Железная правда «Русского кошмара» - Николай Ясиновский

Но вернемся в Сиэтл. Там на соревнованиях ко мне подошел один вьетнамец, благодаря его меткому выражению мне дали прозвище «Russian Nightmare» – «Русский кошмар». Он рассказывал, что когда впервые увидел меня на соревнованиях, то тут же сказал кому-то из знакомых эти два слова. Потом меня стали так называть во всей Америке. Так вот, увидев меня таким худым, он спросил, в чем дело. Я рассказал. И вот когда мы уже прощались, он пообещал, что постарается найти мне работу в Сиэтле. Как только он найдет ее – сразу же мне позвонит. После возвращения в Спокэн, уже в понедельник, мой вьетнамский товарищ дал о себе знать. Не долго думая, я занял 30 долларов на автобус, собрал свою сумку и выехал обратно в Сиэтл. А знаете, почему мне помог этот вьетнамец? А потому что он был не американцем. Он был таким же эмигрантом. Он был из другой страны, а значит, у него был другой менталитет. И он со своей семьей прошел через многие трудности в Америке и знал, что это такое. Вот почему. Дай Бог ему и его семье здоровья. Да и всем тем, кто по жизни помогал мне словом или делом, в России или в Америке. Вьетнамец встретил меня на автовокзале с каким-то негром. И мы поехали устраивать меня на работу. Естественно, я и понятия не имел, куда мы едем и какая работа меня ожидает. Когда мы приехали, нас встретил еще один негр – хозяин фирмы. А фирма эта была вроде нашего ЧОПа (частное охранное предприятие), и располагалась она в восточной части города. Объясню, почему я акцентирую ваше внимание даже на том, в какой части города располагалась компания, в которой мне предстояло работать. Дело в том, что каждый город Америки поделен на восточную, западную, южную, северную части и Down Town. В городах есть богатые и бедные районы. Но располагаются они в каждом городе по-разному. В Сиэтле в южной части города живут исключительно богатые люди или люди с достатком выше среднего. В этой части города есть район под названием Белевью, в котором располагается штаб-квартира «Майкрософт» и дом Билла Гейтса. В западной части живут средние американцы, но достаточно много живет и богатых людей. Но, в отличие от Белевью, в этом районе не живет ни одного черного. И этот район заселен преимущественно выходцами из Скандинавии. Поэтому жить в этом районе Сиэтла тоже престижно. Да и находится он в паре сотен метров от океана. В этом районе впоследствии я купил дом с видом на океан. Ну а в восточной части города проживали исключительно негры и латинос. Этот район был чем-то вроде Гарлема в Нью- Йорке. На работу меня приняли, выдали форму, и уже на следующий день я должен был выходить на работу. Но самое интересное, что я попал в компанию, где сам хозяин и все сотрудники были черные. Я был единственный белый. Представьте! А приняли меня на работу вот почему. Если бы я был белым американцем, то не то, чтобы у меня не было бы шансов, мне было бы вообще противопоказано появляться в этом районе. Но я был русским, а это все меняло. Черные американцы всегда хорошо относились к выходцам из Советского Союза. Они хорошо помнят те времена, когда Советский Союз выходил на митинги с лозунгами «Свободу Анжеле Дэвис», или «Свободу Нельсону Манделе», они помнят, как Советский Союз выступал против режима апартеида в Южной Африке, они помнят критику в адрес США за расовую дискриминацию. И надо отдать им должное, что помнят об этом не только те, кто жил в то время, но помнит и совсем молодое поколение. В отличие от нашего молодого поколения, которое даже не знает, кто такой Ленин, Троцкий, Бухарин, Дзержинский. И хотелось бы еще раз сказать фразу, которую повторяли многие: «У поколения, которое не помнит истории своей страны, нет будущего». Вот почему меня приняли на работу.

Переехав из Спокэна в Сиэтл, я остановился жить у своего приятеля. Жил он в городе Бремертон, который находился на острове, в 40 минутах паромного хода. Знаменит этот город тем, что там находится одна из крупнейших военно-морских баз США. И там на вечную стоянку поставили на прикол знаменитый линкорн «Миссури». Помните художественный фильм со Стивеном Сигалом? И еще несколько слов о своем приятеле. Звали его Сергей Шапошников. Мы были знакомы с ним еще в Советском Союзе, когда я учился в педагогическом институте в городе Сыктывкаре. В 1990 году он вместе со сборной по боксу поехал на Игры доброй воли, которые проходили в Сиэтле. Ну, и после окончания Игр сбежал и остался жить в Штатах. Сейчас он живет в Лас-Вегасе, штат Невада, и работает менеджером охраны одного из казино. Сергей всегда был фанатом культуризма, и сам подкачивался. И вот когда я приехал на свой первый турнир, Сергей был среди зрителей и в программке соревнований увидел мою фамилию и пришел за кулисы, чтобы убедиться, что это не однофамилец. Вот так мы встретились. Я поселился у Сергея и начались рабочие будни. В первую мою смену произошло два убийства. После чего я тут же сказал себе: «Ничего себе начало! Вот так работка!» А дело было так. Я с 50-летним напарником должен был следить за порядком в одном из мексиканских баров. Это был не бар, это был гадюшник, посетителями которого были грязные, потные мексиканцы и такие же женщины, да еще к тому же и жирные. В баре что-то не поделили четверо латинос, и трое из них стали избивать четвертого. Я, как русский, не мог оставаться в стороне и решил вмешаться. Дал по башке дубиной одному, второму и выгнал их на улицу. Когда обернулся, моего напарника и след простыл. Через некоторое время он появился, и я стал упрекать его: почему он сбежал и бросил меня? На что он мне ответил, что мы не имеем права вмешиваться, и наша обязанность заключается в том, чтобы по рации вызвать полицию, и всё. Полиция приехала через 15—20 минут, но без нашего вызова. С порога озадачили нас вопросом: что мы знаем об убийстве? От удивления у меня глаза на лоб полезли. Естественно, мы сказали, что ни о чем не знаем, то есть стоим внутри и из-за громкой музыки ничего не слышим. Полицейские пригласили нас опознать убитого, и им оказался тот самый латинос, которого били трое других. Пока мы стояли и опознавали труп, в 50 метрах от нас на улице началась новая стрельба. Черные из соседнего бара решили тоже «поговорить по душам». Короче, второй труп.

Кроме дежурства в барах, мне приходилось охранять турпоезд, сгоревшие дома от мародеров, различные офисы. Сказать, что работа была легкой, я не могу. Ведь мне приходилось бороться со сном и всю смену (8 часов) стоять на ногах. Но самая большая проблема была в том, что я после работы не успевал попасть на последний паром в Бремертон. Здание же закрывалось на всю ночь, и мне ничего не оставалось, как спать на улице на лавочке. А если учесть, что это была зима, то было, мягко говоря, не комфортно. В б часов утра я садился на первый паром и плыл в Бремертон. А по прибытии шел 10 км пешком до дома. После чего спал до 2 часов дня. И опять ехал на работу. Сергей, мой приятель, был тоже не очень богатым человеком, хотя и работал в местном университете учителем физкультуры. Поэтому в один прекрасный день, когда у меня был выходной и жрать было нечего, мы решили пойти к океану и наловить крабов. Засучив брюки до колен, стали собирать крабов. Вода в океане в Сиэтле всегда холодная, даже летом. Купаться в воде больше 5 минут уже тяжело, а зимой тем более. Насобирав килограммов пять крабов, мы, придя домой, сначала набрали горячей воды в ванную и минут 40 сидели, парили ноги. Крабы были небольшие, размером с мужскую ладонь, поэтому и мяса в них было столько, сколько серы на спичечной головке. Но вы же знаете, что русские не сдаются. И в следующий раз мы решили поохотиться на уток. Охота на уток и на крабов проходила, естественно, ночью, так как за это в Америке можно угодить в тюрьму. Мы взяли немного хлеба и две огромные доски. Рассчитывая подманить уток к берегу, а там уже доской прихлопнуть. Но утки, видимо, поняли, что это голодные русские – «любители природы», и на наши призывы не обращали никакого внимания. Каких только звуков мы не издавали: и кис-кис-кис, и утя-утя-утя, и еще много других, но ночь была темная, утки были американские, мяч был круглый, газон зеленый… Короче, опять остались голодные.

Я продолжал работать и мечтать о том, что когда-нибудь вернусь в спорт. И вот в один из дней, когда я, в очередной раз переночевав на лавочке, отправился по привычному маршруту – на пароме в Бремертон, а потом «утренняя прогулка» 10 км пешком, подошел к дому и хотел взять ключи в укромном месте, которые оставлял Сергей. Но ключей не оказалось. Спать хотелось страшно, и я решил забраться в дом через форточку. Я стал пробовать наручниками, которые мне полагались по работе, выковыривать оконные рейки, чтобы выставить стекло. И после этого через форточку забраться в дом. Пока я выковыривал рейки, соседи из дома напротив вызвали полицию. И вот, когда я уже вытаскивал стекло из форточки, ко мне подошли полицейские. Они меня выслушали с пониманием, но все же посоветовали мне дождаться своего друга, а стекло вставить обратно на место, после чего ушли. Оконное стекло я вставил, но дожидаться Сергея не стал, а пошел обратно на пристань, чтобы вернуться в Сиэтл. Настроение было хуже не придумать, к тому же ужасно хотелось есть и спать. На пароме я вернулся в Сиэтл и позвонил русским ребятам. Этот телефон мне дал Сергей на всякий пожарный случай. Я объяснил свою безвыходную ситуацию и попросил хотя бы 3—4 часа у них поспать. Через несколько минут за мной приехал один из них. Звали его Олег. Только голова коснулась подушки, уснул я быстро и сладко. Проснулся, мы, естественно, разговорились: я им поведал свою «американскую историю», а они предложили переехать к ним: «Николай, оставайся у нас, за квартиру пока не плати, за еду тоже. Копи деньги. Через 2—3 месяца купишь дешевую машину и будешь сам ездить на работу, а пока кто-нибудь из нас будет тебя отвозить и забирать с работы».