Царь и царица - Владимир Гурко

Он часто проявлял инициативу, которую не всегда поддерживали высшие военные начальники. Так, например, штабс-капитан М.К. Лемке, служивший при Ставке верховного главнокомандующего в Могилеве, писал в своих воспоминаниях: «23 декабря 1915 г. Командующему V армией Гурко приказано держать один корпус в Режице. Он предлагает иное, хочет войти в переговоры и доносит Алексееву, что думает по этому поводу. Начальник штаба ответил: “Думаю, что выработка плана должна вестись не переговорами и соглашениями, а указаниями штаба фронта, это – его работа, соглашение с левым соседом установит мой штаб”»{36}.

Далее Лемке отмечал не очень уступчивый характер Гурко: «В виду Высочайшего смотра 29 января [1916 г.] некоторых частей V армии Плеве и Гурко успели поссориться и один на другого взвалить в телеграммах к начальнику штаба всевозможные обвинения в бестолковости и пр., конечно, не так категорически выраженные. Что же будет перед боем и после неудачного боя?»{37}

Однако это не препятствовало В.И. Гурко успешному продвижению по служебной лестнице. В 1916 г. он получил очередное воинское звание генерала от кавалерии. Во время общей наступательной операции Северного фронта 8–12 (21–25) марта 1916 г. предпринял безуспешное наступление силами 13-го, 27-го и 28-го армейских корпусов от Якобштадта. Операция успеха не принесла, а 5-я армия потеряла около 38 тыс. человек. Справедливости ради отметим, что армия не совсем была готова к наступлению, как свидетельствует в воспоминаниях М.К. Лемке «Гурко (V армия) донес, что может начать операцию не 5-го, а только 8 марта. Алексеев доложил об этом царю с видимым неудовольствием, отметив, что, очевидно, Гурко не принял во время нужных мер… Что-то и эта операция начинается шершаво…»{38}

Однако неудача не обескуражила Гурко, который продолжал выступать с различного рода инициативами. Так, например, в тех же воспоминаниях М.К. Лемке указывается: «После мартовской операции Гурко подал мысль, нельзя ли путем затопления и заболачивания отогнать немцев от Якобштадта и увеличить плацдарм. Крейслер исполнил это задание и залил водой реки, на которой устроил плотину, громадное пространство. Немцы должны были отойти. Затем зимой гидротехническая организация обледенила крутой берег Двины и сделала его совершенно неприступным для атаки. Все здесь пока неизвестно»{39}.

Любопытно отметить, что весной 1916 г. генерал В.И. Гурко был замечен императрицей Александрой Федоровной. Так, например, она в своем письме к супругу от 5 марта 1916 г. отмечала: «Г[енерал]-м[айор] Гурко от имени 5-й армии телеграфировал мне из Двинска, благодаря за мои поезда-склады, которые там стоят и очень помогают полкам. Мне отрадно узнать, что эти небольшие учреждения Мекка так хорошо работают»{40}.

К концу мая 1916 г. в состав 5-й армии Гурко (при начальнике штаба генерале Е.К. Миллере), развернутой в районе Якобштадта, входили 13-й, 19-й и 38-й армейские корпуса, а также 2-й Сибирский корпус. С 14 августа 1916 г. генерал В.И. Гурко уже командующий Особой армией, созданной на базе военной группы генерала В.М. Безобразова, в которую входили войска Гвардии, 1-й и 30-й армейские корпуса, а также 5-й кавалерийский корпус.

Весьма любопытна предыстория назначения на эту должность В.И. Гурко, о чем имеются сведения в мемуарах генерала А.А. Брусилова, который на тот момент был командующим Юго-Западным фронтом: «На мой фронт приехал председатель Государственной Думы Родзянко и спросил разрешения посетить фронт, именно Особую армию. Уезжая обратно, он послал мне письмо, в котором сообщал, что вся гвардия вне себя от негодования, что ее возглавляют лица, неспособные к ее управлению в такое ответственное время, что они им не верят и страшно огорчаются, что несут напрасные потери без пользы для их боевой славы и для России. Это письмо мне было на руку, я препроводил его при моем письме Алексееву, с просьбой доложить Государю, что такое положение дела больше нетерпимо и что я настоятельным образом прошу назначить в это избранное войско, хотя бы только на время войны, наилучшее начальство, уже отличившееся на войне и выказавшее свои способности. В конце концов, все вышеперечисленные лица были сменены, и командующим этой армией был назначен Гурко, человек, безусловно соответствующий этому назначению, но, к сожалению, было уже поздно, да и не все смененные лица были заменены столь удачно»{41}.

Свое участие в смене высшего командования гвардейских частей на фронте не отрицал председатель Государственной Думы М.В. Родзянко, который в тот период был в Луцке и встречался с сыном Георгием. Он командовал ротой лейб-гвардейского Преображенского полка, принимал непосредственное участие в боях и свои наблюдения о трудностях на фронте поведал при свидании влиятельному отцу. В своих воспоминаниях М.В. Родзянко указывал: «Под впечатлением всего виденного и слышанного я отправил подробное письмо Брусилову, а Брусилов, прибавив к моему письму свой собственный доклад, переслал и то и другое в Ставку. В результате генерал Безобразов, его начальник граф Игнатьев, великий князь Павел Александрович и профессор Вельяминов были смещены»{42}.

Об этой перемене командования армии сообщил Николай II в письме супруге от 13 августа 1916 г.: «Я на место Драгомирова выбрал ген. Гурко, который командует 5-й армией и знаком с работой в большом штабе, – я намерен назначить его вместо Безобразова»{43}. Через три дня, т. е. 16 августа, император в очередном письме императрице Александре Федоровне вновь упоминает об этом вопросе: «Я послал свой приказ бедняге Безобразову, так как Гурко уже отправился занять его пост. Эта встреча для нас обоих будет не из приятных!»{44}. На следующий день, 17 августа 1916 г., Николай II вновь упоминает о генерале Гурко: «Вчера я принимал Гурко, имел с ним серьезный разговор, а затем мы совещались втроем с Алексеевым. Слава Богу, он, кажется, как раз такой человек, в каком я нуждался. Он отлично понимает, как себя надо держать с гвардией и т. д. Безобразов еще не приезжал»{45}.

В свою очередь, Александра Федоровна в ответном письме супругу от 18 августа также отметила: «Я очень рада, что ты доволен Гурко – тот ли это, который у нас лежал и которого кн. Гедройц спасла во время японской войны?»{46}. На вопрос императрицы Александры Федоровны относительно генерала В.И. Гурко, Государь отвечает в письме от 19 августа: «Ты спрашиваешь, который Гурко получил новое назначение? Это – тот маленький генерал, который командовал 1-й кавалерийской дивизией в Москве. Гротен одобрял его, как начальника. До сих пор он командовал 5-й армией в Двинске, а теперь Драгомиров назначается на его место. Слава Богу, известия хорошие – в первый день нашего наступления мы взяли в плен 300 офицеров и более 15 000 австрийских и германских солдат»{47}.

Стоит подчеркнуть, что император Николай II чувствовал некоторую неловкость перед своим однополчанином, давним товарищем по службе генералом В.М. Безобразовым. В своем очередном письме от 18 августа 1916 г. он сообщал Александре Федоровне: «Ну вот, вчера я принял Безобразова, имел с ним длинный разговор и остался доволен тем, как он себя держал, это еще раз показало мне, какой он честный и порядочный человек! Я дал ему двухмесячный отпуск. Он намеревается пройти курс лечения на кавказских водах и просит дать ему любое назначение в армии. Я обещал ему, если его здоровье позволит и если откроется вакансия в одном из гвардейских корпусов, назначить его туда! Он был очень хорош во главе армейского корпуса – почему не дать ему после высокого поста более низкий, на котором он со своими способностями может принести пользу?

Гурко, с которым я на днях об этом говорил, сказал мне, что это разумная система – назначать генералов, которые, конечно, ни в чем не провинились, – обратно на их предпоследние посты, как было с Шейдеманом или Мищенко, и т. д. Я совершенно с этим согласен»{48}.

Однако гвардейские части в составе Особой армии под командованием В.И. Гурко были недолго. После августовского наступления Юго-Западного фронта из Особой армии в 8-ю и 9-ю армии были переданы все войска Гвардии и 30-й армейский корпус. Вместо этого Особая армия была усилена: 34-й армейский корпус (генерал-лейтенант П.П. Скоропадский) из состава 2-й армии, 26-й армейский корпус (генерал-лейтенант Миллер) из состава 10-й армии и 25-й армейский корпус (генерал-лейтенант Л.Г. Корнилов) из 4-й армии. Особая армия генерала В.И. Гурко 10 (23) сентября в составе 1-го, 25-го, 26-го, 34-го армейских и 1-го Туркестанского корпусов была передана в состав Юго-Западного фронта. На генерала В.И. Гурко командующим фронтом генералом А.А. Брусиловым было возложено нанесение главного удара на Ковель, несмотря на рекомендации Ставки, предлагавшей выбрать направлением главного удара Трансильванию. Гурко были переданы правофланговые 39-й и 40-й армейские корпуса из 8-й армии и 4-й Сибирский армейский корпус из резерва фронта. Намеченное на 17 (30) сентября русское наступление было сорвано ударом германской группы генерала Г. фон Марвица, нанесшего поражение 4-му Сибирскому армейскому корпусу под Синюхами (корпус потерял около 6 тыс. человек, в том числе 3 тыс. пленными). Особая армия вместе с 8-й армией 19 сентября (2 октября) вступили в бои с противником, получившие название «5-е Ковельское сражение». Гурко продолжал ожесточенные атаки до 22 сентября (5 октября), когда из-за нехватки артиллерийских снарядов операция была остановлена. После этого 8-я армия была переброшена в Лесистые Карпаты, а ее части вошли в состав Особой армии генерала Гурко, численность которой достигла 12 армейских и 2 кавалерийских корпусов. Считая, что управление таким большим количеством войск затруднительно, Гурко разделил армию на северную и южную группы. В последних числах сентября он провел трехдневное 6-е Ковельское сражение, в котором успеха русские войска вновь не добились, понеся неоправданно большие потери.