Золотой выстрел - Фридрих Незнанский

– В ней, дядя Витя.

– Вот я и подгоню. Давай одевайся да ступай себе. Подыши воздухом…

Пристрелку готового к употреблению оружия они произвели в начале седьмого вечера в темном помещении заводского склада, где к тому времени уж давно никого не было. Склад был несуразно длинный, давней постройки и к тому же полупустой. Так что там и сторожить-то было особо нечего, продукция перепрофилированного производства уходила практически с колес.

Дядя Витя принес толстое полено и положил торцом вперед в дальнем темном углу. Противоположный занял Сергей Николаевич с модернизированной винтовкой в руках. На торец бревна старик налепил мишень и, зная метод работы своего постоянного заказчика, выдал ему три патрона: два – на отстрел и один рабочий. Мишень, отчетливо видимая в прицеле, была поражена дважды и по-робингудовски. То есть вторая пуля вошла в отверстие, сделанное первой. После чего дядя Витя унес полено с собой – на растопку. А заказчик, уложив легко разобранное им оружие в сумку, отсчитал дяде Вите положенные ему пять тысяч долларов, по уговору.

Дома, в Кратове, Сергей Николаевич снова переоделся соответственно намеченной работе: темные джинсы, черные мягкие «адидасы», тонкий шерстяной свитер и серая утепленная куртка. На голове модная вязаная шапочка. Далее – сумка на плечо и снова электричка в Москву. Собственной машины, вопреки необходимости, Сергей Николаевич не имел и предпочитал видеть себя в любом автомобиле исключительно в качестве пассажира. Ну вот такой был у него своеобразный бзик или, иначе говоря, суеверие. Иметь личного водителя профессия не позволяла, а держаться за руль самому – именно так он расценивал другую форму езды в автомобиле – было противно его натуре. Всякий раз, отправляясь выполнять заказ, он, будто актер перед выходом на сцену, сосредоточивался, уходил в себя, обретая абсолютную уверенность в своих силах и способностях, а все дальнейшее оставалось уже делом техники.

Из дому с помощью мобильника он связался со вторым «подсобником», Мишей, и поинтересовался настроением и вообще жизнью. Тот ответил, что ждет гостей не раньше чем к полуночи.

Миша весь день вел скрытое наблюдение за объектом и был твердо уверен, что указанное лицо появится у гостиницы «Рэдиссон-Славянская» только в двенадцать часов. К двадцати трем тридцати, другими словами, следовало быть уже на точке.

Встречу Сергей Николаевич назначил на двадцать три у «Киевской» все в том же микроавтобусе.

Свою куртку он сменил на просторную рабочую спецовку, под которой была совсем незаметна сумка с «инструментом», а на ноги надел удобные мягкие ботинки. В таком виде он и вышел из микроавтобуса. А на Мише была одежда, напоминающая форму, в которой ходит внешняя гостиничная обслуга. Его место сегодня было у входа в гостиницу, откуда он должен был дать знак исполнителю, когда появится объект.

Тщательная дневная разведка показала, что больших трудностей проникновение на крышу здания вокзала не представит. С правой стороны от фасада был пристроен круглосуточный «Джекпот», на крышу его вела железная лестница, которой пользовались ремонтники. На крыше меняли верхнее покрытие, и отовсюду торчали балки с колесиками талей, временные лестницы и металлические желоба для спуска замененных конструкций. Ночью там, естественно, никто не работал, но строительный беспорядок, сопровождающий всякое полезное дело, наличествовал спонтанно.

По– спортивному ловко Сергей Николаевич взобрался на крышу «Джекпота», стараясь не шуметь, проскользнул к следующей лестнице и через короткое время устроился за бортиком крыши вокзального помещения. Еще несколько минут занял процесс сборки оружия.

В прицел была отлично видна площадь перед входом в гостиницу. Чуть в стороне – будка охраны, за ней место для парковки автомобилей тех, кто останавливался в «Славянской». Левее – другая стоянка, эта для гостей, а не постояльцев. Из дверей гостиницы вышел человек в темном, остановился на ступенях, закурил. Огонек его сигареты сделал, как бы невзначай, два круга – маленький и побольше. Значит, Миша на месте, а объект еще не прибыл.

Сергей Николаевич устроился поудобней и весь превратился в слух: любое движение на крыше означало бы для него опасность. Глаза же не отрывались от сигаретного огонька.

Внезапно он почувствовал посторонний взгляд. И не взгляд даже, а непонятное, необъяснимое внимание к своей особе, что-то определенно давящее и очень неуютное. Медленно он скосил глаза влево, чуть повернул голову по направлению к источнику опасности и… едва не рассмеялся. В нескольких десятках метров от него, над головой, распластал крылья огромный орел – один из четырех, украшающих квадратную башню главного павильона вокзала.

«Ну что, брат, пора? – пронеслось в голове. – Мы вольные птицы, да?…»

Орел, естественно, не отвечал, но хищно нависал над ним, определенно имея намерение сорваться со своего насеста и рухнуть всей огромной темной массой на затаившегося убийцу. Что-то неприятное будто шелохнулось под рубашкой на спине, как холодком потянуло. Сергей Николаевич набрал полную грудь воздуха, медленно, контролируя себя, проделал упражнение йога, задерживая воздух в груди, и, уже полностью успокоившись, снова прильнул к глазку окуляра прицела ночного видения.

Черт знает что почудится, укорил сам себя…

Миша переместился на площади перед гостиницей и закурил новую сигарету. Приближалось контрольное время.

Сергей Николаевич старался вообще избавиться за время ожидания от любых посторонних мыслей о предстоящем деле. Слушал, как равномерными толчками сердце гонит кровь, шевелил пальцами, подобно пианисту, перед тем как он кинет их на клавиши, наблюдал за бессмысленным передвижением человеческих фигур перед гостиничным входом. Таким оно представлялось отсюда, с высоты, почти от растопыренных лап взмахнувшего крыльями орла.

Сигнал появился, как всегда, неожиданно, хотя исполнитель был готов к нему в любой момент, Миша взмахнул рукой с сигаретой и тут же начал, поплевывая на огонек, гасить ее. Другая рука его, словно нечаянно, откинулась в сторону. Глядя по направлению, указанному рукой, Сергей Николаевич увидел въезжающий за ограду «мерседес». Миша ошибиться не мог, и поэтому машина немедленно приковала к себе все внимание сидящего на крыше.

«Мерседес» сделал по площади полукруг и остановился напротив ступеней, ведущих к двери. Вышел шофер и, обойдя машину, открыл правую заднюю дверцу. Ишь ты, европейский шик! Двери-то должны открываться автоматически. Значит, особо ценят все эти «новые» и «новейшие русские» почтительное отношение к собственной персоне. А вот гостиница, похоже, еще не доросла, нет, не тянет! Ведь эту работу обязан был бы совершить швейцар, приглашая гостя, а уж тем более – постояльца.

Но и эти мысли промелькнули посторонне, не отрывая внимания от главной цели.

Из салона появилась нога в блестящем ботинке. Затем, согнувшись, выбрался крупный мужчина с квадратными плечами и короткой стрижкой.

Перед внутренним взором сидящего на крыше исполнителя немедленно возникла фотография господина Каждана, где тот был очень похож на кого-то из римских патрициев. Да, господин из «мерседеса» и был тем самым лицом. Что тут же подтвердил Миша, демонстративно сложивший руки на груди крестом.

Каждан повернулся лицом ко входу в гостиницу. Он что-то говорил шоферу, будто не торопился уйти. Его почти квадратный затылок был огромным в окуляре прицела.

Исполнитель дважды согнул и разогнул указательный палец и положил его на крючок.

Каждан не захотел повернуться лицом к своей судьбе. И не надо. Так ничего, вероятно, и не поняв, он вдруг всей массой тела рухнул, навалился на шофера. Который тоже ничего не сообразил, даже на шаг отступить не успел и потому рухнул и сам, стукнувшись затылком о каменную плиту ступени, погребенный под массивной тушей своего шефа.

Короткое время на площади у гостиницы творилось нечто непонятное: кричали невесть откуда появившиеся женщины, бежала, топоча шнурованными ботинками охрана, появилось множество посторонних людей. И все это колыхалось бессмысленной массой, передвигалось, размахивало руками.

Киллер аккуратно снял с оружия прицел и сунул его в сумку. Само оружие заткнул поглубже в кучу досок и листов железа. А сам, стараясь не делать лишних движений, будто кошка, скользнул вверх по крыше, после чего так же ловко спустился на другую сторону. Он успел оглянуться на орла, прежде чем шагнуть на ступеньку лестницы, ведущей с крыши «Джекпота» на землю. Нет, никому орел не угрожал. Просто вид делал, что страшный, а на самом деле наверняка давно устал изображать царя птиц, да и выглядел-то как один из тех, что в массовом порядке производили в былые веселые деньки на всех кавказских курортах в качестве сувениров для отдыхающих на целительных минеральных водах…