Древо жизни (Книга 1) - Владимир Кузьменко

До побережья по прямой было недалеко. Он быстро поел поджарившееся уже мясо, взял карабин и сумку и пошел к берегу, намереваясь провести ночь на берегу моря.

Он шел мимо холмов, вершины которых темнели на фоне неба. Погруженный в свои мысли, Сергей не заметил, что прошел уже порядочно, а берега, который должен был быть рядом, все не чувствовалось.

"По-видимому, я несколько завернул к северу", - подумал он и сменил направление. Прошел еще час, но берег так и не показывался. "Что за черт! выругался Сергей. - Придется дождаться утра". Он огляделся. Холмы исчезли. Поверхность была ровной. Деревья росли очень редко. Под ногами - высокая трава. Сергей положил под голову сумку и лег, но сейчас же вскочил. Небо!.. Оно было чужое...

ПОД НОВОЙ ЛУНОЙ

Постепенно стало светать. Сергей остановился. Охвативший его вначале страх прошел. Возможно, необычности ситуаций за последние шесть лет жизни приучили его не удивляться внезапности перемен. Скорее не разумом, а подсознанием он уже давно ощутил странность реальности, если эта реальность была действительно реальностью, а не искусственным созданием развившейся за двести лет его отсутствия на Земле цивилизации. Поэтому чужое небо, поразившее его, могло бы вызвать у кого-то другого психологический шок, у него же это после вполне естественного испуга теперь вызывало скорее чувство любопытства. Поэтому он спокойно воспринял восход огромной луны, диаметр которой превышал раз в пять диаметр земного спутника. Стало почти светло. Серебристый свет ночного светила искажал краски, но Сергею казалось, что листва деревьев, так же, как и трава, окрашена в привычный зеленый цвет. Это его совсем успокоило.

Он ждал, что наваждение скоро кончится, и он снова будет у себя дома и увидит жену и детей. Чтобы не сидеть на месте, Сергей пошел, выбрав себе для ориентира холм, видневшийся на горизонте. Горизонт ему показался несколько суженным. "Если это другая планета, - подумал он, - то ее радиус уступает земному". Легкость в членах подтверждала догадку.

Теоретически он вполне допускал подобные смещения пространства и времени, тем более что его собственные расчеты доказывали их возможность, но это только теоретически. Что касается практики, тем более практики, где он сам оказался действующим лицом, то это как-то не укладывалось в сознании.

Так, мы часто теоретически понимаем вероятность катастроф, крушения поездов, самолетов, но не можем себе представить, вернее, не хотим представить себя их участниками. Мы все знаем, что умрем, но стараемся не думать об этом; планируем свои действия на время, превышающее подчас тот отрезок, который нам остается пройти в этой жизни. Наша душа окружена коконом иллюзии своей собственной исключительности и нашептывает нам из этого кокона: "Спокойно, с тобой ничего не случится, а если и случится, то не с тобой, а с твоим соседом". Как хорошо, как это удобно и как это необходимо!

Тысячи и тысячи людей на нашей планете ежедневно попадают под машины. Мы это спокойно воспринимаем как вынужденную дань развитию техники и цивилизации. Но узнай кто-нибудь из нас, что через три года он попадет под колеса автомобиля и его бездыханное тело увезут в морг, оставшиеся три года покажутся мучительнейшей пыткой. Разве не это чувствует раковый больной, когда ему со скорбным, приличествующим ситуации выражением лица сообщают диагноз.

"По-видимому, - решил Сергей, - со мной производят эксперимент, в котором я пока ничего не понимаю, но и ничего изменить не могу. Надо быть спокойным! Посмотрим, что будет дальше".

Поэтому Сергей совсем не удивился, когда перед ним внезапно выросли три низкорослые фигуры, одетые в нечто подобное скафандрам. Он остановился и даже приветливо помахал им рукой.

- Привет, мальчики.

"Мальчики" подошли поближе. Ростом они не достигали даже плеча Сергея. "Метр шестьдесят, не больше", - определил он. Однако в руках "мальчиков" Сергей заметил то, что заставило его быть настороже. Это были бластеры, во всяком случае нечто, очень на них похожее. Судя по тому, что эти штуки висели у них на шее и все трое многозначительно направили их на Сергея, он решил, что не ошибся в их назначении.

- Но-но, - произнес он, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия и дружелюбия. - Нам нечего с вами делить, и, если я вам чем-то не нравлюсь, я могу спокойно удалиться.

Тот, что стоял посредине и, очевидно, был старшим, отступил в сторону и протянул руку, приглашая Сергея пройти в указанном направлении. При этом он повел бластером, явно подчеркивая категорический характер предложения. Сергею ничего не оставалось, как подчиниться. Один из низкорослых вышел вперед, показывая дорогу, остальные пошли сзади на расстоянии метров шести-семи.

"Опытные", - подумал Сергей. Происходящее ему все меньше и меньше нравилось. Он задержал шаг и остановился. Сейчас же послышался свистящий окрик. Сергей продолжал стоять. Мгновенная вспышка, и земля у его ног оплавилась.

"Ого, - подумал Сергей, немедленно двигаясь с места. - Эти коротышки шутить не любят. Выходит, я пленник!"

Вскоре они подошли к забору, поверх которого тянулась колючая проволока. По углам забора стояли вышки. "Вот и концлагерь, - подумал Сергей. - Странно, бластеры и концлагерь... Что-то не вяжется".

Они подошли к воротам. У ворот расхаживал часовой. Конвоиры свистнули ему. Часовой что-то просвистел в ответ и открыл ворота. Сергей шагнул внутрь. Вокруг широкого двора стояли бараки. Судя по отблескам - луна уже высоко взошла - они были сделаны из металла. Прошли через плац и направились к расположенному поодаль приземистому строению. У крыльца его тоже стоял часовой. Последовал обмен свистом, и Сергея втолкнули внутрь дома. В комнате за обычным столом сидело подобие человека в голубом мундире с ярко-желтыми нашивками. Увидев входящего Сергея, он вскочил и что-то, как показалось, возбужденно засвистел. Последовал длительный обмен свистящими звуками, в которых трудно было различить подобие слов.

Человечек вскочил, подбежал, семеня короткими ножками, к Сергею и, протянув руку, попытался достать до его головы. Тут только Сергей обратил внимание, что пальцев у него шесть. Руки, как, впрочем, и лицо, покрыты густой шерстью, и только ладони и пальцы были от нее свободными. Рассматривая вблизи, при свете плафона, канцеляриста, как окрестил его про себя Сергей, он не мог не содрогнуться от отвращения. Человек был уродлив в прямом смысле этого слова. Из-под волос головы торчали остроконечные собачьи уши, нос был как бы вывернут и смотрел вперед ноздрями, из которых свешивались клочья шерсти. От человека неприятно пахло чем-то вроде псины, и Сергей невольно поморщился.