Гостья - Стефани Майер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дворовая ограда по пояс высотой. Я легко, беззвучно перепрыгиваю.
Во дворе гравий, приходится идти осторожно, чтобы под ногами не шуршало. Я добираюсь до плитки над фундаментом.
Ставни открыты. Даже в неярком свете звезд видно, что в комнатах нет движения. Пара живет просто, и я им за это признательна. Все видно как на ладони. Правда, и мне укрыться негде, ну да все равно прятаться уже поздновато.
Сначала открываю дверь с проволочной сеткой, за ней — стеклянную. Двери беззвучно распахиваются. Осторожно ступаю по плитке — привычка. В доме никого.
Прохладный воздух, словно райская благодать.
Кухня слева. Поблескивают гранитные поверхности.
Снимаю с плеча холщовый мешок и первым делом заглядываю в холодильник: открываю дверцу, загорается свет, и я на миг пугаюсь, но тут же нахожу кнопку и зажимаю ее большим пальцем ноги. Свет ослепляет меня. Нет времени ждать, пока привыкнут глаза, я действую на ощупь.
Молоко, сырная нарезка, остатки еды в пластиковой миске. Хорошо бы курица с рисом; я видела, как он готовит ужин. Это нам на сегодня.
Сок, пакет с яблоками. Морковь. Вполне доживет до утра. Я торопливо перехожу к кладовке. Нам нужны продукты, которые будут храниться долго.
Пока я собираю все, что смогу унести, зрение возвращается. М м м, шоколадное печенье. Я просто умираю от желания открыть пачку прямо сейчас, но сжимаю зубы и приказываю животу замолчать.
Мешок заполняется слишком быстро. Этого хватит на неделю, не больше, даже если есть совсем по чуть чуть. А я не в настроении есть по чуть чуть; хочется объесться. Рассовываю по карманам батончики из хлопьев.
Чуть не забыла. Я перехожу к раковине и наполняю флягу. Потом опускаю голову и пью прямо из под крана. Вода смешно булькает в пустом желудке.
Теперь, закончив, я начинаю паниковать. Хочется поскорее отсюда выбраться.
Где цивилизация, там смерть.
По пути к выходу я смотрю под ноги, чтобы не упасть с тяжелым мешком, и потому замечаю темный силуэт у входа, лишь когда моя рука уже на двери.
Раздается сдавленное ругательство, и в то же мгновение у меня изо рта вырывается дурацкий испуганный визг.
Я разворачиваюсь и бегу к входной двери, надеясь, что она не закрыта или хотя бы открывается изнутри.
Я не успеваю сделать и двух шагов, как грубые, сильные руки хватают меня за плечи и дергают обратно. Слишком большие и сильные для женских. Низкий голос подтверждает мою правоту.
— Один звук — и ты мертва, — хрипло угрожает он. Потрясенная, я чувствую, как в шею вдавливается что то тонкое и острое.
Странно. Мне не должны были давать выбора. Кто этот монстр? Никогда не слышала, чтобы они нарушали правила. Я даю единственный верный ответ.
— Режь, — цежу я сквозь зубы. — Давай. Не хочу стать грязным паразитом!
Я ждала, сердце щемило. Каждый его удар отдавался именем: Джейми, Джейми, Джейми. Что же теперь с тобой будет?
— Умно, — бормочет мужчина. Непохоже, что он обращается ко мне. — Искательница, небось… У, Ищейка проклятая! Ловушка, значит. Как они узнали? — Нож исчезает, но его место тут же занимает рука, твердая, как металл.
Он так крепко сжимает мне горло, что я едва могу вздохнуть.
— Где остальные? — Он усиливает хватку.
— Я одна! — хриплю я. Нельзя, чтобы он нашел Джей ми. Что Джейми будет делать без меня? Джейми хочет есть!
Я бью его локтем в живот — как больно! Пресс у него железный, совсем как руки. Странно. Такие мышцы бывают у работяг и качков, а среди паразитов ни тех, ни других не наблюдается.
А ему хоть бы хны, даже дыхание не сбилось. В отчаянии со всей силы бью пяткой по ноге. Удар застает его врасплох, и он теряет равновесие. Я вырываюсь, но он успевает схватить мой мешок, и снова притягивает меня к себе. Его рука опять сдавливает мне горло.
— Что то больно шустрая для этих миролюбивых паразитов…
Его слова — бессмыслица. Я считала, они все одинаковые, но, оказывается, есть среди них и психи.
Я извиваюсь и царапаюсь — как бы высвободиться? Вонзаю ногти в его руку, но хватка на шее становится лишь крепче.
— Я убью тебя, я не шучу. Будешь знать, как воровать тела.
— Давай, ну…
Он вдруг охает, и я гадаю, не задела ли его снова. Новых синяков у меня вроде нет…
Он отпускает руку и хватает меня за волосы. Ах, вот в чем дело: собирается перерезать мне горло! Я напрягаюсь и жду. Вот вот опустится нож.
Но рука ослабляет хватку, и его пальцы, шершавые и теплые, начинают нащупывать что то на моей шее, сзади.
— Невозможно, — выдыхает он.
Что то с глухим стуком падает на пол. Он выронил нож? Я пытаюсь придумать, как бы его поднять. Может, упасть? Рука на моей шее слишком расслаблена, он меня не удержит. Я слышала, где примерно приземлился нож.
Вдруг он резко меня разворачивает. Что то щелкает, и свет ударяет мне в левый глаз. Я охаю и пытаюсь уклониться. Его правая рука покрепче захватывает мои волосы. Свет перепрыгивает к правому глазу.
— Не верю, — шепчет он, — ты человек…
Ладони обхватывают мое лицо, я пытаюсь освободиться, но его губы крепко прижимаются к моим.
На долю секунды я застываю. Меня еще в жизни никто не целовал. Не таким поцелуем. Родители лишь чмокали в щеки и лоб, когда то давно. Я думала, что уже никогда этого не почувствую. Не уверена, правда, что успеваю почувствовать поцелуй — слишком много паники, ужаса, адреналина.
Я резко вскидываю колено.
Он хрипит, согнувшись, и я вырываюсь. Наверное, он ждет, что я побегу к входной двери, поэтому я ныряю ему под руку и бросаюсь к открытому черному входу. Я смогу обогнать его — даже с моим грузом. У меня есть фора, он все еще стонет от боли. Я знаю, куда бегу, — если не оставить следов, в темноте ему меня не найти. Я не уронила ничего из еды, и это хорошо. Жаль только, батончики пропали.
— Подожди! — кричит он. «Заткнись!» — думаю я, но молчу.
Он бежит за мной. Его голос все ближе и ближе:
— Я не один из них! «Такя и поверила!»
Я ускоряюсь, не отрывая взгляд от дороги. Папа раньше говорил, что я бегаю, как гепард. Когда то давно, еще до конца света, я была самой быстрой в команде, чемпионкой штата по легкой атлетике.
— Послушай! — кричит он изо всех сил. — Смотри! Я докажу. Остановись, посмотри на меня!
«Это вряд ли».
Я скатываюсь в овраг и мчусь через кустарник.
— Я не знал, что кто то еще остался! Пожалуйста, мне надо с тобой поговорить! — Его голос раздается совсем рядом. — Прости, что поцеловал тебя! Это было глупо! Просто я так долго был один!
— Заткнись, — я произношу негромко, но знаю, что он слышит. Он близко. Меня еще в жизни никто не догонял. Я поднажимаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});