Возвращение на Трэдд-стрит - Уайт Карен

– Если захочешь заняться покупкой одежды для беременных, буду рад пойти вместе с тобой.

– Я всего лишь на третьем месяце, – возразила я, гордо выпрямившись в кресле. – Ничего не будет видно еще несколько месяцев.

Его улыбка не дрогнула, хотя он ответил не сразу.

– Разумеется. Тогда до свидания. – Джек шагнул за дверь и почти закрыл ее за собой, но затем резко распахнул ее снова. – Мелли?

Я оживилась. Он сейчас даст мне конфету, без всякой моей просьбы!

– Да?

– Знаешь, тебе действительно к лицу беременность.

Прежде чем я успела ответить, он закрыл дверь. Я же осталась сидеть, ловя ртом воздух, как получивший удар под дых боксер. Ощутив на груди прохладу, я посмотрела вниз, на свою блузку, которую тщательно застегнула этим утром. Интересно, как долго я просидела так, разговаривая с Джеком, с зияющей дырой в том месте, где расстегнулись пуговицы, обнажив мой простой – и слишком тесный – белый кружевной бюстгальтер и широкое пространство кожи.

Я прижалась лбом к столешнице, наслаждаясь прохладой дерева, и задалась вопросом: в какой же момент моя некогда тщательно упорядоченная жизнь внезапно так сильно отклонилась от курса и почему при мысли о возвращении к той жизни меня охватывала такая паника?

Глава 4

Спустя несколько дней, положив ноги на недавно восстановленную чиппендейловскую оттоманку XVIII века, я сидела в парадной гостиной моего дома и пыталась сосредоточиться на моем ноутбуке. Я была в самой середине процесса подготовки портфолио возможных домов для показа Джеку – не слишком близко к Трэдд-стрит, но и не слишком далеко, – но меня постоянно отвлекал вид моих слегка опухших лодыжек, которые, словно шляпки мини-маффинов, выглядывали из-за края моих толстых носков.

Миссис Хулихан уже ушла, и в доме, если не считать тиканья старинных напольных часов и влажного звука вылизывающего себя Генерала Ли, царила тишина. Я не слышала детского плача с момента визита Джека, а также ничего не слышала от детектива Райли. Нет, я отлично знала: на истории останков и того, почему они обнаружились в моем фундаменте, рано ставить точку, но моим любимым занятием было отрицание, и я, сидя в тишине старого дома, успокаивала себя тем, что, возможно, на этот раз я права.

Генерал Ли вскинул голову и выжидательно посмотрел на темное фойе. Я понятия не имела, сколько ему лет, поскольку унаследовала его вместе с домом, но его слух был острее моего. Я проследила за его взглядом. Мне не терпелось заменить разбитую люстру, но я совершила ошибку, упомянув об этом в электронном письме Софи. Та потребовала, чтобы я обязательно дождалась ее возвращения из свадебного путешествия, чтобы она могла помочь мне найти исторически точную замену. Что на самом деле означало завышенную цену и непременный изъян, который потребует обширной и дорогой реставрации – два слова, которые я слишком хорошо усвоила после переезда в дом номер пятьдесят пять на Трэдд-стрит.

Генерал Ли встал и, положив на спину пушистый хвост, направился к вестибюлю. Я закрыла ноутбук и прислушалась. Услышав на веранде легкие шаги, пес тихонько завыл, а когда раздался звонок в дверь, то завыл громче. У меня отлегло от сердца. Мертвые редко звонят в дверь, чтобы объявить о своем присутствии. Боясь поскользнуться в одних носках, я прошла в вестибюль и, прежде чем открыть дверь, выглянула в боковое окошко.

– Нола! – воскликнула я, но мое приветствие утонуло в заливистом лае Генерала Ли. Этот поганец первым бросился к ней и, когда она опустилась на колени, чтобы его погладить, от души облизал слюнявым языком ей лицо. Нола рассмеялась и, вытянув шею, замотала головой, пытаясь избежать собачьих поцелуев, нацеленных на ее рот.

– Он не единственный, кто скучал по тебе, – сказала я, стараясь не выдать упрека в голосе.

Нола уткнулась лицом в пушистую шею пса, и ее темные волосы красиво блестели в свете крыльца. Когда же она подняла голову и посмотрела на меня глазами Джека, мне стоило немалых трудов не отвести взгляд. Нола выглядела как четырнадцатилетняя девочка, которой она и была, а не как беспризорник с черной подводкой для глаз в армейских ботинках и хмурым взглядом, что появился на моем пороге менее года назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я даже заморгала, не веря собственным глазам, поняв, что на ней сегодня надето: юбка в пурпурно-бежевую клетку, серый пиджак и черные гольфы – даже если к последним с одной стороны были прицеплены булавки с пацификом. Придется спросить у Софи, кто подал Ноле эту идею.

– Ты уже пошла в школу?

Она улыбнулась отцовской улыбкой, и мое сердце как будто стукнулось о грудину. Я чуть было не открыла рот, чтобы порекомендовать ей вновь нанести боевую раскраску, чтобы не напоминать мне о ее неудачном «отцовстве».

Она наклонилась и поставила Генерала Ли на землю, где тот и остался, с обожанием глядя на нее.

– Ага. Уже несколько недель. – Она скрестила руки на груди и попыталась скрыть волнение, написанное на ее лице. – Это не полный отстой. Во всяком случае, кроме математики. Но мы с Олстон по французскому и математике в одном классе, так что в целом терпимо. – Она на миг умокла. – А еще я беру уроки фортепиано и вокала. Моя учительница советует мне пройти прослушивание в школьный мюзикл.

Она пожала плечами, как будто едва могла найти в себе силы даже говорить об этом.

– Думаю, я могла бы, если бы не занималась чем-то другим.

– Это прекрасно! – Я открыла дверь шире. – Заходи. Миссис Хулихан приготовила пирожные, о которых мне не положено знать, – наверно, для моего отца, Джека или кого-то еще, кроме меня, – а у меня есть около трех дюжин булочек с отрубями и брокколи из пекарни Рут, которые я еще не выбросила. Выбирай.

Прежде чем шагнуть внутрь, Нола оглянулась через плечо, резко остановилась и посмотрела вверх. Я проследила за ее взглядом – там с потолка все еще свисала цепь от разбившейся люстры. Еще не успев что-то сказать, она заметила мои натянутые пуговицы на блузке и отекшие лодыжки.

– Тебя нужно отправить во все местные средние школы в качестве наглядного примера, к чему приводит беременность. Вроде тех картинок, на которых детям показывают почерневшие легкие курильщиков или гнилые зубы наркоманов.

– Спасибо, Нола, – сказала я, направляясь в кухню. – Если я вдруг решу сменить работу, я буду иметь это в виду. – Я толкнула кухонную дверь и включила свет.

Судя по тому, что мне рассказала миссис Хулихан, это была мечта повара – гранит и нержавеющая сталь. Поскольку я по-прежнему пребывала в неведении относительно назначения некоторых приспособлений, кроме посудомоечной машины и микроволновки, мне пришлось поверить ей на слово.

Лучше рассмотрев Нолу в свете кухни, я заметила на ее виске прядь зеленых волос, которую наверняка можно было полностью скрыть с помощью заколки. Я улыбнулась. Хотя на ней была школьная форма, Нола – она же Эммалин Амелия Петтигрю – по-прежнему была той же бунтаркой, которую я так полюбила.

Вытащив один из запечатанных пакетов из пекарни Рут – я все еще заглядывала к ней каждое утро в надежде на то, что она сжалится надо мной и бросит туда хотя бы один пончик, – я наклонилась к духовке и извлекла оттуда контейнер с пирожными, которые миссис Хулихан пыталась запрятать под противень. Очевидно, она работала у меня недостаточно долго и не знала, что у меня нюх ищейки и что моя беременность его только усилила.

Я жестом пригласила Нолу сесть, затем поставила на стол тарелки и салфетки, вместе с пирожными и бумажным пакетом, полным несъедобных булочек. Себе я взяла пирожное и положила его на тарелку, а пакет с кексами пододвинула к Ноле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Угощайся.

– А у тебя есть органическое соевое молоко? – спросила она и даже не повела бровью.

Я встала и наполнила два стакана – мои поиски нормального молока закончились разочарованием, – а когда вернулась, то заметила, что пакет с булочками остался нетронут, зато к уголку рта Нолы прилипла подозрительная крошка пирожного. Пристально глядя на крошку, я протянула ей салфетку.