Кутан Торгоев - Лев Канторович

- Взять всегда успеешь.

- Убежит, товарищ начальник.

- А ты смотри, чтоб не убежал. На то ты здесь и есть.

Несколько минут ехали, не разговаривая. Винтов тихонько насвистывал. Комендант нахмурился, сосредоточенно сопел трубкой. Вдруг он поднял голову, огляделся по сторонам и улыбнулся мягкой и веселой улыбкой.

- Хорошо-то как, Винтов! А?

Вокруг, действительно, было очень хорошо.

Низкорослые, кривые березы лепились по крутому склону ущелья и низко над тропинкой склоняли зеленые ветви. Выше берез горы покрывала густая трава, еще не сожженная солнцем. Весенние цветы пестрели в траве, и ветер доносил оттуда сильные, одуряющие запахи.

Еще выше, над лугами, громоздились коричневые и серые груды камней. Зазубренные контуры скал высились, как башни фантастических замков. А над скалами сверкали снежные вершины, голубели ледники.

Внизу ущелья было прохладно и сумрачно. Земля оползла, и среди вывороченных камней, среди сбитых обвалами полузасохших деревьев пробивались извилистые маленькие ручейки. Тихо журча, они текли на дно ущелья, где бурная речка с глухим ревом и грохотом неслась по камням, орошая брызгами и пеной обрывистые берега.

Высоко в небе плавал беркут, и резкий клекот его иногда доносился до путников.

Андрей Андреевич остановил коня.

От тропы отходила совсем узенькая, еле приметная тропинка. Она круто взбегала наверх и терялась в скалах.

- Видимо, здесь, - сказал Андрей Андреевич.

Винтов молча кивнул.

- Здесь и жди. Если стрельбу услышишь, действуй как сговорились. В случае неудачи мангруппе прикажешь выступить в направлении... Ну, да ты все сам знаешь. Думаю, все обойдется...

- Андрей Андреевич, - нерешительно проговорил Винтов, - а может, все-таки не стоит?

- Опять с начала начнем? - с добродушной сварливостью ответил комендант. - Все ведь обдумали мы с тобой. Нет другого выхода? Верно ведь? Да, я думаю, все обойдется...

Андрей Андреевич слез с лошади и, придерживая маузер, не спеша стал подыматься в гору.

Винтов смотрел ему вслед, пока широкая, немного сутулая спина коменданта не скрылась за поворотом тропинки.

Потом Винтов привязал лошадей, сел в тени под березой и закурил папиросу. Он курил не переставая, прикуривая папиросу о папиросу. Он выкурил целую пачку и раскрыл вторую.

Комендант вернулся через два часа.

5

По сути дела, в Покровском басмачей не было. Один Алы Джантаев приехал ночью и, никем не замеченный, тайно пробрался к председателю сельсовета. Три дня он прожил в Покровском.

К нему приходили поодиночке, по двое и по трое киргизов. Он угощал их сладким чаем. Разговаривали не спеша о вещах маловажных и неинтересных. Только под конец, прощаясь, Алы туманно говорил о том, что аллах велит правоверным слушаться аксакалов и чтить закон, что урус всегда был и будет врагом киргизу и что, может быть, аллах поможет и скоро, совсем скоро, будут ружья, хорошие винтовки, и тогда настоящие джигиты смогут уйти в горы к отцу Алы, могучему Джантаю Оманову, и жить свободно, без урусов, без власти.

Киргизы уходили от Алы смущенные, плохо понимая, в чем дело, но зная: что-то готовится.

Год был плохой: скота много зарезали, много погибло от какой-то болезни, и басмачи угнали одно стадо. Мяса давно никто не ел досыта. Народ злобился. Богачи шептали, что русским не надо верить.

Через три дня, поздно вечером, Алы созвал людей. Пришло двадцать человек. Среди них несколько бедняков, человек пять, остальные - люди среднего достатка.

Самым отчаянным был молодой пастух Абдумаман. Беднее его не было в селении. Отец его был батраком. Хозяин, русский кулак Петренко, убил отца Абдумамана, засек насмерть. Мать умерла от горя. С детства Абдумаман пас чужие стада и ел чужой хлеб. Он рано привык сам защищать себя, не рассчитывая ни на чью помощь. Он был сильный и смелый человек.

Алы говорил о ружьях. Винтовка была заветной мечтой Абдумамана, и Абдумаман пришел к Алы.

Предсельсовета, связанный, лежал на земле. Когда пришли люди, Алы заткнул ему рот тряпкой. Потом Алы прошел к сараю во дворе сельсовета и сбил замок. В ящиках лежали новенькие винтовки.

Алы увел людей в горы. Он боялся выйти на дорогу, боялся наткнуться на дозор кзыл-аскеров* и решил отсидеться в горах, в укромном месте, неизвестном урусам. Он рассчитывал, что кзыл-аскеры пойдут по ложному следу.

_______________

* К з ы л - красный, а с к е р - солдат, К з ы л-а с к е р ы

красные солдаты, красноармейцы.

Предсельсовета нашли только утром. Его развязали, и он позвонил в Каракол, в комендатуру.

Потом приехали на машине двое русских и Амамбет - секретарь райкома.

Они спрашивали, откуда винтовки, кто зачинщик, но киргизы не говорили. О винтовках не знал никто, кроме предсельсовета, а его выдавать боялись. Русские хорошо обращались с киргизами. Это были кзыл-аскеры красные солдаты, пограничники. Но русские уедут, а предсельсовета останется. Предсельсовета - власть: и Алы, сын Джантая, и русские начальники останавливаются у него, дружат с ним.

Киргизы пили чай с кзыл-аскерами и угощали их беш-бармаком, но ничего не рассказали.

Только охотник Каче, веселый человек, певец и бедняк, незаметно от других пришел к начальнику русских к недолго говорил с ним с глазу на глаз.

Вечером русскому начальнику позвонили по телефону и сообщили, что село Воздвиженское захвачено басмачами. Пытались связаться прямо с Воздвиженским, но там никто не отвечал. Линия прервана.

Когда Амамбет собрал собрание и стал говорить речь, начальник русских и второй пограничник уехали верхом, и никто, кроме охотника Каче, не знал, куда они направились. А Каче улыбался, слушая Амамбета, и молчал.

Каче рассказал русскому начальнику, где прячется Алы. Ночью он должен был выйти из засады и пройти в Воздвиженское на соединение с Джантаем. Отряд мангруппы еще не пришел, и необходимо было задержать басмачей хотя бы до утра.

Комендант и уполномоченный поехали в горы, к месту, которое указал Каче. Место это называлось Чертов перевал.

6

Поднявшись высоко по тропинке, Андрей Андреевич сошел с нее и, с трудом пробираясь через густые заросли кустарника, стал карабкаться напрямик к вершине горы. Идти было трудно, - высота в несколько тысяч метров давала себя знать. Андрей Андреевич часто останавливался и отдыхал. Он расстегнул шинель, снял фуражку. Горный ветер шевелил его волосы.

Дойдя до перевала, он пошел тише, стараясь не шуметь, и внимательно следил за тем, чтобы камни не сыпались из-под его ног.

На самой вершине он прилег за острым выступом скалы и осторожно выглянул. Внизу, по другую сторону перевала, на расстоянии нескольких метров, была большая ровная площадка, поросшая травой и низким кустарником. От нее начинался почти отвесный спуск вниз, в огромную пропасть. Из пропасти тянуло прохладной сыростью. Площадка со всех сторон была окружена горами, горы скрывали ее, и пробраться к ней можно было только оттуда, где сидел Андрей Андреевич.

Два десятка оседланных лошадей мирно щипали траву, бродя по площадке. Человек двадцать киргизов лежали и сидели с винтовками в руках. Некоторые спали. Один, полуголый, сняв рубашку, искал в ней насекомых. Молодой киргиз в рваном халате лежал в стороне, подперев голову руками и глядя вниз, в пропасть. Другой, тоже молодой, но одетый богаче, даже с некоторым щегольством, тихонько пел монотонную песню и тренькал на маленькой балалайке.

Андрей Андреевич, затаив дыхание, подполз повыше. Он вынул маузер, проверил обойму и взвел курок. Из кармана шинели достал ручную гранату. Осторожно приподнялся, встал сначала на колени, затем на ноги, пригнувшись, держа оружие наготове, и вдруг выпрямился во весь рост.

- Ни с места! - крикнул он, поднимая гранату.

Люди вскочили. Страх и растерянность отразились на их лицах. Тот, который был без рубашки, зачем-то стал напяливать ее, но запутался в рукавах. Один, певший песню, низко пригнулся и прыгнул в сторону, - там лежала его винтовка.

Андрей Андреевич направил на него дуло маузера.

- По-русски понимаете все? - спросил спокойно.

Киргизы молчали.

- Кто двинется - пристрелю, - продолжал Андрей Андреевич. Теперь он говорил тихо и размеренно. - На меня нападете - гранату брошу, все к черту полетит. Поняли? Стойте спокойно. - Андрей Андреевич помолчал и улыбнулся. - Что делаете? К кому идете? К, басмачам, к баям пристать хотите? Очень хорошо! Вот ты, - Андрей Андреевич дулом маузера показал на молодого киргиза в рваном халате, - ты помнишь царское время? ты помнишь шестнадцатый год? Хорошо жилось вам, киргизам? Весело? А?

Молодой киргиз нахмурился и опустил голову. Урус все знал! И про отца и про Петренко... Андрей Андреевич не знал ничего: он выбрал Абдумамана наугад, заметив его изодранную одежду.

- Басмачи кто? Баи, кулаки. Им при царе хорошо, сейчас плохо. Много добра от баев вы видели? Кто лучше, русские или свои? Один черт! Чего хотят они...