Колыбельная для двоих - Барбара Вуд

— Я ее быстро прочитаю, Мария, — пробормотала она. Ее длинные черные волосы упали на лицо. — Боже, как тебе такое? Она называет это пистолетиком, умереть и не встать!

Закончив «рисовать» глаза, Мария закрутила бутылочку с жидкой подводкой и положила ее в маленькую косметичку, которую она хранила в шкафчике. Ее рука нащупала небольшой сверточек, скромно спрятанный в самом дальнем углу шкафчика, и на секунду она задумалась, что бы это могло быть. Затем, вспомнив, что это была прокладка, которую она хранила на «всякий пожарный», Мария нахмурилась и попыталась о чем-то вспомнить.

Но тут раздался голос Германи, который сбил ее с мысли.

В три часа Мария и Германи подошли к шкафчикам с верхней одеждой, где наткнулись на Майка и его друга Рика, одетых в футбольные свитера.

— Привет, Мария. Сегодня я не смогу отвезти тебя домой, извини. У нас собрание.

— Ничего, Майк. Я позвоню маме. Когда ты сегодня приедешь?

— Где-то после семи. Я обещал отцу, что почищу бассейн до выходных. Пока.

Мария задумчиво посмотрела вслед двум широкоплечим парням, которые тут же растворились в толпе учащихся.

Прежде чем выйти из здания, Майк и Рик нырнули в туалет, в котором было сизо от сигаретного дыма, и, забросив учебники на кафельную стену возле двери, направились прямиком к умывальникам. Они достали расчески, смочили их водой и начали расчесывать волосы. Майк посмотрел на отражение Рика в зеркале.

— Как вчера, удалось?

— Не-а. Мать Шерри не пустила ее вчера гулять, да и мне нужно было делать уроки. А как ты? Добился своего?

Майк со знанием дела улыбнулся.

— Мы нашли прикольное местечко на Малхолленд Драйв, — он постучал расческой об раковину и сунул ее в задний карман брюк, — так что все путем.

Рик покачал головой и завистливо присвистнул.

Люссиль Мак-Фарленд маневрировала автомобилем среди множества припаркованных грузовиков садовников-мексиканцев.

— Должно быть, это грипп. Хорошо, что сегодня пятница, — обратилась она к Марии.

— Но у меня же завтра отборочное выступление!

— Ты хоть пообедала?

— Да, немного, правда. Меня потом снова начало тошнить. Оно то прихватывает, то отпускает. Чувствую себя безумно уставшей, какой-то обессиленной, что ли.

Люссиль понимающе кивнула головой и включила радио. Поискав с минуту новости, она выключила его.

— Похоже, нового Папу еще не избрали.

Люссиль направила громоздкий автомобиль по крутой подъездной дороге и затормозила перед входной дверью.

— Так! — Несколько секунд она сидела неподвижно, уставившись на миниатюрные кипарисы, растущие перед домом. — Пожалуй, мне стоит показать тебя доктору. К сожалению, доктор Чандлер умер от сердечного приступа пару месяцев назад, поэтому мне придется найти нового врача. Пошли в дом, я позвоню Ширли. Быть может, она кого-нибудь порекомендует.

Кабинет доктора Вэйда располагался на пятом этаже нового стеклянного здания на углу улиц Вентура и Резеда. Приемная была уютной, выдержанной в спокойных зелено-голубых тонах. На полу лежало ковровое покрытие, повсюду стояли горшки с цветами, красовался огромный аквариум с экзотическими рыбками. Увиденное мгновенно поразило Люссиль Мак-Фарленд. О докторе Джонасе Вэйде очень хорошо отозвалась не только Ширли Томас, но и две другие подруги Люссиль. Она позвонила ему в кабинет, где ей сказали, что записанный на последний час приема пациент отменил свой визит и что доктор Вэйд сможет их принять. Было пять часов.

Ожидание казалось вечным. Мария отчаянно надеялась, что доктор Вэйд — древний старик и что визит будет быстрым и формальным. Она отправится домой с коробочкой таблеток, благодаря которым почувствует себя лучше и сможет принять участие в завтрашних выступлениях. Медсестра назвала ее имя, Мария вытерла влажные ладошки об юбку и пошла следом за женщиной. Люссиль осталась ждать в приемной, коротая время за бездумным перелистыванием журнала.

Единственный кабинет врача, в котором Мария когда-либо бывала, был кабинет доктора Чандлера, располагавшийся в небольшом саманном здании. За все тридцать три года, что доктор занимал его, он ни разу не модернизировался. Когда ее ввели в холодный, стерильный смотровой кабинет, с яркими современными обоями, абстрактными картинами и белыми матовыми лампами, ей стало не по себе. А когда медсестра велела ей снять с себя всю одежду, внутри Марии все оборвалось.

Попытавшись максимально укутаться в бумажное платье, Мария села на край смотрового стола и начала нервно болтать ногами. Медсестра вернулась через минуту и удивила Марию еще больше. Профессионально улыбаясь, она ловко обмотала вокруг руки Марии небольшой резиновый жгут, воткнула иглу и взяла полный шприц крови. Затем она дала девушке пластиковый стаканчик, смоченный спиртом ватный тампон и инструкции, как собрать «среднюю» мочу, что Мария не без труда сделала, едва поворачиваясь в крошечной ванной комнате, примыкающей к смотровому кабинету.

Мария снова заняла свое место на краю смотрового стола. Когда доктор Вэйд вошел в кабинет, она была уже достаточно измотана и напугана. Это был высокий мужчина, сорока с небольшим, который казался еще выше из-за своей худобы и длинного белого халата. У него были черные волосы, на которых кое-где серебрилось несколько седых прядок. Его улыбка была легкой и непринужденной, словно он, как подумала Мария, долго тренировался перед зеркалом, прежде чем войти в комнату. Взгляд его почти черных глаз был живым и пронизывающим, казалось, он мог с легкостью видеть сквозь бумажное платье. Для Марии его возраста было однозначно маловато, он не был достаточно старым человеком.

— Привет, — сказал он, глядя на медицинскую карту, — как ты предпочитаешь: Мария или Мария Анна?

— Мария, наверное, — тихо ответила она.

— Хорошо, Мария. Я доктор Вэйд. Насколько я понял, — он открыл карту, — из анкеты, которую заполнила твоя мама, у тебя грипп, — он широко улыбнулся. — Что ж, давай проверим, права ли твоя мама насчет диагноза.

Мария кивнула. Он положил карту на стол и начал мыть в раковине руки.

— Учишься в школе?

— Да.

— В одиннадцатом классе?

— Да.

— Учеба уже практически закончилась?

— Да.

Вытирая руки о бумажное полотенце, доктор Вэйд повернулся к ней, улыбнулся и облокотился на раковину.

— Представляю, как ты рада. Есть уже планы на лето? Поехать, например, куда-нибудь?

Она покачала головой.

С улыбкой и тоном человека, который знал ее всю жизнь, доктор Вэйд продолжал задавать ей различные вопросы. Мария ограничивалась короткими, едва слышными «да» или «нет» и честно пыталась вспомнить, болела ли она в детстве корью или коклюшем, переносила ли тяжкие заболевания, страдала ли частыми головными болями, приступами тошноты и еще какими-то вещами, значения которых она даже не поняла.