Телохранители для апостола - Максим Шахов

– Закхей! – Або вскочил на ноги, и они обнялись с сирийцем. – Рад тебя видеть.

– Ты выглядишь усталым, – покачал головой сириец, – но я знаю, что Аллах отблагодарит тебя за твои труды. Придет день, и мы сокрушим христианский мир, мир неверных с их ложной религией.

– Он придет очень скоро, уважаемый Закхей. Ты принес мне долгожданную весть?

– Да, мы с тобой, дорогой друг. Руководство «Партии Аллаха» [4] приняло решение участвовать в подготовке этой акции. Это мудро – одним ударом обезглавить все христианские конфессии, а заодно подать урок мусульманам, которые предают священные заветы пророка Мухаммеда. Есть сведения о том, когда состоится эта конференция в Ватикане?

– Пока нет, идет подготовка, консультации. Возможно, что они что-то почувствовали, а может, это элементарные меры предосторожности. По крайней мере, папская жандармерия в Ватикане переведена на усиленный режим службы.

– Это плохо! Если подключатся спецслужбы ведущих мировых держав, то все наши планы нарушатся. И будут большие потери!

– Но не напрасные жертвы! – горячо воскликнул Або. – Это наша борьба, наше служение Аллаху, строительство нового мира. Ни одна борьба не обходится без жертв, но это священная война, и все погибшие на ней…

– Да-да, конечно, – с улыбкой перебил собеседника сириец. – Мы не остановимся ни перед чем.

Спектакль в Венской опере сегодня закончился позже обычного. После окончания зрители долго не отпускали Герхарда Шеперда, молодого оперного тенора. Сегодня был его дебют, и сегодня же молодому вокалисту исполнялось тридцать лет. Под требовательные овации зрителей артисту пришлось исполнить еще несколько арий из известных оперных произведений.

Два человека в зале вели себя менее восторженно, но старались не подавать вида, что чем-то недовольны. Наверное, они бы покинули свои места в партере, если бы это могло быть незаметным для других людей. Все-таки вот так откровенно высказывать свое отношение не стоило.

Наконец действо закончилось. Зрители, шумя и переговариваясь, потянулись к выходам из зала. Двое мужчин в строгих деловых костюмах были даже чем-то похожи. Один, говоривший на хорошем немецком и с властными нотками в голосе, был высок, имел длинное холеное лицо и высокий лоб с залысинами. Его спутник, коренастый крепыш с круглым лицом и капризными складками вокруг губ, был более эмоционален, он часто вздыхал и сокрушенно качал головой.

Выйдя из оперы, оба мужчины сели в поджидавший их лимузин представительского класса. Гостем в Вене был папский нунций, то есть официальный посланник Ватикана в Австрии кардинал Франческо Потоли. А его спутник – Томас Боулерд, приехавший из Лондона специально для обсуждения ряда вопросов, которые возникли в результате расхождения во взглядах между католической церковью и протестантством в Европе. Томас Боулерд слыл активным деятелем истинной веры. Но цель его встречи с представителем Ватикана была иной. Она касалась возможной конфронтации.

– И все-таки я предлагаю вам подумать и принять правильное решение, – продолжил итальянец их сегодняшний разговор, который начался еще задолго до спектакля в Опере. – Все верующие всего мира должны сплотиться вокруг престола Божьего перед грядущей угрозой. Кто, как не лидеры церкви, должны взять на себя миссию примирения народов.

– Я не вижу в ваших словах ничего, что противоречило бы доктрине любой конфессии, – согласился англичанин. – Но меня, мягко говоря, смущает тот факт, что католическая церковь считает себя тем самим Божьим престолом, единственной истинной церковью, тем самым отодвигая всех остальных верующих от света Божьего. Почему именно папа считает себя средоточием сострадания и источником спасения мира?

– Ну, почему вы снова все сводите к какой-то разделительной полосе? – мягко стал возражать итальянец. – Почему между нами межа, почему вас беспокоят те вещи, которые не имеют отношения к высокой цели. Никто же не мешал протестантскому движению инициировать этот вопрос, эту идею.

– Вот видите, вы опять высказались весьма однозначно. Вы считает нас движением, вы считаете протестантов отщепенцами, а себя истинно верующими и последователями Христа, апостолами. Это кощунственно, это ересь.

– Ну что вы, – запротестовал итальянец, – мы считаем, что перед Богом все равны. И мы считаем, что в этом спасение человечества. Мы ни на что не претендуем, и католическая церковь доказала это своими святыми деяниями. Мы давно уже стоим на позициях примирения с другими конфессиями, терпимости к сторонникам иной веры.

– Напрасно, все это напрасно. Само создание теократического государства делает вашу веру символом, возвеличивает ее. А ведь мы все верим в единого Бога, в Создателя. Так почему же храмы Ватикана главенствуют в христианстве? Да потому, что вы проповедуете извращенную форму веры. Вы проповедуете спасение как последствие праведных деяний. Для вас неважно, кем человек был раньше, для вас важно, что он пришел в храм, уверовал и получил надежду на спасение. Вы поэтому и индульгенции продавали. И в некотором смысле продолжаете делать это и сейчас.

– Ну, зачем же вы прибегаете к примерам из отдаленного Средневековья. Вы же хорошо знаете, что католическая церковь с тех пор сильно изменилась. Но если вы затронули этот момент, то могу сказать, что мы даем надежду верующим, мы подталкиваем их к благим деяниям, а вы? Вы уповаете только на веру, дабы спасен будет лишь верующий.

– Да, это наш основной постулат, и он не дает лазеек в рай тем, кто вдруг решил искупить черные дела богатым подношением храму. Да, протестанты считают всех равными перед Богом именно в своей вере, а вы этому мешаете. Ведь мы, а не вы, ратуем за то, чтобы распространение Священного Писания происходило по всей земле на родных языках тех, кому оно предназначено.

– Но и мы ведь сейчас призываем к объединению верующего мира, мы собираем их под знамя Христа, чтобы остановить терроризм, конфронтацию, мы призываем всех верующих, независимо от принадлежности к той или иной церкви, сообща остановить войну. Разве не так?

– Так, – согласился англичанин, – только вы опять выбираете для этого Рим, вы его считаете центром мира.

– Господи, – сложив молитвенно руки, застонал в отчаянии итальянец, – да ведь там безопаснее! Там папская жандармерия, там итальянские карабинеры…

Глава 3

Крупный мужчина с короткими седыми волосами тяжело поднялся из-за стола и пошел навстречу кардиналу Аланцо. Они был знакомы очень давно, более пятидесяти лет. Худощавый, с болезненно желтым лицом, кардинал тем не менее крепко пожал руку.

Они познакомились во время круиза, который организовало итальянское правительство для лучших выпускников высших учебных заведений, готовивших специалистов в основном для государственных нужд. Там и познакомились Марио Аланцо – будущий дипломат, и Камилло Чибин, уже получивший чин лейтенанта в департаменте контрразведки SISMI [5] .

Долгие годы они не теряли друг друга из вида, а потом оба как-то пропали из поля зрения. Но каждый знал об успехах другого. А потом они встретились на службе в Ватикане. Сейчас их объединяло одно – оба служили в «Дирекции спецслужб и безопасности граждан». Только Чибин теперь возглавлял Управление безопасности в Жандармском корпусе, а Аланцо заведовал там же внешними связями. И по старой привычке они были на «ты», называя друг друга по именам.

– Ты слышал о деле Марко Манчини? – вместо приветствия спросил кардинал.

– Увы, да, – провожая старого друга к дивану, что стоял в углу кабинета, кивнул Чибин. – Его подозревают в связи с ЦРУ. Подозрения настолько сильны, что Прокуратура однозначно вынесла свой вердикт об аресте. И очень печально, что в нынешних условиях речь идет о главе департамента контрразведки и борьбы с терроризмом.

– Собственно, об этом, Камилло, я и хотел с тобой поговорить.

– Ты боишься, – усмехнулся Чибин, садясь напротив кардинала, и все его лицо пошло глубокими морщинами.

– А ты нет? Что поставлено на кон?

– А ты согласись, что идея хороша, Марио. Религия – это довольно мощная сила общественного сознания, я бы сказал, что и на государственном уровне она довольно влиятельная сила. Это факт! И решение, которое вынесет Конференция глав конфессий в Ватикане, будет иметь далеко идущие последствия. Ведь Престол хочет собрать и христиан, и иудеев, и мусульман. Мы оторвем террористов от имамов, они потеряют почву под ногами. Главное – примирить людей, а дальше это станет хорошей тенденцией во всем мире.

– Ты по-прежнему идеалист, – грустно сказал кардинал.

– Я по-прежнему профессионал. Ты не забыл, что я пережил три покушения на папу? Что моя работа – быть в курсе дел экстремистов, насколько это касается Ватикана?

– Ты еще скажи, что это твоя идея?

– Нет, не моя, – с сожалением сказал Чибин. – Да и стар я уже для всего этого. Боюсь, что скоро ты будешь иметь дело с моим преемником.