Полтава. Рассказ о гибели одной армии - Петер Энглунд

Настала очередь царя Петра Алексеевича поплатиться за свои козни против Швеции. Вся Европа была уверена что упрямого кремлевского правителя ожидает невиданное поражение Большой страх господствовал в Москве: многие иностранцы покидали город в преддверии нападения шведов. В воздухе носились слухи о мятеже и резне.

5. Поход

В последние дни 1707 года шведская армия перешла через реку Вислу в направлении на восток. Тонкий лед укреплялся соломой, досками и обливанием водой. Хрупкая опора прогибалась под ногами солдат, иногда повозки, лошади и люди исчезали в темных водах реки, но в общем и целом все шло по плану. Позади остались полностью высосанная Саксония и разоренная Западная Польша, а где-то впереди — отступающая русская армия. Шведское войско было большим и сильным, может быть, лучшим в Европе. Благодаря наемникам и новому рекрутскому набору из Швеции, оно разбухло почти до 44 000 человек, армию такой численности небогатой Швеции удавалось собрать лишь в редчайших случаях ее истории. Армия была хорошо снаряжена и подготовлена: новое оружие, новое обмундирование, военная казна, полная до краев, и большой запас пуль, пороха, лекарств и всего остального свидетельствовали о тщательно проведенных приготовлениях. У царя Петра была веская причина испугаться.

И он испугался. Во время своего продвижения шведы не раз получали нервные мирные предложения, но они отметались самоуверенным и не сомневающимся в своей победе королем Карлом. Русская стратегия ввиду надвигающейся угрозы была ясна. Действующий уже целый год Жолкевский план[12] сводился к тому, чтобы всячески избегать решающего сражения на территории Польши, а отступать перед шведами, а также разорять и обрекать на голод все те земли, через которые, как можно предположить, захочет пройти неприятель. Чтобы замедлить продвижение шведов, надо было заваливать и портить дороги и разрушать мосты, а также оказывать сопротивление в разумно выбранных пунктах. Следовало выматывать силы шведского войска многочисленными мелкими стычками и перестрелками. Наконец, около русской границы следовало создать двухсоткилометровую зону рукотворной пустыни, где не будет ни людей, ни продовольствия. Это был грандиозный и жестокий план, предусматривавший спасение страны через ее уничтожение.

Вместе с войной продолжалось мученичество Польши. Этой многострадальной земле пришлось расплачиваться за свою военную и политическую слабость: снова она стала полем боя, на котором сражались две великие державы. С одной стороны, большое шведское войско с твердой решимостью еще один раз прогрызть себе путь сквозь уже до основания обобранную страну, а с другой стороны, множество русских отрядов, у которых был один-единственный интерес: разрушить как можно больше, прежде чем их противник достигнет этих мест. Когда шведские войска пересекли границу Силезии, они сразу же заметили основательное опустошение. Русские сожгли города и деревни, отравили колодцы и жестоко расправились с мирным населением. Для тех, кто привык к роскошным постоям в богатой Саксонии, это было подобно тому, как если бы их швырнули прямо в преисподнюю. Польша попала между двумя жерновами.

Перейдя через Вислу, шведские силы продолжили свой путь на восток. Совершенно неожиданно они выбрали дорогу через Мазурию, большую болотистую и лесистую область рядом с границей Восточной Пруссии. Эти края еще никогда не пересекала ни одна армия, очень уж они были негостеприимны; этим ходом Карл XII надеялся перехитрить врага, обойдя его позиции, и выманить русских из-за реки Нарев без боя.

Тремя колоннами вторглись шведы в Мазурию. Идти было тяжело из-за плохих дорог и глубокого снега. Замышляя свой гениальный ход в игре, король не подумал о народе этой области, который не слишком охотно впускал оравы голодных шведов в свои дома.

Крестьяне сначала пытались вступить в переговоры с армией, они хотели сами определять, по каким дорогам она должна идти и сколько они готовы отдать на ее содержание, но крестьянские представители были просто-напросто тут же убиты шведами. Вспыхнула короткая и очень ожесточенная партизанская война. Население ушло в леса, разобрало гати на болотах, а на лесных дорогах сделало засеки. Большие крестьянские отряды с мужеством отчаяния пытались остановить движение шведов через их страну. Нападения из засады случались каждый день.

Шведы отвечали с ужасающей жестокостью. В леса посылались отряды с приказом убивать каждого мужчину старше 15 лет, забивать весь скот, который невозможно увести с собой, а также сжигать все деревни. Но в то время как армия, убивая и опустошая, прокладывала себе дорогу, партизанская война упорно продолжалась. Деревни Мазурии одна за другой рассыпались дождем искр. Главной трудностью было выжать из непокорного народа достаточно продовольствия. Для этого без колебаний прибегали к старому испытанному средству — пыткам. Например, засовывали пальцы крестьянина в кремневый замок ружья и зажимали их в этих примитивных тисках, пока не выступит кровь. Другой прием, применявшийся шведской армией еще в Польше, — обвязать несчастному голову и затягивать повязку с помощью палки, пока глаза не вылезут из орбит. В Мазурии жестокость армии достигла новых высот: ловили маленьких детей, били их кнутом и делали вид, что вешают их, чтобы заставить родителей быть посговорчивее. Некоторые воинские части даже переходили от угрозы к ее исполнению и убивали детей на глазах у родителей.

Когда армия примерно через десять дней покинула заснеженные леса Мазурии и вышла на литовские равнины, она оставила за собой глухую пустыню. Один из шведов, принимавших участие в походе, был тридцатидевятилетний драгунский полковник Нильс Юлленшерна. Он не без удовлетворения подвел итог происшедшему словами: «Множество народу было убито, а также все было сожжено и разорено, так что, думается мне, оставшиеся в живых не так скоро забудут шведов».

28 января 1708 г. король вместе с авангардом в 600 человек пересек Неман и занял Гродно. Получив известие, что неприятель приближается, русские эвакуировали город за несколько часов. Отступление русских продолжалось, а шведы следовали за ними. Плохие зимние дороги выматывали силы и у людей, и у лошадей, а ночевать часто приходилось под открытым небом. Неповрежденные избы, которые иногда попадались, в первую очередь занимали офицеры, их семьи и прислуга. Рядовым чаще всего оставалось только сбиться в кучу на снегу у изгороди усадьбы или стены дома, которые хоть немного защищали от ветра, или сгрудиться вокруг большого ярко пылающего костра из бревен. Шведы продвигались на восток, в общем и целом следуя плану, у русской же армии явно были затруднения. Русская конница была не в состоянии полностью соблюсти Жолкевскую стратегию: она не делала серьезных попыток задержать шведов, а только отступала. Весь военный контакт между двумя армиями ограничивался короткими стычками. Шведы напирали очень сильно, и в последний период русские успевали только сжигать все, что было поблизости, в то время как шведская кавалерия наступала им на пятки. О поспешности отступления свидетельствовали трупы загнанных русских лошадей. Шведы проходили сожженные деревни, где обгоревшие тела домашней скотины еще дергались в своих стойлах. Но по большей части русские бежали быстрее, чем их противник мог маршировать следом под упрямым мокрым снегом и по плохим дорогам. Поскольку шведской армии стало трудно добывать себе пропитание, а кавалерийские кони постоянно ломали ноги, преследование прекратилось. Неподалеку от маленького городка Сморгонь, пристанища литовских укротителей медведей, в начале февраля была сделана остановка. Армия нуждалась в отдыхе.

Шведская армия стояла на месте больше месяца, рассыпавшись на много миль кругом по зимним квартирам. Время употреблялось в основном на муштру, на упорное овладение приемами, предписанными новым уставом. В середине марта, несмотря на сильные холода, снялись с места: проблема пропитания вновь обострилась; и за несколько дней перехода войска сместились на пять миль к востоку, к Радошковичам, где страну еще не так немилосердно объели. Там они попусту потратили три месяца, отрабатывая приемы в слякоти и отыскивая последние крохи еды, еще оставшиеся у крестьян. Население пыталось спрятать припасы, закапывая их в землю в искусно построенных тайниках. Но шведы за долгие годы научились не менее искусно отыскивать эти тайники. Они делали это весьма успешно, крестьяне в своем отчаянии даже подозревали, что тут не обходится без колдовства. Солдаты, к примеру, знали, что там, где снег тает скорее, чем в других местах, часто скрывается подземный тайник. Кроме того, у них был специальный инструмент, снабженный крючками, который они втыкали в землю; если к крючкам цеплялась солома, значит, в этом месте был тайник: при закладке тайника широко использовали именно этот материал. И крестьяне со слезами смотрели, как солдаты рьяно выкапывают и увозят их спрятанные провиант и имущество.