Верь в меня - Джози Литтон

Верный чести и полный смелости,

И освободил он прекрасную Кимбру,

Вернул ее нам невредимой.

Но снова приходит к нам Волк по ледяным дорогам

И просит девушку себе в жены,

Предлагает Соколу свою сестру,

Дабы умиротворить ярость воителя.

Тогда заключили оба лорда мир,

Мир заключили в Хоукфорте, прямо здесь,

Во имя союза между семьями,

Во имя детей рожденных и будущих,

Во имя единения наших народов

Навсегда!

Не успело отзвучать последнее слово песнопения, как в зале поднялся невероятный шум. Люди выкрикивали приветствия, в знак одобрения стучали роговыми чашами по столу. Это буйство вызвало пренебрежительную усмешку у Рейвен. Торголд же что-то бурчал себе под нос. Но Кристу увлекло происходящее. Она слышала отрывки из рассказа о событиях, год назад развернувшихся в богатом порту Скирингешил, обиталище Норвежского Волка, о прекрасной женщине, похищенной хитростью, о браке, начавшемся с принуждения и перешедшем в истинную любовь, об армии викингов, приплывших требовать возвращения украденной невесты, и о предотвращенной силой разума и милосердия войне. У Кристы был ко всему этому особый интерес, потому что ее собственный брак будет заключен во имя укрепления союза между Вулфом и Хоуком. Против этого у нее не было возражений. Если ее жизнь станет орудием мира, тем лучше. Но она должна быть любимой, иначе холодные, темные воды, поглотившие ее мать, поглотят и ее.

Впрочем, этим мрачным мыслям не место во время общего веселья. Криста прогнала их от себя и вскоре ускользнула из-за стола вместе с Торголдом и Рейвен, чтобы узнать, какой отдых ждет се в этом новом месте, которое теперь надо считать своим домом… навсегда.

От тяжелого сна Кристу пробудила ожесточенная возня воробьев, которую они затеяли под крышей. Было раннее утро. На небе еще не погасли звезды. Лежа в сером полумраке, девушка не сразу сообразила, где находится. Пахло деревом и смолой — так же, как дома. И птицы точно так же ворковали в своих гнездах среди ветвей плюща. Но воздух был теплее, мягче и только слегка отдавал солью. Нежен был и говор волн, омывающих берег, менее суровый, чем в Норвегии.

Память вернулась… Криста встала и посмотрела на Рейвен, которая все еще спала, уткнувшись подбородком в грудь. Осторожно оделась, накинув простое шерстяное платье, окрашенное в синий цвет смесью из корня одуванчика, василька и можжевельника. Подпоясалась простым кожаным ремнем с прикрепленными на нем обычными для прислуги рабочими принадлежностями: ножом, наперстком, маленьким войлочным футлярчиком с иголками, ножницами и ключами от сундучков, которые Криста привезла с собой. Волосы она повязала тонким белым платком, один конец которого свисал на плечо. Приготовившись встретить новый день, она на цыпочках прошла мимо спящих и вышла во двор.

Первое, что ее удивило, — это бодрствующие воины. Находясь в полной боевой готовности, они обходили сторожевые посты. В такой час?

Криста быстро огляделась и заметила, что повсюду, в том числе и в кухнях, горит огонь. Множество слуг уже было занято делом, несмотря на ранний час. Ворота оставались запертыми, исключение представляла только одна небольшая дверь, через которую могли войти или выйти те, кто поднялся на заре. Стараясь держаться в тени, Криста пробралась к этой двери. Она подождала, пока во двор войдет стайка прачек, и выскользнула наружу, смущенная приветствиями женщин, их шутками и смехом. Спускаясь по склону холма, она чувствовала на себе чей-то взгляд. Неужели кто-то наблюдал за ней из крепости?

Ускорив шаг, Криста вошла в лес у подножия холма. Миновав первый ряд деревьев, остановилась перевести дух. Неподалеку журчал крохотный ручеек. Криста пошла по течению и скоро оказалась на берегу большого потока, струящегося по замшелым камням. В воде сверкала серебром рыба, на стволах поваленных деревьев дремали черепахи. Поток заканчивался водопадом, который, разливаясь по большим валунам, падал в спокойную заводь, откуда вода почти незаметно струилась к морю. Здесь под ногами был уже не чернозем, а влажный песок. Дубы уступили место соснам. К запаху душистых трав примешался привкус соли. Из прохладного леса Криста неожиданно для себя вышла на открытый песчаный берег.

Повинуясь внезапному порыву, Криста раскинула руки, словно хотела обнять все, что видела перед собой. Ноги легко пританцовывали на песке. Она со смехом увернулась от набежавшей на берег и тотчас отступившей пенистой волны. Начинался рассвет, и солнце залило берег золотым светом. Оно осветило и девушку, увлеченную своей игрой. Ее стройное тело двигалось так легко, что, казалось, не было связано с землей. Со скалы, нависающей над берегом, Хоук наблюдал за незнакомкой как завороженный. Ему казалось — еще немного, и она растворится в морской дымке. Ветер слегка изменил направление, и до Хоука донесся всплеск ее смеха, нежного, как звон хрусталя. Он внезапно осознал, что улыбается.

Поведение девушки забавляло, вот и все. Что-то необычное было в странном сочетании ее почти детской неловкости с невинной грацией, и это поражало Хоука до самых глубин его существа. Он не испытывал желания, ему просто было весело. Нельзя сказать, что она некрасива, наоборот, она хороша собой, но лорд видал и более красивых женщин. Он брал их или оставлял без особых хлопот, В конце концов, мужчина должен руководствоваться более высокими соображениями. Только глупцы следуют велениям своей плоти.

Когда из-под ног Хоука осыпалась галька, он сообразил, что, сам того не замечая, спускается вниз по склону на песчаный берег. Он не собирался делать этого, ну и что? Можно же ему прогуляться перед тем, как погрузиться в ежедневную суету. Кто посмеет сказать, что лорду нельзя побродить по собственному берегу? Не он здесь чужой, а эта девушка. И она, и двое других явились в Хоукфорт без приглашения, без своей медлительной госпожи, его нареченной, и теперь им только и дела, что развлекаться. Хоук поначалу удивлялся, почему это Дора не нашла для них никакой работы, но потом решил, что сестре нет резона использовать чужих слуг, пока не определились ее отношения с их хозяйкой. Дора, похоже, опасается, что леди Криста вытеснит ее с насиженного места. С этим придется разбираться ему самому, разбираться решительно и твердо, но не сейчас, когда леди еще не приехала и он понятия не имеет, насколько она властолюбива и напориста. В той мере, в какой он мог судить — или, скорее сказать, не мог, поскольку невеста не удостоила его своим появлением, — она либо чересчур смела, если так откладывает свой приезд, либо в равной мере боязлива и скромна. В любом случае хлопот с ней явно не оберешься.