Любить нельзя. Расстаться - Галина Милоградская

ненавидят – это нормально. А развод или попытки решить, куда двигаться дальше – это слишком проблематично. В последний раз глубоко затянувшись, Сергей сжал окурок в пальцах и выбросил в пепельницу. Принял душ, поужинал и лёг, не дожидаясь Тамары: она решила посмотреть какой-то фильм в гостиной. Его жизнь была простой и понятной, ни к чему усложнять…

Но сейчас, вновь глядя на Сергея и смятение, которое тот пытался скрыть, вчерашние мысли вернулись, вызывая безотчётный страх.

Занятия в кадетском корпусе подходили к концу, когда Никита остановился перед зданием, высматривая детей. Лёву заметил сразу – его макушка мелькнула в толпе, и вскоре он, не замечая ничего вокруг, умчался с друзьями в противоположную сторону. Алина появилась через несколько минут, в окружении друзей, что-то доказывая и размахивая руками: её школа стояла напротив. Никита смотрел на неё, задыхаясь от тепла, распиравшего грудь.

– Она твоя точная копия! – Света смотрит на спящую под боком дочь, нежно улыбаясь. Крохотное личико, тонкие черты лица, слегка смазанные младенческой полнотой, каштановые прядки и аккуратная родинка под губой. Кончиком пальца Света едва касается её, боясь разбудить малышку. Никита, лежащий за спиной Светы, осторожно поглаживает её плечо, изредка целуя, боясь вздохнуть слишком громко. Счастье распирает изнутри, душит, и хочется зажмуриться, вжать его, вплавить в себя и сохранить навечно. При взгляде на собственное крохотное продолжение дрожит каждый нерв, каждая клетка – Никита никогда не думал, что можно так сильно любить кого-то.

Нежные касания по плечу, предплечью, от локтя к запястью – он гладит Свету невесомо, боясь сжать и причинить боль. Боясь, что она рассыплется на сотню, тысячу крохотных осколков. В ушах до сих пор звучат её крики, хотя прошло уже несколько дней. Сердце до сих пор сжимается от страха за её жизнь, в памяти – мольбы: только бы с ней всё было хорошо. А дети… Да Бог с ними, с детьми.

Но сейчас он смотрит на живое, реальное свидетельство их любви, смотрит и не может наглядеться. Одновременно боится – коснуться, взять на руки. А вдруг что-то сделает не так? Только и может, что смотреть через чужое плечо и не дышать.

– У неё родинка точь-в-точь как у тебя, – шепчет Света.

Его пальцы чертят кривую линию по спине к ягодице, слегка надавливают, безошибочно находя место, где находится небольшая родинка, которую он так любит целовать.

– Эту я пока люблю больше.

Света поворачивается к нему, мягко улыбается, кончиком пальцев касаясь родинки под его губой.

– А я – эту. Интересно, сколько сердец разобьёт Алинкина.

– Я не разбил ни одного. – Никита вдавливает её в кровать, накрывая собой. Алина тут же хныкает, тихо, сонно, давая понять, что внимание мамы нужно именно ей, а не какому-то непонятному папе.

Никита взмахнул рукой, когда она заметила его, и несколько секунд с замиранием сердца следил, как приближается слишком довольно улыбающаяся дочь.

– Тебя выпустили с работы? – она тряхнула головой, смахивая каштановую чёлку в сторону, и сверкнула болотно-серыми глазами.

– Никому не говори, – Никита склонился к ней, доверительно шепнув на ухо: – Я сбежал.

– Разве так можно? – тут же округлила глаза Алина.

– Если очень сильно захотеть. – Никита улыбнулся и растрепал уложенные волосы на макушке.

– Ну па-ап, – тут же недовольно протянула Алина, но не отошла. Улыбнулась шире, послала торжествующий взгляд подругам, завистливо перешептывающимся в стороне.

– Как дела? – небрежно поинтересовался Никита, засовывая руки в карманы. Пальто хлопнуло по ногам, солнце отразилось в массивных часах.

– Порядок. – Алина прищурилась, глядя в небо, и вдруг стала слишком серьёзной. – Вы с мамой поругались?

– С чего ты взяла?

– Среди учебного года нас редко отправляют к бабушке с дедушкой. А ещё, – она вздохнула, – вы почти не разговариваете. Значит, поругались.

– Это так заметно? – Никита почесал затылок, улыбнулся неловко.

– Пап, я не слепая. – Алина укоризненно взглянула на него и упёрла руки в бока. – Так что, я права?

– Мама ещё ничего тебе не сказала, да? – обречённо вздохнул он, кладя руку на её плечо и уводя со школьного двора.

– Сказала что? – насторожилась она.

– Мы пока что решили пожить отдельно. – Он замер, ожидая реакции, осторожно спросил: – Тебя это пугает?

– Не знаю, – после непродолжительного молчания ответила Алина. – Должно?

– Не знаю, – в тон ей ответил Никита и тихо вздохнул. – Просто хочу, чтобы вы знали: на вас с Лёвкой это никак не отразится.

– Звучит так, как будто вы решили развестись. – Алина замолчала и вдруг громко шмыгнула носом. – Я люблю тебя, пап.

Никита приподнял подбородок двумя пальцами. Сощурил глаза.

– Хочешь, пойдём и съедим две порции сладкой ваты?

– Я уже взрослая, пап. Какая вата? – Она посмотрела на него, как на ребёнка, укоризненно склонив голову набок.

– Взрослая? – Никита обескураженно посмотрел на неё, моргнул. – Надо же, а я и не заметил, как ты выросла. Тогда, – он легко поднялся и протянул руку, – может, сходим выпьем кофе в новой кофейне? – И тут же добавил с лёгкой хитринкой: – Говорят, там подвешивают вату прямо над кружкой.

– И что? – Алина подхватила его под руку.

– И она тает, капая прямо в кофе. – Никита выдохнул, слабо сжал ладошку. – А потом сходим в зал. Хочешь, я тебя потренирую?

Никита давно не находил времени на тренировки с детьми, а ведь когда-то сам водил Алину на карате. Прежде они подолгу спарринговали, он учил её новым приёмам, радовался успехам… Может, теперь самое время навёрстывать упущенное…

Глава 7

Света мерила шагами гостиную: дети должны были вернуться с минуты на минуту. Речь была подготовлена, фразы выверены до миллиметра, только проще не становилось. Ей всё ещё было холодно: внутри, тем леденящим холодом, от которого некуда скрыться. Она чувствовала себя глубоко больной, только излечить это простым прикосновением не получалось. Холод шёл из глубины души, леденил глотку – даже странно, что из горла не вырвались облачка пара.

– Алина, ты почему одна?! А где Лёва? – Света метнулась к дочери, но замерла, наткнувшись на такой знакомый взгляд в чужих глазах. Будто Никита смотрел прямо на неё, осуждая.

– Ты всё испортила. – Разувшись, Алина прошла в дом, толкнула плечом, проходя на кухню. – Ты выгнала папу из дома. Теперь довольна?!

– О чём ты… – растерявшись поначалу, Света быстро взяла себя в руки. – Что за глупости! Никто не выгонял папу, с чего ты взяла?

– Я видела его сегодня! Он сказал, что теперь вы живёте отдельно! Мам! – голос зазвенел, Алина зло смахнула слёзы. – Как ты могла?!

– Что ещё