Право на любовь - Сьюзен Баррет

Она пожала плечами. Планировка была такой же, как в трейлере шахтеров, который она занимала в Неваде. Расположенная в центре ванная примыкает — Карен глубоко вдохнула — к спальням по обеим сторонам вагончика.

Он не шутил, ей действительно предстояло жить в его вагончике. Она почувствовала, как у нее замерло сердце.

— Вторая комната… ваша?

— Да, но у нее отдельный вход. Боюсь, ванной нам придется пользоваться по очереди. И туалетом тоже. — Его лицо хранило непроницаемое выражение. — Я предупреждал вас, что это уединенный участок, так что поблажек не ждите. Вы — рядовой член бригады.

Он перевел взгляд на книжные полки.

— Книги в вашем распоряжении, располагайтесь. Обед в шесть в синем вагончике. — Роуэн развернулся и начал спускаться по ступенькам, но задержался и взглянул на нее с подчеркнутой холодностью. — Ах да, мисс Уильямс, с вашей стороны будет благоразумно не вступать в близкую дружбу с кем-либо из бригады.

Карен чуть не задохнулась:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что вы приехали сюда работать, а не любезничать. Ничто не должно отвлекать их от нашей задачи. Я ясно выразился? — Он спустился на землю и ушел.

— Вполне! — Карен с треском захлопнула дверь. Вагончик содрогнулся, и в ванной что-то упало. — Черт!

Неужели он вообразил, что она намеревается соблазнять его подчиненных? До сих пор никто не осмеливался усомниться в том, что она знакома с профессиональной этикой. Или в том, что она умеет себя ценить.

Большое спасибо, но учить ее жизни излишне. Однако ей придется нелегко, если учесть, что Роуэн Марсден намерен мешать ей на каждом шагу. До чего грубый, невыносимый человек — просто невероятно. И в то же время — самый притягательный мужчина из всех, кого ей приходилось встречать.

Подождите, Роуэн Марсден, я вам еще покажу. Вот увидите!

Глава 3

Карен осторожно отодвинула дверь ванной комнаты и заглянула внутрь. Под раковиной на полу валялись осколки блюдца из голубого китайского фарфора вперемешку с непонятными коричневыми гранулами. Подняв некоторые из них, Карен поразилась. Кошачий корм! Роуэн жил в вагончике не один — у него была кошка. Это показалось ей невероятным, не может быть, чтобы животные могли выносить его общество.

Она собрала осколки в мусорную корзину, затем смела остатки корма тряпкой и смыла их в туалет. На висевшей над раковиной полке выстроилось еще несколько голубых блюдечек, а рядом стоял большой кувшин, наполненный гранулами корма. Карен насыпала немного в другое блюдце и поставила его на пол.

— Похоже, он любит кошек больше, чем людей, — пробормотала она.

Дверь, ведущая на смежную половину, была приоткрыта. Не устояв перед искушением, Карен приоткрыла ее пошире, чтобы можно было просунуть голову. Под довольно обшарпанным письменным столом, на котором тем не менее царил образцовый порядок, стояла пара надраенных ботинок из кордовской кожи. На столе лежала открытая книга. Со спинки виндзорского кресла свисали серые джинсы. Обстановка в точности повторяла комнату Карен, только постель была застелена полностью. Бахромчатая накидка из синей шерстяной ткани частично прикрывала пышное одеяло, на котором, в самом центре кровати, свернулась темно-рыжая полосатая кошка, наблюдавшая за Карен прищуренными глазами.

Карен опасливо покосилась на дверь вагончика и, подкравшись к кровати, провела рукой по мягкому меху. Кошка ответила низким урчанием.

— Ты настоящая красавица, — улыбнулась Карен и тихонько ретировалась в свое новое жилище.

Проходя мимо стола, она заметила на нем открытую книгу. Вудсворт.

Значит, Роуэн Марсден — любитель поэзии! Она скорее бы подумала, что специальные журналы больше отвечают его вкусу. Честно говоря, еще секунду назад Карен могла поспорить, что сотрудник Пикеринга достоин высшего приза за безразличие к окружающим. Теперь же она была заинтригована. Неужели в груди надменного британца бьется романтическое сердце?

Вернувшись к себе, Карен распаковала вещи и засунула сумки под кровать, затем взглянула на часы. Пять тридцать. Она успеет освежиться и переодеться во что-нибудь более подходящее. В дороге ей было жарко, но здесь, в горах, окна то и дело сотрясались от порывов ветра. Вспомнив о том, что все члены бригады были в теплых свитерах, она порылась на выделенной для нее половине полки в ванной и вытащила свитер ручной вязки, стараясь не потревожить аккуратную стопку мужских пуловеров. Робко прикоснувшись к одному из них — из черной гернсийской шерсти, Карен замерла, вдыхая исходивший от него аромат хвои.

Внезапно ее поразила нелепость ситуации, в которой она оказалась. То, что она будет жить в одном вагончике с Роуэном Марсденом, казалось ей просто смехотворным. Конечно, ему не помешало бы узнать кое-что о женщинах, но она не собиралась брать на себя роль его наставника. Карен снова вспомнила его бесцеремонность, и по ее спине пробежал холодок. Несмотря на всю его привлекательность, работать с таким невыносимым человеком, не скрывающим своей неприязни к женщинам, будет тяжело. Если бы его уверенность в себе не сочеталась с резкостью, если бы он не стремился доминировать над ней, а мог бы стать ее партнером… Карен удрученно вздохнула. Неудивительно, что она до сих пор одна. Таких мужчин не существует.

Карен закрыла дверь на его половину. В ее голове мелькнула неожиданная мысль. Может быть, она слишком разборчива? Мать не раз намекала на это. Права ли она, или ее обвинение несправедливо? В конце концов, нельзя же впустить в свою жизнь совершенно неподходящего человека.

Наводя порядок в своем новом жилище, выравнивая книги на полке и взбивая подушку, Карен снова припомнила свой разговор с матерью.

Коттедж, в котором жила Афина, стоял на самом берегу залива. В последний раз Карен была там перед отъездом в Англию…

— Карен? — послышался в переговорном устройстве мелодичный голос Афины Уильямс, — дверь незаперта.

Толкнув застекленную дверь, Карен вошла в гостиную, и тотчас же окунулась в облако ароматических курений. Она с любопытством оглядела постоянно меняющуюся обстановку, пытаясь определить, какая прихоть пришла в голову ее матери на этот раз. Заметив извергающую дым горгулью, она улыбнулась.

— Что скажешь? — поинтересовался все тот же музыкальный голос.

Карен заглянула в маленький, залитый солнцем кабинет, расположенный в глубине коттеджа, и, как всегда, восхитилась неувядающей молодости материнского лица, обрамленного эффектным ореолом серебристых волос. Сидя в инвалидном кресле, Афина Уильямс искусно подбирала оттенки свинцового неба на стоящем перед ней холсте. На переднем плане картины были изображены мужчина и женщина: они стояли, держась за руки, а у их ног разъяренные буруны разбивались о скалистый утес.