облако пыли, Чайка одобрительно кивнул.

– Все верно. Их стоило проучить.

Демофонт отмалчивался, не желая признавать ошибок и тем более, принимать от Федора похвалу.

Уже наступили сумерки, когда они поднялись на очередной холм, с которого им открылся вид на тонувшую в вечернем тумане долину. На дальнем краю долины из этого тумана поднимался утес, увенчанный крепостной стеной с массивными башнями. Даже с такого расстояния были заметны ворота и выезжавшие из них всадники. За стеной можно было различить скученные строения и мерцавшие огни. Такие же огни светили на стену откуда-то снизу, из тумана, словно вокруг города обитали мистические существа, способные изрыгать огонь. Но, все оказалось гораздо проще.

– Это город Страт, – сообщил Демофонт, – а у подножия стоит лагерем большая часть нашей армии.

– Поспешим, – кивнул Чайка, – Филипп, вероятно, уже нас заждался.

Пока они миновали долину, ночь уже почти вступила в свои права. Несколько раз их встречали разъезды с факелами и без, но каждый раз, узнав Демофонта, пропускали вперед без лишних вопросов. Похоже, он был одним из приближенных царя Филиппа и занимал почетное место среди его лучших военачальников. Но, Федор никак не понимал, как он мог так беспечно себя вести на приграничной территории. Похоже, виной всему была обычная гордость. После знаменитого похода царя Александра, македонцы считали себя лучшими воинами во вселенной, и это мешало им признавать, что и они иногда ошибаются. И уже если им приходилось терпеть поражения, то виной всему, были, конечно, козни богов или еще что-нибудь, а никак не собственные просчеты.

Оказавшись у подножья утеса, на котором располагался акарнанский город Страт, Федор Чайка очутился посреди огромного лагеря македонской армии. Сотни палаток усеяли все прилегающие холмы и равнины. Солдат было так много, что за стенами города им просто не хватало места. Пешие и конные воины перемещались меж костров, разгонявших туман, в самом деле, как герои мифов или посланцы загробного царства.