Розовая гавань - Кэтрин Коултер

— Сейчас всего семь часов, — обратился Грилэм к мадам Агнес. — Ты проверила только спальню?

— Я искала везде. Если кто-то и видел ее, тогда он мне нагло соврал.

— А цветник?

— Нет, я искала только в замке. Сейчас посмотрю.

— Я сам посмотрю, — перебил Северн. — Я велел ей не покидать замок. Она должна научиться смирению.

Опустившись на колени, Гастингс в старом зеленом платье копалась у себя в цветнике, скрытом за рядом персиковых деревьев. При виде ее Северн почувствовал гораздо большее облегчение, чем хотел бы признаться. Кругом все было усыпано чудесными цветами. В глаза сразу бросались огромные алые розы, не правдоподобно яркие и высокие. Рядом цвели маргаритки с золотистой сердцевинкой и белоснежными изящными лепестками. Названий множества других цветов Северн не знал. Грядки с лечебными травами были заботливо обработаны и покрыты обильной зеленью. Он покачал головой. Кому нужен этот цветник?

К рассвету шторм утих, и на безмятежно синем небе ярко светило утреннее солнце. Занятая своим делом, Гастингс не услышала шагов мужа. Ничего, скоро она научится различать его шаги, будет вскакивать и делать реверансы задолго до того, как он успеет подойти. Северн перешагнул через плетеную изгородь и склонился над женою, загораживая солнце. Кажется, она целиком ушла в работу.

Гастингс любила копаться в земле, брать в руки жирные влажные комья, представляя, какой силой они наполнят растения. На минуту она разогнулась, чтобы полюбоваться грядкой цветущего розмарина. Удовольствие от работы помогло успокоить бурю в душе. Конечно же, его мнимые опасения из-за Ричарда де Лючи — полный абсурд. Разве можно пробраться в Оксборо? Услышав сзади какой-то звук, Гастингс, не поворачивая головы, сказала:

— Тагтл? Пожалуйста, оседлай Мареллу, я хочу покататься часок-другой.

— Думаю, ты этого не сделаешь.

Гастингс даже подскочила от неожиданности.

— Ты, — воскликнула она и быстро добавила:

— Смотри, куда встал. У тебя под ногами розмарин, не поломай его.

— Мне нет дела до твоего розмарина, — буркнул Северн, подавшись в сторону. — Что это за цветок с таким глупым женским названием? Почему ты всполошилась из-за какого-то розмарина?

— Именно он делает такой вкусной свинину для твоей куницы. А еще принесет облегчение, если у тебя заболит желудок, восстановит муж скую силу, если пить его девять дней. Может, он понадобится и тебе?

— Не пытайся меня разозлить. — Северн присел на корточки. — С теми, другими, я был несколько дней, а тебя взял один-единственный раз. Сомневаюсь, что мужская сила во мне иссякла. Почему ты не в замке?

— Я в замке. Оглянись. Вокруг полно моих людей.

— Моих людей.

— Хорошо. Здесь полно народу, и все поднимут адский шум, если ко мне захочет пробраться кто-то чужой.

Северн решил, что в цветнике ей, пожалуй, ничто не угрожает, однако у него еще оставались причины для неудовольствия.

— Ты приняла меня за Таггла и велела оседлать лошадь. Уж не собралась ли ты выехать из замка?

— Да, собралась, только ненадолго, и меня бы сопровождали оруженосцы Бимиса. Я должна навестить Ведунью, которая живет в Певенсейской чащобе. Почти все мои знания от нее. Но спасти отца не смогла даже она.

— Ну так пошли слугу, чтобы доставил ее в замок, — нетерпеливо махнул рукой Северн.

— Она не приедет. Я уже много раз пыталась ее уговорить.

— Ну, значит, поскучаешь какое-то время без нее. А теперь слушай меня, леди. Ты останешься в этом цветнике или же вернешься в замок и никуда больше не выйдешь, пока я не разберусь с Ричардом де Лючи. Поняла?

— Трудно не понять, если ты так кричишь.

— Нет, ты меня просто слышишь, но я не уверен, что понимаешь. Как ты посмела смыть мое семя? Я запретил это делать.

Гастингс невольно потянулась за острой лопаткой. Ей ужасно захотелось изо всех сил ударить его, размозжить ему голову. Но дотянуться она не успела, и в следующий момент лопатка уже отлетела в сторону от его удара.

— Как ты догадался, что я смыла твое семя? — удивленно спросила Гастингс.

— Твоя нянька видела кровь в тазике для умывания.

Пока Северн выпрямлялся, она, изловчившись, схватила лопатку.

— Да, я желала смыть всякое напоминание о тебе.

— Ты смеешь поднять на меня руку?! — воскликнул он, предупреждая ее взмах, хотя оставался поразительно неподвижным, как в тот первый день, когда Гастингс захотелось осенить себя крестом.

В следующий миг она краем глаза заметила чью-то тень и стремительное движение. Она с криком рванулась вперед, а Северн, потеряв равновесие, упал на грядки, и удар кинжала пришелся ему в плечо.

Не раздумывая, Гастингс вскочила на ноги и бросилась к незнакомцу, хотя тот уже занес оружие для второго удара. Она была уверена, что негодяй не посмеет ранить ее, ведь в случае ее смерти хозяин убийцы ничего не выиграет. Лопатка обрушилась на голову нападавшего, но лишь слегка оглушила его. Тогда Гастингс вцепилась ему в глаза.

Пока убийца прижимал руки к лицу, она ударила его лопаткой в пах, заставив рухнуть на колени. К ним бежали двое мужчин, но то не были люди из Оксборо или Лэнгторна. Вырвав кинжал из безвольной руки поверженного, Гастингс приготовилась к защите, громко крича:

— Грилэм! A moi! A moi![3] Бимис! Эй вы, мерзкие трусы, боитесь напасть вдвоем на одну женщину? Ну, подходите, доблестные воины. Подходите!

— Да-да, — раздался голос Северна, — подходите, чтобы мне было удобнее перерезать вам глотки.

Гастингс хотела обернуться и взглянуть на него, но не решилась. Если он справится с болью в плече, то сможет защитить их обоих. В тот же момент блеснуло лезвие меча, и один из негодяев свалился, обливаясь кровью. Второй бросился прочь, ибо к ним уже мчались воины Оксборо.

Гастингс обернулась к мужу. В одной руке он держал окровавленный меч, а другой зажимал рану.

— Я уже поверил, что здесь ты в безопасности, — сказал он. — Ума не приложу, как им удалось сюда забраться. Неужели твои люди такие бездельники?

Ответить Гастингс не успела. К ним подбежали Грилэм и Бимис. Побледневший Бимис не спускал глаз с нового хозяина.

— Я не знаю, как это произошло. Я этого не знаю, но впредь такого больше не случится, милорд.

— А если случится, то я семь шкур с тебя спущу.

Мне он нужен был живым.

— Он жив.

— Хорошо, я его допрошу. — Северн покосился на Грилэма, потом взглянул на кровь, сочившуюся у него из-под пальцев, открыл было рот, но рухнул на розмарины и мяту.

Не успев еще открыть глаза, Северн почувствовал сверлящую боль. Ничего, с простой физической болью он справится. Кажется, он потерял сознание. Да, и упал в обморок, словно какая-нибудь чертова баба, его перетащили на кровать. От стыда у него свело желудок, и, приподнявшись, он изверг его содержимое в подставленный таз.