Прощение - Лавирль Спенсер

— О, я не сплю? — спросил он. — Кто вы? — У него была лысая и розовая голова, как июньская слива.

— Нет, не спите, — ответила Сара. — Я пришла разменять чеки Уэллс Фарго.

— Прошу вас, входите. — Он пропустил ее вперед, потом протянул руку. — Меня зовут Элиас Пинкни, к вашим услугам.

Он смотрел ей в глаза с вежливой улыбкой, хотя ему приходилось для этого довольно высоко задирать голову.

— Сара Меррит.

— Мисс Меррит, весьма, весьма рад.

Снова ей пришлось чуть ли не вырвать свою руку из его. Пинкни никак не хотел ее отпускать, приблизившись к Саре настолько, что она вынуждена была отступить назад.

— Хочу сказать вам, вы прекрасно выглядите… Прекрасно выглядите.

Он что, всегда по два раза повторяет сказанное? Как утомительно!

— Я только что приехала сюда и мне нужен золотой песок, чтобы купить себе еду.

— Совсем нет, совсем нет. Вам не нужно золото, если вы позволите мне угостить вас завтраком. Это для меня честь… для меня честь.

Его неприкрытое давление испугало Сару, не привыкшую решительно отказывать людям. Но она собралась с силами, чтобы сделать это сейчас по возможности изящно.

— Благодарю вас, мистер Пинкни, но у меня сегодня очень много дел. Я ведь намерена издавать в Дедвуде газету. Первую в городе газету.

— Газету? Это прекрасная новость. Прекрасная новость. В этом случае я представлю вас жителям этой улицы. Всей улицы.

— Спасибо еще раз, но не хочу отнимать ваше драгоценное время. И мне нужен золотой песок, если вы будете так любезны.

— Конечно, конечно. Прошу вас, проходите сюда… Было сразу видно, что мистер Пинкни истинно деловой человек, несмотря на его нескрываемый интерес к ее личности. Она обменяла один из чеков на золотой песок который высыпала в свой кошелек из оленьей кожи и заплатила положенные пять процентов налога за сделку. Остальные чеки оставила в банковском сейфе под один процент в месяц за услуги. До того как уйти, она договорилась с Пинкни, что в будущем будет бесплатно пользоваться сейфом, а взамен предоставит его банку возможность свободной рекламы в ее газете.

— Я вижу, вы женщина, у которой голова на плечах, — заметил он. — Голова на плечах.

— Надеюсь, что так, мистер Пинкни. Благодарю вас. — Она намеревалась избежать прощального рукопожатия, но не удалось, в нарушение этикета мистер Пинкни первым протянул руку. А получив в свое распоряжение руку Сары, томительно долго не выпускал ее, глядя снизу вверх ей в лицо.

— Приглашение на обед остается в силе, мисс Меррит. Я вскоре дам о себе знать… Дам о себе знать.

С золотом в кошельке, она поспешила покинуть помещение банка и на улице облегченно вздохнула. Какой неприятный человечек! Без сомнения, богатый, в свежем белье, и такой уверенный, что деньги и положение обеспечат ему любую женщину в этом городе. Хорошо, что во время этих рукопожатий она была в перчатках.

Ее желудок давно требовал пищи. Она остановилась у аляповатого здания первой же закусочной, которая называлась «Еда у Рукнера», и вошла туда. Помещение было заполнено мужчинами, которые переговаривались, глазели, свистели, проходили то и дело без видимой причины мимо ее стула, иногда приподнимая шляпы, и снова, тесно сдвинувшись, о чем-то говорили друг с другом. Никто из них, однако, не садился в непосредственной близости от нее и, таким образом, она оказалась здесь как бы центром внимания, окруженным кольцом пустующих стульев.

Юноша лет шестнадцати подошел к ней принять заказ.

— Доброе утро, мэм. Чем могу служить?

— Доброе утро. Можно мне получить бифштекс, несмотря на ранний час? Я ничего не ела с середины вчерашнего дня.

— Говяжьего нет, мэм, извините. Здесь не так уж много места для выпаса скотины, в этом ущелье. Но у нас есть мясо бизона. Тоже неплохое.

Она заказала кусок бизоньего мяса с жареным картофелем и кофе с печеньем — причем видела, что все присутствующие проявляли нескрываемый интерес к ее меню.

Когда юноша отошел от стола, Сара надела крошечные очки овальной формы, раскрыла записную книжку, достала из сумки ручку и пузырек с чернилами и, не обращая внимания на людей, не сводящих с нее глаз, принялась за самую первую статью для будущей «Дедвуд кроникл».

«Золотым песком на сумму полтора доллара приветствовал Дедвуд редактора своей газеты…» Так начиналась ее статья, в которой она отдавала должное всем, кто помогал ей с момента ее прибытия в город.

Она все еще писала, когда прибыла пища.

— Извините, мэм.

Не юноша, принимавший заказ, а зрелый мужчина в подтяжках стоял над ней с блюдом шипящего мяса, от которого шел невообразимо прекрасный аромат.

Она подняла глаза, закрыла блокнот, отодвинула его на край стола.

— О, простите меня… Ммм, как изумительно выглядит!

— Надеюсь, вам придется по вкусу мясо бизона, — сказал мужчина. — Мы бы зажарили для вас говядину за милую душу, если бы она была. — Он поставил блюдо на стол и ждал, пока Сара завинчивала крышку чернильницы и снимала очки. — Меня зовут Тедди Рукнер, мэм, — продолжал он. — Я владелец этого заведения.

Ему было, наверное, за тридцать — светловолосый, голубоглазый, с ямочками на щеках, улыбчивый, по-мальчишески привлекательный.

Сара протянула ему руку.

— Мистер Рукнер, я Сара Меррит. Приехала сюда издавать газету.

И после рукопожатия он все еще не уходил. Он обтер ладони о бедра и кивнул на ее блокнот:

— Сразу сообразил, вы не просто так, когда увидел, что пишете. Приятно тут видеть настоящую женщину. Где вы собираетесь выпускать вашу газету?

— Да, мне нужно помещение. Сама я пока остановилась в «Большой Центральной».

— Есть тут один пансион. Меблированные комнаты и еда. У Лоретты Раундтри. Попробуйте, если хотите.

— Спасибо.

Она взялась за вилку, надеясь, что, может быть, теперь он наконец уйдет — желудок у нее ныл, — но хозяин не торопился. Он продолжал задавать вопросы, пока она не поняла, что стала предметом особого его внимания. Не склонная вообще краснеть, она залилась румянцем и наклонила голову к тарелке. В конце концов он понял, что мешает ей есть, и удалился, предварительно заметив:

— Ну, я лучше пойду, а вы ешьте. Если чего-нибудь еще, прямо говорите мне. Этого кофе у нас залейся!

Она сидела здесь уже около часа, и за это время никто из посетителей не ушел. Наоборот, комната все больше наполнялась — пришло еще, наверное, дюжины две мужчин. Они держались тихо, ненавязчиво, даже застенчиво — как дети, собравшиеся посмотреть на чудо — например, на спящего слона; делая вид, что не обращают на нее никакого внимания, не произнося ни слова, которое бы ее касалось. Но было совершенно очевидно, что слух о ее визите сюда распространился достаточно далеко и все вновь пришедшие заявились с одной целью: взглянуть на нее. Уже заняты были почти все места, входили новые посетители и стоя пили кофе, а стулья в непосредственной близости от Сары оставались пустыми. Бросаемые скрытно взгляды анатомировали ее, она старалась не поднимать глаз от своей тарелки и блокнота, в котором продолжала время от времени писать. Взгляды некоторых были более откровенны, они связывали сидящую здесь с ее сестрой Ив, работающей у мадам Розы.