Плохие Манеры (СИ) - "Чинара"

Три точки, три тире, три точки.

SOS

Ну вот зачем я понадобилась этому типу, помешанному на детской манге? Причём конкретно так помешанному.

Тот его бешенный взгляд в книжном магазине я отчётливо помню до сих пор. Этот имбецил даже имел наглость мне пару раз присниться. Правда немного в странном амплуа, но я списала все на траматизацию мозга в связи с перенесенным стрессом.

Тропинка заканчивается, предательски грохот сердца усиливается, а язык готовится к мгновенной атаке. У меня вообще с ним проблемы с самого детства. Довольно серьезные. Называются: словесное недержание. Я иногда, независимо от самой себя, не могу держать рот закрытым. Вот не могу и все тут.

Не то чтобы я специально хочу чихвостить отклоняющихся от правила писать «ча-ща» с буквой «а», но контроль даётся мне с трудом.

Иногда никак не даётся, как бы я себя не пытала и как бы сильно потом не жалела, сто раз повторяя в голове излюбленную фразу: «Стоило вовремя замолчать.».

Шумно втягиваю воздух. Недружелюбно смотрю на номер той самой аудитории, высоко поднимаю подбородок, прокручиваю в голове любимую песню и со словами: «I’m ready for the fight and fate»¹, захожу внутрь.

Стоит сделать шаг, как воздух разрезается пополам холодным вопросом:

— Чего так долго?

Мой наставник стоит напротив окна. Спиной ко мне. И эта его долбанная спина слишком шикарно смотрится, обтянутая темной тканью рубашки. На ногах черные джинсы. Я даю себе мысленную оплеуху при торможении глаз на заднице врага. Совсем сбрендила барышня.

Красавчик, то есть я хотела сказать — придурок начинает ме-е-е-едленно, ощутимо снобически, поворачиваться в мою сторону.

Тоже мне

сексуальный

слоумошнец в действии.

Оправдываться я, конечно, не собираюсь.

Главное, что пришла.

Но скрещивая руки на груди, зачем-то выдаю:

— Долго не могла найти аудиторию.

— Топографическим кретинизмом страдаешь? — темная бровь по-царски поднимается. Смотрит снисходительно и надменно.

— Ну, хотя бы обхожусь без извращений и не самоудовлетворяюсь с помощью образа Ларалиэля. — прежде чем осознаю, как губительна для меня была вылетевшая из моего рта фраза, извращенец оказывается рядом.

Успеваю только удивленно пикнуть, когда меня резко хватают, поднимают и сажают на стоящую рядом парту. Гад самодовольно усмехается, крепко фиксируя обе мои руки своими гигантскими лапами, пока я пытаюсь вырваться. Мои яростные старания достойны восхищения, но отчаянно безуспешны. Он настолько сильный, будто у него руки сделаны из камня. Определенно тупого, но исключительно не сдвигаемого. Припечатав меня к столу, бесстыдно вклинивается мне между ног и нависает надо мной своей двухметровой фигурой. От такой откровенной наглости вдруг становится трудно дышать.

Моя внутренняя система выдает неожиданный сбой, и вместо крика: «Эрор!» из нее клубится пар недоумения и смущения.

Он настолько близко, что я чувствую тепло его тела и ощущаю запах парфюма. Древесный аромат с ноткой цитрусовых бьет в нос, вызывая острое желание срочно закупиться грейпфрутами.

Обожаю грейпфруты! — зачем-то радостно напоминает мозг, и я начинаю трясти головой, уже сопротивляясь не ему, а собственным идиотическим и неподходящим в данную минуту мыслям.

— Пусти немедленно, придурок! — шиплю я, совершая роковую ошибку — встречаюсь с ним глазами. Два куска льда превращаются в океан, волны ударяются о берег и зовут меня без промедления нырнуть в опасный капкан — не иначе. Они желают устроить мне родео с акулами, но осознание опасности не пугает меня… Наоборот, что-то внутри возгорается от предчувствия неминуемого… Сглатываю, понимая, что падаю прямиком в эту бездну.

Он вдруг придвигается ко мне еще ближе, хотя нормы приличия и так уже непозволительно стерты. Взгляд спускается к губам…

— Хочу показать тебе те самые извращения, о которых ты мечтаешь, пандочка. — смысл слов, который звучит его густым голосом, доходит до заколдованной меня не сразу. А вот когда доходит, я снова яро начинаю трясти головой, сбрасывая с себя проклятое наваждение.

— Если ты сейчас же меня не отпустишь, то я закричу!

— Кричи, — ухмыляется, — Не представляешь, как я хочу услышать твои крики. — от затаенного в его речи подтекста, щеки без моего согласия решают сгореть в огне стыда.

Набираю в легкие воздух, получается слишком шумно, но иначе я рискую задохнуться навалившимися эмоциями и, стараясь звучать холодно, строго говорю:

— Я пришла сюда получать знания, Дмитрий. Чужие нездоровые наклонности меня не интересуют. Твои — тем более. Твои плохие манеры я сполна изучила в книжном, когда ты повел себя не по-мужски, не отдав мне мангу для девочек. Чуть было не разочаровалась во всем мужском роде. И на заметку, если я пожелаю испытать просвещение в какой-то узкой области, где приветствуются крики, ты точно будешь последним, к кому я обращусь. — да, может, я немного перегибаю, но надо же как-то утихомирить свою странную реакцию на его близость.

Отчетливо наблюдаю за тем, как лед превращается в полыхающее пламя. Приказываю себе не отворачиваться от сковывающего меня в колкие цепи взгляда.

Он меня сейчас точно убьет.

Не бояться, кнопка!

Физически ощущаю тягучие волны гнева, исходящие от парня, они будто жалят.

Убеждаю себя, что сильнее втягиваю носом кислород вовсе не для того чтобы лучше ощутить мужской аромат. Нет-нет, дело совсем не в этом.

Надо постараться возненавидеть грейпфрут.

Чужие руки резко отпускают меня из плена, когда я этого уже и не жду.

Наставник — или лучше сказать: маньячелло? — спешно отходит к окну, грубо и холодно озвучивая:

— Проходи и садись за вторую парту. Тебя ждёт лист с тестами. Правильные ответы можешь писать прямо на нем.

— А это обязательно? — все еще не веря в капитуляцию врага и подозревая его в коварной многоходовочке, быстро опускаю ноги на пол. — У тебя же есть мое полное досье.

— У тебя было тридцать минут, — голос, словно плетка, метко бьет манией величия. Поворачивается в мою сторону и показательно смотрит на свои модные часы на руке. — Сейчас осталось двадцать.

— А ничего что ты сам…? — начинаю я, но извращенец полностью сменил свое обличие и смотрит на меня скучающе, разве что не зевает.

— Девятнадцать.

Ругаясь про себя меткими словами бабы Риты, подхожу к парте, на которой лежит задание — и даже ручка с чистым листом бумаги.

Хочется гордо отметить, что чужого добра мне не надо.

Вдруг он предусмотрительно натер их ядом.

В голове снова начинает отчетливо звучать мелодия моей любимой песни «Iron»².

Взяв страницу с заданиями, начинаю спешно их просматривать, упуская из виду перемещения наставника. Оттого вздрагиваю, когда он внезапной тенью подходит ко мне сзади, а затем в ухо прилетают слова:

— Если будут вопросы — задавай. — благородно одаривает ненужной подачкой. Ехидной такой подачкой.

— Мне некомфортно, когда мне дышат в затылок. — недовольно бурчу, не рискуя лишний раз поворачиваться и встречаться с ним взглядом. Хотя средний палец зудит от желания впечататься ему в переносицу

К счастью моя просьба не отлетает от его ушей, и через пару минут фигура возмездия снова отходит к окну.

Что ж, приступим к задачкам.

_________

Строка из песни «Iron». Перевод: «Я готов к борьбе и судьбе»

«Iron» — песня группы Woodkid

Глава 9

Ветер

Смотрю на часы.

Если эта мелкая коза через пять минут не притащит свой упругий зад в аудиторию, я завтра точно превращу ее жизнь в пекло. Будет извиваться и просить не останавливаться, когда я…

Мотаю головой, отгоняя ненужные мысли.

Как ей только удалось за одну встречу так прочно, непрошенным сорняком засесть в моей голове?

Помню, с каким упрямством она смотрела в мои глаза и не выпускала мангу из своих маленьких рук. Как нагло дерзила и как одуряюще приятно от нее пахло. Ваниль с корицей.