Джет из Джетевена - Элеонора Раткевич

То, что из всего оружия в лесу самой важное – нож, Иллари уже успел понять. Ни мечу, ни самострелу он бы так не обрадовался. И плащ! Ей-ей, бесценная находка. Он уже успел ощупать плащ и убедиться, что деньги и драгоценности, зашитые под подкладку, уцелели. Пес с ним, с кошельком! Не так уж много в нем и было. Ровно столько, чтоб разбойники удовлетворились его содержимым и не вздумали возвращаться за каким-то жалким плащом. Иллари вздохнул с облегчением и мысленно возблагодарил разбойничью рассеянность. Потом принял более удобную позу и принялся размышлять.

На сей раз он такой промашки не допустит. Покупать будет понемногу и за самые мелкие деньги. Перво-наперво, конечно, сапоги. Потом куртку. Нет, потом сумку и кое-какие съестные припасы. Куртка подождет: погода стоит теплая, а в случае чего он и плащом обойдется. С мечом тоже лучше повременить, да и вообще с оружием. Хорошее оружие обойдется в круглую сумму, которая мигом привлечет к себе внимание, а на плохое нет смысла тратить деньги. К тому же до зубов вооруженный человек поневоле выглядит приметным. Оружие наведет на его след погоню – и не поможет с ней справиться. Слишком уж она будет многочисленна. Нет, решено: оружие он покупать не станет. Вот разве только набор метательных ножей… места они много не займут, а пригодиться могут. Сапоги, еда, ножи, сумка. И запасная одежда, чтоб можно было переодеться в сухое. Штаны хотя бы. Иллари и не представлял себе, насколько бестолково он собрался в дорогу. Вот и все покупки. И никаких лошадей! Хватит с него и одного раза.

Да, но все это Иллари предстоит сделать, когда он доберется до города. Надо решить, что делать сейчас. Костер почти остыл, значит, разбойники убрались отсюда и, скорее всего, далеко. Насколько далеко? Не увидят ли они, как с их недавнего привала в воздух поднимается дым? Не заподозрят ли неладное? Не надумают ли вернуться? Может, лучше затушить костер и поискать какого-нибудь пристанища? Или уйти подальше? Нет, далеко он не уйдет, не сможет. Слишком он устал и продрог. Он нуждается в отдыхе. Конечно, покинуть разбойничью стоянку он должен, и поскорее. Отойти подальше, сколько сил хватит, и поискать какое-нибудь дерево с дуплом в самом низу ствола. Или пещеру. Или еще что-нибудь. Забиться туда и отдохнуть несколько часов.

Сказано – сделано. Иллари с сожалением погасил костер и отправился на поиски подходящей берлоги. Через несколько часов он ее нашел, и оказалась она именно берлогой, причем обитаемой.

Завидев нечто, вполне годящееся под укрытие, Иллари преисполнился энтузиазма. И откуда только взялись силы, с которыми он почти побежал к месту желанного отдыха. Однако на полдороге он замедлил шаг. Раньше, когда он охотился верхом, ему не приходилось разбираться в звериных следах. Он в них и не разобрался, но заметить их он заметил, и они вселили в него некоторое сомнение. Он остановился и принялся внимательно разглядывать смазанные до неразборчивости незнакомые следы и гадать, свежие они или нет, и кому они могли бы принадлежать.

Грузный шорох оторвал его от созерцания следов. Иллари поднял взгляд и обомлел. Через кустарник ломились два маленьких медвежонка. Не успел Иллари и шагу ступить, как они добежали до него и принялись исследовать его босые ноги. Он попытался высвободиться, и медвежата обиженно заурчали. Другой медвежонок, годовалый, выломился из кустов следом за ними и двумя шлепками откатил их от предмета исследования. Медвежата заорали. И тут из берлоги донесся приглушенный рык, и наружу полезло огромное медвежье тело.

Иллари стоял неподвижно промеж вопящих медвежат и смотрел во все глаза. В жизни он не видел такого огромного медведя. Или медведицы? А может, видел, просто у страха глаза велики? Какая разница? Все едино задерет его зверь. Что он может – босой придворный с одним ножом? Уж лучше бы разбойники или императорская погоня!

Огромная медведица, грозно рыча, рванулась к Иллари. Даже в этот предсмертный миг он не мог не восхититься быстрой красоте ее движений. Однако буквально в шаге от Иллари, почти коснувшись его, медведица вдруг остановилась. Иллари стоял, как изваяние, не веря в такое чудо, и жаркое дыхание медведицы обдавало его. Вопящие медвежата тоже отчего-то примолкли. Медведица покачивалась взад – вперед, точно пританцовывая под ей одной слышную музыку. Потом она повернулась и неспешно затрусила в берлогу. Ее лохматое потомство последовало за ней.

– Я сплю, – шепотом сказал себе Иллари, когда медвежья семья скрылась в доме. – Так себя даже сказочные медведи не ведут, а уж тем более – настоящие.

Но вне зависимости от того, были медведи настоящими, явились они из сказки или из сонных грез усталого Иллари, от берлоги лучше было держаться подальше. Да и вообще… не вернуться ли на дорогу? Хватит с него леса. Во всех видах и обличьях. Мало ли что он там раньше решил? На дороге медведей нет.

Несмотря на неимоверную усталость, Иллари не останавливался, пока снова не вышел на дорогу. Там он свернул плащ, понезаметнее подложил под себя и улегся спать в первой же придорожной канаве, рассудив, что босого бродягу не станут будить на грабители, ни императорская погоня. Расчет его оказался верен. Впервые после постоялого двора выспался он на славу, несмотря на сны, а были они поистине тревожными. То он во сне гонялся ради пропитания за зайцами, которые вдруг начинали рычать по-медвежьи, то из берлоги навстречу ему выскакивал император и по-медвежьи скалил зубы, то медвежата грабили его на большой дороге и очень обижались, что деньги у него есть, а меда нет. Но ни зайцы, ни император оказались не в силах разбудить Иллари, и выспался он в полную сласть.

Пробуждение оказалось менее приятным. Все тело ломило, а о ногах и говорить нечего: казалось немыслимым даже ступить на них. Все же Иллари кое-как добрался до ближайшей деревушки, где и поведал горестную историю о разбойниках. Назавтра утром он уже смог тронуться в путь. Старые сапоги, подаренные ему гостеприимным хозяином, Иллари нес в руках, осторожно ковыляя и делая остановки чаще, чем ему бы хотелось. Однако, когда взору Иллари предстали городские стены, он уже смог разбинтовать ноги и сунуть их в сапоги.

Сумку, ножи и запасы еды наученный горьким опытом Иллари покупал в разных концах города и вдобавок торговался, как десять конокрадов, так что на сей раз никто не заподозрил в нем обладателя крупной суммы. Предосторожность похвальная: город готовился к празднику по случаю свадьбы единственной дочери городского головы, и улицы были полны народу. Воры в предчувствии легкой поживы выползали изо всех своих тайных щелей. Но Иллари это мало беспокоило. В большом городе он чувствовал себя, как рыба в воде. Он упивался шумом и сутолокой, даже кровь по его жилам, казалось, бежала быстрее. Опытный уличный боец и фехтовальщик, Иллари просто кожей ощущал приближение добрых потасовок, и это предощущение пьянило его и придавало ему сил. Он вновь чувствовал способность ориентироваться в окружающей обстановке, а это куда приятнее, чем ощущать себя дураком и неумехой. Что поделать! Будь дорога до Вейдо одним сплошным городом, он уже достиг бы цели, и никакие опасности не остановили бы его.

Иллари купил у разносчика немного дешевого вина, выпил эту подозрительную кислятину с восторгом, и вновь ощутил себя, как в годы отрочества, когда он, задыхаясь от своей еще неизведанной силы, ускальзывал от надзора бдительных слуг на поиски приключений. И ему вновь захотелось приключений, таких, как в те беспечные, ничем не омраченные годы – прямо здесь и сейчас. Чувство долга гнало его вперед, но Иллари убедил его, что он заслуживает небольшого отдыха. Возможно, именно предчувствие нашептало Иллари подобное решение, ибо оно спасло его. Выйди он в дорогу, он угодил бы прямо в лапы императорской погони. Поскольку вместо этого Иллари пошел драться в кабак, известный скверной репутацией, поимка не состоялась.

Через полчаса Иллари был выкинут из кабака соединенными усилиями кабатчика, двух его слуг и тех посетителей, кто еще был в состоянии кого-то выкидывать. Иллари взглянул на закрывающуюся дверь кабака и испытал наслаждение, увидев, как она болтается на одной петле. Что ни говори, а время он провел толково и со смыслом. Утраченное было самоуважение вернулось к нему. Иллари встал, отряхнулся – и замер. Он увидел спины.

Отряд уже заворачивал за угол, и лиц Иллари разглядеть не успел. Только спины. Только своеобразную неповторимую манеру держаться. Осанку, вырабатываемую годами муштры. На этих людях не было военной формы, но тем вернее каждый их шаг, каждое движение тел, непривычных к партикулярному платью, выдавало солдат. Имперских гвардейцев.

Батюшки-светы! Иллари пересчитал одетых в штатское солдат и вновь предался самоуважению. Надо же, какую погоню послал за ним вислоносый помазанник небес! Иллари чувствовал себя целым вражеским войском в одном лице. Хоть ощупывай себя – не выросла ли из задницы еще пара-другая ног.