Джим с Пиккадилли - Пэлем Вудхауз

Крокер извлек из кармана огрызок карандаша и нацарапал на скатерти:

Лорд Крокер

Лорд Бингли Крокер

Лорд Крокер из Крокера

Маркиз Крокер

Барон Крокер

Бингли, первый виконт Крокер.

И побелел, читая страшные письмена. Внезапная мысль ужалила его:

— Юджиния!

— Ну, что?

— А что скажут в нашем клубе?

— Знаешь, меньше всего меня интересует твой клуб!

— Так я и думал, — угрюмо буркнул будущий виконт.

ГЛАВА III

Такова уж особенность человеческого сознания — какие бы грозные опасности ни маячили в отделенном будущем, очень скоро они возвращаются к мелким тяготам настоящего. Если нам суждено посетить дантиста, мы на минутку забываем о грядущем денежном крахе. Так и Крокера через четверть часа рывком вырвали из терзания бедствия более близкие, чем появление его имени в «Почетном списке»; он вспомнил, что, по всей вероятности, сегодня ему опять придется ехать на дурацкий матч.

Мерцал лишь один проблеск надежды — видимо, на крикет, как и на бейсбол, влияет дождь, если ночью прошел достаточно сильный (а ему показалось, что поливает вовсю), то, возможно, второй матч отложат. Встав из-за стола, Крокер направился в холл, намереваясь выскочить на Гровнор-сквер и проверить дерн, потыкав его каблуком на предмет пресловутой «вязности». Он затопал к парадной двери, всей душой надеясь на лучшее, но когда он дошел до нее, звякнул дверной звонок.

Еще одна дурная привычка, от которой жена излечила его за эти годы, — самому открывать дверь. Бингли воспитывался в обстановке, где всякий сам себе швейцар, и нелегких трудов стоило ему вдолбить, что настоящий джентльмен дверей не открывает, но ждет, пока слуга, как положено, пойдет и откроет за него. Эту великую истину Крокер наконец-то усвоил и теперь уже редко допускал оплошность, но сегодня мозги у него были набекрень после всех утренних треволнений. Инстинкт, сплавившись воедино с подвернувшимся случаем, победил. Когда звякнул звонок, пальцы его лежали на дверной ручке — и он машинально повернул ее.

На верхней ступеньке крыльца, соединявшего главный вход с тротуаром, стояли трое: рослая, грозной красоты женщина за тридцать, лицо которой показалось ему смутно знакомым; пухлый пятнистый мальчишка, энергично что-то жующий; а на заднем плане — невысокий человек, приблизительно его возраста, седовласый, худой, с карими глазами, застенчиво смотревшими на мир сквозь очки без оправы.

Трудно было бы найти личность неприметнее; однако именно он приковал внимание Крокера. Сердце страдальца, томимого тоской по родине, болезненно скакнуло: на незнакомце был просторный костюм с квадратными плечами — для наблюдательного глаза не меньший символ республики, чем «Звезды и Полосы»; весело пели о родной Америке тупоносые желтые башмаки; шляпа была не просто шляпой, а громогласным приветом из Нью-Йорка! Целую вечность не доводилось Крокеру видеть такого типичного, такого насквозь американистого американца. От восторга у него отнялся язык, словно у человека, который после долгого изгнания видит приметы детства.

Женщина воспользовалась этим, расшифровав его немоту, как молчаливый и почтительный вопрос о цели их визита.

— Миссис Крокер дома? Пожалуйста, передайте, что ее хочет видеть миссис Пэтт. В закоулках мозговых извилин у Крокера завихрились, суетясь и толкаясь, шесть разных мыслей одновременно; они протискивались в главный зал, где места в обрез хватало для одной. Он понял, почему гостья показалась ему знакомой. Это же сестра его жены, та самая Неста, которая в один прекрасный день, увидев его имя в «Почетном списке», будет повержена в прах и пыль. Он очень обрадовался, что она приняла его за дворецкого. Его морозец продрал, когда он представил, как отреагировала бы Юджиния на его промах — мало того, что самолично открыл дверь, так еще Несте Пэтт, которая и так уже его презирает. Какой поднялся шум с месяц назад, когда жена застукала его на том, что он открыл дверь всего лишь сборщику благотворительных пожертвований! Учитывая, что голова у него совсем уж поплыла, он сообразил с поразительной ясностью, что любой ценой должен поддерживать заблуждение.

К счастью, обстоятельства ему благоприятствовали. Он точно знал, как ведет себя дворецкий, что говорит в подобных случаях, поскольку в наивной своей любознательности нередко выпытывал у Бейлисса мельчайшие подробности. Молча поклонившись, он направился в утреннюю гостиную; за ним следовали Пэтты. Открыв дверь, он посторонился, пропуская шествие, и сказал:

— Я доложу о вас миссис Крокер.

Миссис Пэтт, гоня перед собой жующего мальчика, прошествовала в гостиную. В свете высказанных ею мнений насчет будущего зятя любопытно отметить, что манеры его при первой их встрече произвели на нее впечатление очень и очень благоприятное. После многих месяцев подавляемого отвращения она, не вытерпев, уволила своего дворецкого за день до отплытия в Англию; и зависть к Юджинии впервые защемила ей сердце. Других приобретений сестры она не одобряла, но превосходному ее дворецкому — да, позавидовала.

Пэтт между тем тянулся в хвосте, загнанно озираясь. Всякий угадал бы в нем мужчину, которому предстоит присутствовать при стычке женщин; менее задорен лишь вымокший кот на чужих задворках. Миллионер с легкостью отдал бы не один миллион, лишь бы очутиться подальше. Настолько перенапряжены были его нервы, что, когда плеча легонько коснулись, он вздрогнул, из рук у него выпала шляпа. Обернувшись, он встретил взгляд дворецкого, впустившего их в дом. Тот пожирал его умоляющими глазами.

— Кто ведет в чемпионате Лиги? — лихорадочным шепотом спросил странный дворецкий.

Вопрос его мог бы у кого другого вызвать растерянность, что там, изумление. Но какую же сверхъестественную сообразительность и смекалку развивает любовь к национальной игре! Не запнувшись, Пэтт отвечал:

— «Гиганты».

— У-у!

Легчайшая тень удивления не омрачила чистой радости, всепоглощающей радости болельщика, так неожиданно повстречавшего на чужбине собрата. Его пригрели лучи счастья, хотя нынешним утром счастья и ждать было неоткуда.

— Как, не сдаются? — осведомился дворецкий.

— Да вроде нет. Наверняка разве предскажешь? Пока рано. Видал я раз, вели счет до конца августа, а потом их вышибли из Лиги.

— Это верно, — пригорюнился дворецкий.

— Матти в хорошей форме.

— Да? Не подводит старый вояка?

— Молотит, как машина. Перед моим Отъездом не дал выиграть «Юнцам» ни очка.

— О, здорово!

Такое восклицание немного царапнуло Пэтта, и он воззрился на удивительного слугу.

— А откуда вы знаете про бейсбол?

Дворецкий оцепенел, внезапно вспомнив, что он актер, играющий роль.

— Извините, сэр. Надеюсь, я не допустил вольности. Одно время я служил у одного джентльмена в Нью-Йорке и там увлекся бейсболом. Поднахватался американских словечек, — он виновато усмехнулся. — Выскакивают иногда…

— И пусть! И отлично! — пылко одобрил Пэтт. — Вы первый напомнили мне о доме, с тех пор как я оттуда уехал. Послушайте-ка!…

— Да, сэр?

— Хорошее у вас тут место?

— Э… э… да, сэр.

— Вот, держите карточку. Если когда надумаете переменить работу, жду по этому адресу. — Благодарю, сэр, — поклонился Крокер. — Ваша шляпа, сэр.

И протянул головной убор, обласкав его взглядом — посмотришь на такую шляпу, и словно дома побываешь. Потом он проводил Пэтта в гостиную влюбленным взором.

Торопливо, хотя спешка была не в его обыкновении, в холл вошел Бейлисс. Звонок застиг его за чтением крайне увлекательных новостей в утренней газете, и он угрызался теперь, что опоздал.

— Бейлисс, — осторожным полушепотом попросил Крокер, — доложите миссис Крокер, пожалуйста, что к ней пришла миссис Пэтт. Ждет в утренней гостиной. Если спросит, скажите, что впустили ее вы. Понятно?

— Да, сэр, — Бейлисс полнился благодарностью за такую счастливую развязку.

— Ах да, Бейлисс!

— Сэр?

— Как этот дерн, чересчур вязкий для крикета?

— Да, сэр. Вряд ли игра сегодня состоится. Слишком сильный ночью шел дождь.

На сердце у Крокера полегчало, и он удалился к себе в берлогу. Жена его годами тренировок и истового подражания лучшим образцам выработала привычку скрывать за маской вежливого безразличия любые эмоции. В аристократических кругах мужчины позволяли себе порой взрываться, но женщины — никогда. И вот она добросовестно выдрессировала себя, да так сурово, что теперь даже редко повышала голос. Манеры ее, когда она вышла в утреннюю гостиную, были спокойными и безмятежными, но внутри свербело любопытство. Неужели Неста приехала мириться? Невероятно! Однако никакой другой причины ее визита придумать Юджиния не могла.

Она удивилась, найдя в гостиной троих. Бейлисс, принесший ей новость, упомянул только миссис Пэтт, а тут целая гурьба Пэттов. Второй брак ее сестры состоялся уже после их ссоры, она никогда не видела нового зятя, но предположила, что коротышка, тершийся где-то на задворках, он и есть. Догадка ее подтвердилась.