Утраченный символ - Дэн Браун

Кроме одного.

Сегодня зал пустовал.

Ни стульев, ни посетителей, ни Питера Соломона. По залу бродили туристы, которым не было дела до эффектного появления Роберта Лэнгдона.

«Может, Питер имел в виду Ротонду?»

Профессор бросил взгляд в сторону круглого зала — там тоже гуляли посетители.

Эхо курантов стихло. Лэнгдон бесповоротно опоздал.

Он торопливо вышел в коридор и поймал там экскурсовода.

— Простите, сегодня здесь должно быть мероприятие от Смитсоновского института… Не подскажете где?

Экскурсовод растерялся.

— Не знаю, сэр. А когда оно начинается?

— Сейчас!

Гид покачал головой:

— Извините, на сегодня никаких мероприятий не намечено… По крайней мере здесь.

Опешив, Лэнгдон вернулся в центр зала и еще раз осмотрел помещение.

«Питер решил меня разыграть? Нет, быть такого не может».

Он достал мобильный, листок с факсом и набрал номер Питера.

В огромном здании телефон не сразу нашел сеть.

Наконец гудки пошли.

Ответил мужчина со знакомым с южным акцентом:

— Офис Питера Соломона, говорит Энтони. Чем могу помочь?

— Энтони! — воскликнул Лэнгдон. — Как хорошо, что я вас застал. Это Роберт Лэнгдон. Тут какая-то путаница… Я в Скульптурном зале, но здесь никого нет. Собрание перенесли в другой зал?

— Вряд ли, сэр. Сейчас уточню. — Секретарь немного помолчал. — А вы разговаривали с мистером Соломоном лично?

Лэнгдон смутился.

— Нет, с вами, Энтони! Сегодня утром!

— Помню-помню. — В трубке воцарилась тишина. — Довольно неосмотрительно с вашей стороны, профессор.

Лэнгдон встревожился:

— Простите?

— Судите сами… Вы получили факс с приглашением и сразу же набрали указанный в нем телефонный номер. Вам ответил совершенно незнакомый человек, представившийся секретарем Питера Соломона. После чего вы охотно уселись в частный самолет и прилетели в Вашингтон, где вас встретил водитель. Так было дело?

Лэнгдон содрогнулся.

— Кто это, черт возьми? Где Питер?

— Боюсь, Питер Соломон понятия не имеет о вашем приезде. — Южный акцент исчез, и мужчина низко, сладкозвучно зашептал: — Мистер Лэнгдон, вы здесь исключительно потому, что это нужно мне.

Глава 9

В Скульптурном зале Роберт Лэнгдон прижал мобильный к уху и зашагал по кругу.

— Кто вы такой?!

Его собеседник ответил спокойным медовым шепотом:

— Не волнуйтесь, профессор Лэнгдон. Я вызвал вас не просто так. На то есть причина.

— Вызвали? Скажите лучше «похитили»! — Лэнгдон чувствовал себя загнанным зверем.

— Ну что вы… — прозвучал до жути умиротворенный голос. — Если бы я хотел причинить вам вред, ваш труп уже лежал бы в багажнике «линкольна». — Он многозначительно умолк. — Поверьте, у меня исключительно благородные цели. Я лишь хотел вручить вам приглашение.

«Нет уж, спасибо».

Европейские приключения принесли Лэнгдону излишнюю популярность, он стал настоящим магнитом для психов всех мастей, но этот серьезно перегнул палку.

— Слушайте, я ничего не понимаю и вешаю трубку…

— Безрассудство с вашей стороны, — сказал незнакомец. — У вас и без того мало шансов спасти душу Питера Соломона.

У Лэнгдона перехватило дыхание.

— Что?!

— Вы меня слышали.

От того, как этот человек произнес имя Питера, у Лэнгдона кровь застыла в жилах.

— Что вам известно о Питере?

— В данный момент я знаю его самые сокровенные тайны. Мистер Соломон у меня в гостях, а я умею быть весьма настойчивым хозяином.

«Бред какой-то!»

— Вы лжете, Питер не с вами.

— Послушайте, вы со мной говорили по его прямому номеру, стало быть…

— Я звоню в полицию.

— Нет необходимости, — ответил незнакомец. — Блюстители порядка присоединятся к вам в ближайшее время.

«О чем он?!»

— Если Питер у вас, — твердо проговорил Лэнгдон, — немедленно дайте ему трубку.

Молчание.

— Он сейчас в Арафе.

— Где?! — Лэнгдон сжал трубку так крепко, что у него побелели пальцы.

— В Арафе. Или, если вам так угодно, в Хамистагане. В том самом месте, которому Данте посвятил песнь сразу после «Ада».

Религиозные и литературные познания незнакомца убедили Лэнгдона в мысли, что он разговаривает с безумцем. «Песнь вторая…» Лэнгдон хорошо ее помнил; все ученики Академии Филипс-Эксетер знакомы с творчеством Данте.

— Вы утверждаете, что Питер Соломон… в чистилище?

— Грубое слово, которое так любят христиане… В общем-то да, в пургатории.

Слова незнакомца повисли в трубке.

— Хотите сказать, Питер… умер?

— Не совсем, нет.

— Не совсем?! — завопил Лэнгдон, и его голос эхом отозвался в стенах зала. Гулявшее неподалеку семейство обернулось на его крик. Роберт заговорил тише: — Человек бывает либо жив, либо мертв!

— Право, вы меня удивляете, профессор. Я-то думал, вы куда лучше разбираетесь в таинствах жизни и смерти. Между ними есть целый мир, и именно в этом мире сейчас пребывает Питер Соломон. Он может вернуться к нам или продолжить свой путь… в зависимости от ваших дальнейших действий.

Лэнгдон попытался переварить услышанное.

— Что вам надо?

— Все просто. В вашем распоряжении оказалось нечто весьма древнее… Пора поделиться этим со мной.

— Понятия не имею, о чем вы.

— Неужели? Хотите сказать, вы не понимаете доверенных вам тайных знаний?

Сердце Лэнгдона ушло в пятки: он сообразил, о чем может идти речь.

«Тайные знания».

Он и словом не обмолвился о своих приключениях в Париже, но фанатики Грааля внимательно следили за сводками новостей. Кому-то наверняка удалось сложить все части головоломки и узнать, что Лэнгдон обладает секретной информацией о Святом Граале — вероятно, ему даже известно местонахождение святыни.

— Слушайте… — начал Лэнгдон, — если вы имеете в виду Святой Грааль, уверяю вас, я…

— За кого вы меня принимаете, мистер Лэнгдон? — отрезал его собеседник. — Меня не интересуют ни пустяки вроде Грааля, ни жалкие пререкания о том, чья версия событий правильная. Пустопорожние споры о вере мне глубоко безразличны. На эти вопросы можно ответить лишь после смерти.

Его слова окончательно сбили Лэнгдона с толку.

— Тогда что вы хотите?

Незнакомец помолчал.

— Как вам известно, в Вашингтоне существует древний портал.

«Древний портал?»

— И сегодня, профессор, вы его откроете. Считайте, вам оказана огромная честь… вы получите уникальное приглашение. Вы избранный.

«А ты — ненормальный».

— Извините, но вы ошиблись, — сказал Лэнгдон. — Первый раз слышу о древнем портале.

— Вы не поняли, профессор. Это не я вас выбрал… а Питер Соломон.

— Что? — едва слышно выдавил Лэнгдон.

— Мистер Соломон рассказал мне, где найти портал, и сознался, что на свете есть лишь один человек, способный его открыть. Это вы.

— Если Питер действительно так сказал, он заблуждается… или лжет.

— А вот это вряд ли. Я склонен верить признаниям, сделанным Питером на грани жизни и смерти.

В груди Лэнгдона вспыхнул гнев.

— Предупреждаю, если вы причините вред Питеру…

— Профессор Лэнгдон, ваши угрозы мне не страшны. Я получил от мистера Соломона все, что хотел. Теперь мне нужны вы. Время пошло… для вас обоих. Предлагаю вам найти и открыть портал. Питер укажет путь.

«Питер?»

— Вы же сказали, он в чистилище!

— Как вверху, так и внизу, — ответил незнакомец.

Лэнгдон похолодел. Странный ответ был древней магической формулой, говорящей о физической связи между небом и землей.

«Как вверху, так и внизу».

Лэнгдон окинул взглядом просторный зал и подумал, как стремительно сегодняшние события вышли из-под контроля.

— Слушайте, мне ничего не известно ни о каких древних порталах. Я звоню в полицию.

— Что, никак не доходит, профессор? Вы понимаете, почему выбрали именно вас?

— Нет.

— Скоро дойдет, — заверил его незнакомец. — Очень скоро.

В трубке пошли гудки.

Лэнгдон замер, пытаясь сообразить, что произошло.

Издалека донесся неожиданный звук.

В Ротонде кто-то кричал.

Глава 10

Роберт Лэнгдон много раз входил в Ротонду, но бегом — никогда. В центре зала собралась толпа туристов. Кричал маленький мальчик, родители его успокаивали. Охранники безуспешно пытались установить порядок.

— Он вытащил ее из повязки, — лихорадочно тараторил кто-то, — и положил на пол!

Подойдя ближе, Лэнгдон бросил взгляд на то, что вызвало переполох. Конечно, предмет был очень странный, но к чему поднимать такой крик?

Лэнгдон и раньше видел предмет, лежавший на полу Капитолия. На факультете изобразительных искусств Гарвардского университета имелось множество муляжей, помогающих скульпторам и художникам правильно изобразить самую сложную часть человеческого тела — как ни странно, это не лицо, а рука.