О чувстве юмора и остроумии - Александр Лук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В чём отличие музыкального уха от немузыкального? Можно ли превратить немузыкальное ухо в музыкальное? Ответ на эти вопросы даст психофизиология, которая должна стать для эстетики тем, чем стала квантовая физика для химии.
Роль социальных факторов в восприятии — огромна, но каковы бы ни были социальные факторы, они влияют на формирование эстетических критериев лишь через мозг отдельного человека в каждом конкретном случае. И поэтому для эстетики игнорировать физиологические законы работы мозга — значит уйти от науки в область словесной эквилибристики.
Стремление понять эстетическое восприятие и эстетические чувства, опираясь только на социологию, игнорируя психофизиологию человека, — столь же бесплодно, как и попытки биологического подхода к эстетике, без учёта социальных взаимоотношений.
Среди специалистов по эстетике чрезвычайно популярен анализ женской красоты, приведённый в диссертации Н. Г. Чернышевского. В частности, Чернышевский обратил внимание на то обстоятельство, что идеалы женской красоты у крестьян и представителей высших классов — различны, и указал на социально-психологические причины этого различия.
Но ведь здесь акценты можно расставить и по-другому. Как ни различны идеалы женской красоты в разных классах и обществах, но в этих идеалах всё-таки гораздо больше сходства, чем различий, потому что физиологическая природа человека остаётся прежней и не претерпела серьезных перемен за время существования цивилизации. Половое влечение и критерии выбора полового партнёра, возникшие в процессе эволюции, — это и есть та основа, на которую наслаиваются преходящие социальные факторы. Надо изучать и физиологическую основу и социальные наслоения. И то, и другое существенно важно. Следует только помнить, что физиологические факторы, врождённые и генетически обусловленные, служат для создания биологического вида, так как от выбора полового партнёра в значительной мере зависит, родится ли здоровое, полноценное или, напротив, нежизнеспособное потомство. Поэтому в процессе эволюции основные критерии выбора закрепляются очень прочно, и не следует забывать, что лишь на их основе формируются представления о женской и мужской красоте. Возможны, конечно, вариации и колебания, зависящие от эпохи и общества, но психофизиологическая основа остаётся неизменной. На биологический фактор накладываются очень существенные наслоения. Всё большее значение приобретает интеллект (духовное отвращение может иногда погасить половое влечение); это не значит, что интерес к физическим данным упал. Просто работает общая сумма требований и выбор становится всё трудней.
Применение вычислительных машин для подбора супружеской четы, как было испробовано в Англии, должно стать предметом изучения, а не зубоскальства, хотя первые опыты и были неудачными. Возможно, неудача обусловлена психологическими причинами — сознание, что нашли друг друга при помощи машины, действует так же, как сознание, что икра не настоящая, а сделана в лаборатории, что музыка сочинена не человеком, а машиной и т. д. Нужно думать — как преодолеть этот психологический барьер.
Конечно, если речь идёт о вещах не столь тесно связанных с инстинктом продолжения рода и с другими первичными влечениями, а связь эта более далёкая и опосредованная, то критерии красоты могут сильно меняться под влиянием условий жизни, воспитания и даже моды. И хотя мозг у всех людей имеет существенно одно и то же анатомическое строение, и законы психофизиологии для всех людей одинаковы — это отнюдь не предполагает нивелировки вкусов.
В коре существует большая избыточность анатомических связей; лишь часть из этих связей реализуется. Связи становятся проходимыми лишь в процессе обучения и накопления опыта. Цель и задача обучения — в нейрофизиологических терминах — превратить анатомические связи в связи функционирующие. И тогда на базе врождённой анатомической структуры, в существенных чертах одинаковой для всех людей, создаётся «действующая система». Здесь индивидуальные различия становятся весьма ощутимыми. И проявляются они как различия интересов, характеров, интеллектов и, разумеется, вкусов.
Эстетические чувства относятся к числу высших социальных чувств, но они возникли отнюдь не путём материализации некой мифической социальной субстанции. Эстетические чувства развились на базе обычного физиологического аппарата эмоций. Что это за аппарат? Это подкорковые узлы, прежде всего зрительные бугры (таламус), это кора головного мозга, это подбугорная область (гипоталамус), это вегетативная нервная система и железы внутренней секреции.
Любое чувство, в том числе и эстетическое, возникает в результате воздействия на организм, и физиологическая реализация этого чувства протекает в перечисленных выше анатомических структурах. Эстетические чувства — не исключение. Они имеют свою физиологию и биохимию, изучение которых представляет трудную и обширную научную задачу.
Серьёзные попытки опереться на психофизиологию в работах по эстетике очень редки, хотя термины «орган зрения», «орган слуха» и даже «вторая сигнальная система» всё же встречаются. Между тем введение в эстетику психофизиологических критериев нам кажется чрезвычайно желательным, ибо стремление объяснить эстетическое наслаждение лишь свойствами воспринимаемых объектов не может привести к успеху. Свойства внешних объектов должны быть соотнесены с психофизиологическими свойствами человека, и на этом пути следует искать разгадку чувства прекрасного. Один писатель не давно выразил наивно-глубокомысленное удивление по поводу того, что природа никогда не бывает безвкусной в подборе красок. На наш взгляд, с таким же основанием можно удивляться тому, что у рыбы есть жабры, а у человека лёгкие. Живой организм должен быть приспособлен к внешней среде. Глаз человека создан не в лаборатории Всевышнего Творца, а развивался среди земной природы, земных красок. Естественно, что он приспособлен к их восприятию. В этом его функция. Психофизиология органов чувств имеет самое прямое отношение к проблемам эстетики. Мозг человека развивался не в далёких антимирах, а на нашей Земле, и чисто земные закономерности, которые он призван отражать, определили его структуру и законы его функционирования. Поэтому проблема эстетического восприятия Является одной из частных специфических задач изучения познавательных процессов[11].
* * *Восприятие произведений искусства может вызвать у человека и гнев, и радость, и жалость, и печаль, и презрение. Сидя в кресле театра, человек испытывает те же чувства, что и в обычных жизненных ситуациях. Те же и вместе с тем не те.
Существует апокрифическое сказание о ковбое, который на спектакле «Отелло» не выдержал и всадил из своего «кольта» целую обойму в подлеца Яго, за что был казнён. Похоронили их в одной могиле, и согласно той же легенде, на памятнике были высечены слова: «Лучшему актёру и лучшему зрителю»[12].
Даже если этот рассказ правдив, то всё равно — это редчайшее исключение. А обычно «эстетическое» негодование отличается от обычного и не приводит к столь решительным поступкам, хотя эстетические чувства могут быть очень сильны.
При частом повторении эстетические чувства, оставляя следы, связываются с содержанием, включаются во второсигнальные стереотипы и начинают оказывать влияние на поведение. В этом, возможно, «облагораживающее» влияние искусства.
В чём же особенность эстетических чувств? Почему в них так резко выражен элемент субъективного переживания и значительно меньше непосредственных связей с элементами поведения?
Дело в том, что телесная, соматическая реализация этих чувств у взрослого человека — редуцированная, неполная. По-видимому, возбуждение корковых структур достигает при этом достаточной силы, а подкорка, в частности центры гипоталамической области, хотя и возбуждается, но значительно слабее. Кроме того, эстетические чувства имеют ещё одну особенность. Как бы ни были глубоки печаль, горе или сострадание при восприятии произведения искусства, — протекают они на фоне достаточно сильного возбуждения механизмов, условно именуемых «центром приятного». Причём возбуждение центров приятного доминирует, и потому любое эстетическое чувство, даже горе и сострадание, субъективно воспринимается как эстетическое наслаждение.
Высказанные соображения, конечно, гипотетичны, хотя основаны на современных нейрофизиологических данных. Наши предположения нуждаются в экспериментальной проверке и доказательствах. Но здесь мы сталкиваемся с труднопреодолимым препятствием. Изучать физиологию эстетических чувств можно только на человеке; необходимо регистрировать различные переменные и параметры — частоту дыхания и пульса, электрокардиограмму и миограмму, биотоки мозга, концентрацию сахара в крови, выделение различных гормонов в кровь и т. д. Даже если бы нашлись добровольцы, которые позволили бы надеть на себя массу электродов и других датчиков в концертном или театральном зале, или в картинной галерее, то это всё равно не решило бы проблемы. Ибо человек, увешанный электродами, зная, что он — объект физиологического исследования, испытывал бы не те чувства, которые он переживал бы в том же концертном зале вне эксперимента.
