Слесарь 4 (СИ) - Белов Иннокентий

— Я не буду вас наполнять, баронет Пельш, не обессудьте, только проверю. Так надо было и с бароном поступить.

Заметив его протестующий жест головой, я в приказном тоне махнул рукой:

— Мои слова не обсуждаются! Вы, просто, мой возможный Ученик, и требовать чего-либо вам не положено. Вам понятно?

Как не хотелось баронету поспорить, он, все же наклонил голову, признавая мою правоту. Надо с ним поработать, упертый парень, хотя, в такие времена, только такие и есть.

— Что вы должны мне сказать?

— Да, Учитель, я согласен.

Отлично, на таких вещах и словах все и держится в этом мире титулов и званий, важнейшая часть организации местного общества. Да и мне, один раз добившись признания своего места в координатах мира для молодых дворян, надо не спускать неуважение и забывчивость от этих, в общем то — типичных недорослей. Что, что, а твою неуверенность или робость, так называемое — ботанство, они с первого неуверенного слова или жеста чувствуют. Надо было жестким и властным, за всеми все замечать и почаще окунать кого-то мордой в грязь, показывая, что ты — то еще мстительное говно и все помнишь.

Только так и никак иначе.

И этот оказался с задатками, но послабее Гельда, энергия пошла не сразу и с заметным сопротивлением. Я, ведь, со своим минимальным опытом, даже не знаю, исправится эта проблема или нет, со временем. Но, пока, делаю вид, что все нормально. Кажется, я все же наполнил его резервуар, почти не заметив этого, баронет проблевался в том же углу, где и барон, держась за ребра и постанывая.

— Ну, что же, отлично, два Ученика у меня есть. Не пора ли, господа, покинуть этот попахивающий кабинет и прилично поужинать, обсудить наши планы и куда будем держать путь? В свете открывшихся знаний.

Никто не стал спорить, и мы переместились в полутемный общий зал, где поужинали вместе с моими соседями по номеру. Дворяне пристально смотрели, как я пользуюсь вилкой, здесь уже изобретенной, и ножом, как кладу салфетку, на колени, и как пью вино из высокого бокала. Смотрели и, видимо, пришли к выводу, что я из непростой семьи, а я же пришел к выводу, что рассказы об особо изысканном поведении за столом дворян того времени — явное преувеличение и еще — что мне надо срочно поменять одежду, чтобы не быть белой вороной в своих крестьянских одежках среди со вкусом одетой публики.

Поэтому с парой своих охранников-соседей я ушел в поход по лавкам, работающим в центре реально средневекового города допоздна.

Стараясь не поскользнуться на кучах всякого хлама и просто дерьма, оставшегося после дневной торговли овощами и продуктами и не попасть под выливающееся с верху помойное ведро. Город был такой, какой я и ожидал увидеть, единственно, что здесь на улицах присутствовала стража и уголовных рож попадалось явно поменьше, а вели себя они не в пример тише и незаметнее.

Двое моих провожатых, с мечами и повадками бывалых вояк, отгоняли непрошеный интерес ко мне со стороны местного криминала и, посетив пару лавок, я оделся, как небогатый дворянин или преуспевающий торговец. В узкие штаны, с стяжкой широким шнуром по бокам штанин, белую рубаху с широким воротом и рукавами и добротную блузу, так же стянутую шнуровкой с боков. Все село на меня неплохо, учитывая мой рост, гораздо выше среднего, коротковатые штаны прятались в высоких, качественных мокасинах, выглядевших не по-местному, но, вполне, добротно, что признали мои сопровождающие, уже насмотревшиеся на дворянские шмотки за последние пару лет.

Как стали доверенными людьми молодого барона, выслужив свой срок в войске его отца. Звали бравых отставников — Бильд и Ктонс. Жизнью своей они были вполне довольны, что прошли множество стычек и боев и еще руки могут держать меч, что есть дети, уже выросшие и они могут им немного помочь встать на ноги.

Потратил я четыре с половиной золотых, одежда для непростых жителей — стоила недешево, что я хорошо понимал, учитывая, сколько тут вокруг желающих пожить за чужой счет. Бильд хорошо торговался и помог сэкономить мне один золотой, часть которого мы пропили вместе с ними в том же зале трактира, заказав себе много пива и свиной бок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Барон с приятелем уехали ночевать в замок местного хозяина города, графа как-его-там. Покрутить с его дочками и посмотреть на местное общество, себя показать и людей посмотреть. Сам барон был проездом из столицы, одноименного города, по которому называлось и все государство. Имел большую усадьбу на берегу моря, которое называлось — Устричное море, из-за большого количества всяческих вкусных и опасных рыб и гадов, обитавших в нем. Семья не входила в число первых семейств столицы, но и в отстающих не была замечена, скорее, твердые середняки, как охарактеризовали мне положение барона его верные охранники, когда пиво немного развязало им языки.

Самого барона они побаивались и мне советовали не лезть на рожон, ибо уродился он в своего батюшку, был скор на расправу и не терпел возражений, а в жалости и милосердии не был замечен ни разу.

На мой вопрос, куда же они едут, мужики посерьезнели и посоветовали узнать это у самого барона. Они — люди маленькие и всего не знают.

Ну и ладно. Понятно, что эти сведения не для всех ушей.

Мы хорошо провели время, пиво стоило в трактире подороже, чем в Черноземье, на серебряную монету можно было купить не двадцать кружек, а только десять, так и место было для чистой публики. В золотом было всего двенадцать серебрушек, значит, свои золотые и серебряные рудники здесь имеются.

Желания узнавать, как выглядят остальные трактиры, для простого народа, у меня не возникло, от слова совсем.

После последних приключений за пару дней, в любом таком месте можно получить по голове, обязательно сзади, и очнуться уже в клетке, должником.

Потом, лежа в кровати и слушая своих усердно храпящих соседей, я долго обдумывал свое положение.

Судя по тому, что Бильд подвинул кровать под дверь, перекрыв выход из комнаты, а Ктонс лег под единственным окном, инструкции они получили конкретные и я еще под подозрением у барона. Может, и всегда буду, но стоит побороться за свою, пусть и номинальную, свободу.

Раз уж меня признали Учителем, то держать взаперти — верх неуважения. Завтра придется выдать барону моральных люлей. За такое недоверие и непочтительное поведение его людей к настоящему и единственному Учителю.

Знали бы, как я рад, что смог изменить свою судьбу и убраться подальше от всей этой Кодлы Промеса и всех остальных банд этого города. Барон, конечно, не сахар, человек суровый и беспощадный, но он заинтересован во мне и заинтересован сильно.

Мне надо ехать на Север, можно и просто в Теруме осесть, но лучше, все же на Север, в Коляндию, где поискать проходы на север Черноземья.

Или просто поискать выходы магической энергии, чтобы зарядиться самому. Этой темой можно соблазнить и барона, все равно для развития им с баронетом нужен доступ к энергии, большой и неограниченной, желательно.

Мужики намекнули, что завтра наше сидение в городе закончится, вернее, должно закончиться, если приедут нужные люди.

Чтобы это могло значить?

Глава 5 Я ЕДУ НА СЕВЕР!

Утром, после завтрака в зале трактира, я хотел совершить еще одну прогулку по лавкам. Докупить мыльно-пенные и еще одежды про запас, но, мои охранники сказали, что всем надо ждать барона в трактире и проговорились случайно, что вскоре мы будем в следующем городе, где все дешевле и лучше, поэтому нет смысла тратить деньги здесь, в совсем недешевом месте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Понятно, значит, скоро во владения графа Анвера попадем, мы движемся на север, это удачно получилось. Я знал это точно, потому что на юг ничего такого не было, по дороге, кроме небольших городков.

Пока ждали барона, я выучил все местные деньги, с помощью Ктонса и разобрался с количеством меди в серебре и серебра в золотой монете. Здесь денежная система оказалась похожа на английскую до 1970 года, все делилось на двенадцать. Двенадцать медяшек в серебряной монете, двенадцать серебрушек в золотом.