Бои младенцев - Роберт Эссиг

Райан наклонил голову, глядя на Мэдисон на матрасе, куда её положили несколько часов назад. Райан покачал головой.

— Я так не думаю. Мы не хотим сделать ей передозировку. Но будь готов на случай, если она придёт в себя и начнёт что-то делать, — Райан усмехнулся. — Мне всё равно нравятся дерзкие.

Когда Райан положил ребёнка на матрас рядом с Мэдисон, прижав ртом к одной из её грудей, Ченс спросил:

— Как долго, по твоему мнению, младенцы могут сосать грудь после смерти матери?

Райан напрягся. Наклонил голову, чтобы посмотреть через плечо.

— Что за тупой вопрос? — затем он прищурил глаза, обдумывая его. — Я имею в виду, я думаю, пока у неё не кончится молоко. Я полагаю. Не похоже, что она будет вырабатывать его или что-то в этом роде, если она, блять, мертва.

Ребёнок зачмокал.

Райан улыбнулся.

— Видишь. Я знал, что это хорошая идея. Эта плакала и пищала несколько дней, почти не ела смесь, которую мы ей давали. Клянусь богом, Ченс, прошлой ночью я чуть не задушил её маленькую головку. Когда Утёнок собирается найти другую няню? Я устал от этого дерьма.

Ченс встал, почесал затылок.

— Я не знаю. После последней, я думаю, ему нужно найти подходящую кандидатуру.

— Лучше бы он сделал это поскорее. Мне чертовски уже надоело это дерьмо. Я не против пойти и украсть детей, но забота о них — это дерьмо для цыпочек.

Разговор просочился в уши Мэдисон. Она не могла толком чувствовать кормление ребёнка, но чувствовала давление. Вроде как под новокаином в кабинете стоматолога. Они не были похожи на головорезов из какого-то телешоу или фильма. Их голоса были как у среднего студента колледжа. Несколько молоды и энергичны, хорошо говорят, по большей части. Они звучали как яппи или спортсмены.

Не совсем понимая, что происходит и что они приготовили для неё, Мэдисон хранила молчание. Она несколько раз пыталась открыть глаза, но наркотики всё ещё владели её телом, ограничивая её движения, что могло быть и хорошо. Они говорили о том, чтобы накачать её ещё, если потребуется. И Мэдисон, конечно же, не нуждалась в этом.

Лёжа там со странным ощущением посасывания маленькой девочки (чей ребёнок у моей груди?), вцепившейся в её сосок, Мэдисон боялась, что мужчины, чьи голоса доносились до её ушей, затем изнасилуют её. Или, может быть, им была противна кормилица младенцев и они отвернутся от её материнского тела. Она на это надеялась. Но более этого, она боялась того, что происходит с Хантером. Что они с ним сделали? Желание закричать на этих мужчин, спросить, где её ребёнок, усилилось, но всё, что она могла сделать, это стонать и шевелиться.

— Я думаю, она приходит в себя, — сказал Ченс, размахивая шприцем.

— Успокойся, бро. Ты не можешь продолжать пичкать её этим дерьмом. Слишком много убьёт её.

Ченс поморщился, сквозь кусты его бороды проглядывала ухмылка.

— Слишком много моей задницы.

Мэдисон решила лежать там, пока мужчины не уйдут. Если ещё одна доза не убьёт её, она, безусловно, превратит её в ещё бóльший овощ, каким она уже себя чувствовала.

6

Поместив девочку (она была переименована в Афину, в честь греческой богини войны) обратно в детскую и опрыскав её аэрозолем, наполненным ЛСД, Райан вышел наружу, незаметно для остальных проскользнув в домик у бассейна. Это была арена, в большом крытом бассейне, только из бассейна слили воду и поставили освещение. Там и проходили бои.

Старый домик у бассейна был раздевалкой, когда родители Утёнка были живы, но с тех пор про него забыли. Райан сказал Утёнку заказать морозильник для отходов после успешного боя. План Райана состоял в том, чтобы заморозить мёртвых младенцев, неудачников, и когда их будет достаточно, чтобы окупить хлопоты, он поместит их в ящик со льдом и навестит друга Райана, который работал в похоронном бюро. Этот друг был в долгу перед Райаном. Всё, о чём просил Райан, это время от времени пользоваться мусоросжигателем, не задавая вопросов. Это была его версия по «Возвращению живых мертвецов», и парень был достаточно хладнокровен, чтобы думать головой и не задавать вопросов. Когда Райан заходил, он всегда шутил, что у него очередная партия бешеных ласок.

Но Райан уже давно не посещал этого конкретного друга.

Райан открыл дверь. Запах домика у бассейна ударил его прямо в лицо. Этот запах был наиболее отвратительным, но он наслаждался им, и он не совсем понимал, почему. Он быстро закрыл дверь, опасаясь, что запах вырвется наружу и приманит кого-нибудь к себе. Утёнок ничего не замечал, редко даже прогуливаясь по задней стороне арены, но Райан чуял запах домика у бассейна через задний двор. Просто дуновение. Домик у бассейна примыкал к лесистой общественной земле. Когда кто-нибудь упоминал про запах, Райан немедленно обвинял высохшее русло ручья. Он утверждал, что именно здесь кормятся койоты, оставляя остатки своей еды гнить.

Оказавшись внутри домика у бассейна, Райан посмотрел на своё искусство. Он поступил в колледж как раз, чтобы изучать искусство. Его родители заплатили за него, отдав достаточно, чтобы бездарный человек поступил в одну из лучших художественных школ страны. Райан занимался всякой ерундой, связанной с университетским братством альфа-каппа-дельта, но он не только был дерьмовым художником, но и не ладил со своими братьями по братству, особенно со старичками. Райан знал, что дедовщина — это обряд посвящения, но он ненавидел, когда над ним издевались и заставляли чувствовать себя униженным. Однажды ночью всех первокурсников посадили в комнату и завязали глаза. Райану не нравилось, как всё складывалось. Затем среди первокурсников устроили своего рода соревнование в еде. Пробовать еду и догадываться, что это было. Правильная догадка и повязка снималась. Конечно, еда была совсем не едой. Один брат из братства засунул палец себе в задницу и вставил в рот первокурснику. Другой нашёл старый окурок, который пролежал снаружи чёрт знает сколько времени. Одного первокурсника заставили выпить чашку мокротной слюны. Другой получил ложку кошачьего корма.

Райан оказался с членом Дерека Портера во рту. Он подумал, что это колбаса, но потом смех выдал его. Дерек был одним из главных нарушителей в братстве. Настоящий мудак, получавший удовольствие от того, что заставлял первокурсников страдать, словно искупая жестокую жизнь, доставшуюся ему по наследству от его старика. Дерек сказал что-то вроде: «Дай мне его, папочка», и Райан понял, что он сосёт член. Его гордость взяла верх над ним. Он укусил этот член, как собака