Проклятие тигра - Хоук Коллин

– Келси, тебе пора бежать в главный корпус и помочь Мэтту подготовиться к представлению. Сегодня мы ждем делегацию пенсионеров из местного дома престарелых.

Я поспешно спустилась с лестницы.

– А можно я буду иногда приходить сюда со своим дневником, чтобы делать записи? Мне бы очень хотелось сделать несколько набросков Дирена.

– Конечно! Только не подходи к нему слишком близко, – предупредил дрессировщик.

Бросившись к выходу, я на бегу помахала мистеру Дэвису и крикнула:

– Спасибо за то, что позволили мне посмотреть на тренировку! Это было потрясающе!

Первый автобус уже подъезжал к парковке, поэтому я со всех ног помчалась помогать Мэтту. Сегодня все было совсем не так, как вчера. Во-первых, женщина, возглавлявшая делегацию, сразу купила билеты на всю компанию, существенно облегчив мою задачу, а во-вторых, добравшись до своих мест, большинство зрителей тут же уснули. И как только им удавалось спать при таком шуме?

Когда настало время антракта, нам снова почти нечего было делать. Половина зрителей спала, остальные выстроились в организованную очередь за шариками. Больше никто ничего не покупал.

После представления мы с Мэттом быстренько все убрали, и у меня осталось несколько часов на отдых. Я бросилась к своей койке, схватила дневник, ручку, карандаш, одеяло и пошла в конюшни. Открыв тяжелую дверь, я включила свет.

Белый тигр безмятежно отдыхал, положив голову на лапы. Я не стала терять время даром. Вскоре два тюка сена превратились в отличное кресло со спинкой, расстеленное на коленях одеяло уютно согрело ноги, и я с нетерпением открыла свой дневник. Написав несколько абзацев, я принялась за наброски. В средней школе я посещала уроки искусства, где научилась довольно похоже изображать то, что вижу перед собой. Взяв карандаш, я уставилась на свою модель. Тигр смотрел прямо на меня, но не так, как будто хотел меня съесть, а так… словно пытался мне что-то сказать.

– Привет, мистер. Чего глядишь? – улыбнулась я перед тем, как взяться за рисунок.

У тигра были круглые, широко расставленные и ослепительно-синие глаза. Длинные черные ресницы и розовый нос. И мягкая, сливочно-белая шерсть с черными полосами, расходившимися ото лба и щек по всему телу до самого хвоста. Тяжелая голова лениво покоилась на вытянутых лапах, а короткие мохнатые уши были с любопытством обращены в мою сторону. Тигр изучающее смотрел на меня, легонько покачивая хвостом.

Дольше всего я провозилась с полосками, пытаясь правильно передать их узор, поскольку мистер Дэвис сказал, что на свете нет двух тигров одинакового окраса. Оказывается, полосы на тигриной шкуре – это все равно, что отпечатки пальцев у людей.

За работой я болтала с тигром.

– Как тебя, значит, зовут? Ах да, Дирен! Знаешь что, пожалуй, я буду звать тебя Рен. Надеюсь, ты не обидишься. Как прошел день? Тебе понравился завтрак? Знаешь, у тебя очень красивая морда, особенно для зверя, который может меня слопать.

После недолгой паузы, когда слышен был только шорох карандаша по бумаге, да ритмичное дыхание огромного зверя, я спросила:

– Тебе нравится быть цирковым тигром? Мне кажется, это довольно тоскливо – все время сидеть взаперти, в клетке. Я бы ни за что не хотела оказаться на твоем месте.

Ненадолго замолчав, я прикусила губу и принялась растушевывать полоски на тигриной морде.

– Ты любишь поэзию? Хочешь, я буду иногда приносить с собой сборник и читать тебе понемножку? Кажется, я знаю одно стихотворение, которое может тебе понравиться.

Я оторвала взгляд от своего рисунка и с удивлением заметила, что тигр сменил позу. Теперь он сидел, наклонив голову в мою сторону, и внимательно меня разглядывал. Я вдруг занервничала. «Не к добру это, когда огромная дикая кошка так и пожирает тебя глазами!»

В этот момент в конюшню вошел отец Мэтта. Тигр тут же улегся, растянувшись на боку, однако не отвернул голову и продолжал смотреть на меня.

– Привет, детка, как дела?

– Гм-м, нормально. Только у меня есть вопрос. Ему не тоскливо совсем одному? Вы не пытались… ну, понимаете… найти ему тигрицу?

Мистер Дэвис расхохотался.

– О нет, это не наш случай! Этот приятель предпочитает одиночество. В цирке, где мы его купили, мне рассказали, что они однажды пытались получить тигренка, повязав старину Дирена с одной тигрицей из зоопарка, у которой как раз была течка. Так бедняга объявил голодовку, так что пришлось срочно забирать его из зоопарка. Похоже, ему нравится быть холостяком.

– Ах, вот оно что… Ладно, я побегу к Мэтту и помогу ему с подготовкой к ужину. – Я закрыла свой дневник и собрала вещи.

По дороге к главному корпусу я все время думала о тигре. «Бедный зверь. Совсем один, ни подружки, ни тигрят. Даже оленей нет, не на кого охотиться и утолять свои дикие инстинкты».

Мне было очень жалко белого тигра Дирена.

После ужина я помогла отцу Мэтта выгулять собак, а потом отправилась спать. Я долго лежала, закинув руки за голову, смотрела в потолок шатра и думала о тигре. Проворочавшись еще минут двадцать, я поняла, что все равно не усну, поэтому решила проведать Дирена. Я не стала зажигать весь свет в конюшне, включила только лампу возле клетки, потом забралась на тюки с сеном и завернулась в одеяло.

В тот вечер я так расчувствовалась, что принесла с собой «Ромео и Джульетту» в бумажной обложке.

– Привет, Рен. Хочешь, я тебе немножко почитаю? В книжке про Ромео и Джульетту нет ни одного тигра, зато Ромео забирается на балкон, и ты сможешь представить, как будто сам лезешь на дерево. Здорово? Подожди-ка секундочку. Сейчас я создам нужную атмосферу.

Было полнолуние, поэтому я выключила лампу, решив, что вполне смогу читать при лунном свете, падавшем в два высоких окна.

Тигр застучал хвостом по деревянному полу фургона. Я вернулась на место, взбила себе подушку из сена и начала читать вслух. В темноте мне был виден лишь черный силуэт тигра и два светящихся синих глаза. Вскоре я устала и стала зевать.

– Ах… Знаешь, сейчас таких мужчин, как Ромео, больше не делают. Может быть, их и вовсе никогда не было. Присутствующие не в счет, разумеется. Я уверена, что ты очень романтичный тигр. И все-таки Шекспир написал пьесу про мужчину мечты, ты согласен?

Я закрыла глаза, чтобы немного передохнуть, а открыла их только на следующее утро.

С тех пор я стала проводить все свое свободное время в конюшне, в обществе тигра по имени Рен. Похоже, ему нравились мои визиты, по крайней мере, он всегда настораживал уши, когда я начинала читать. Я так замучила отца Мэтта бесконечными расспросами о тиграх, что он стал от меня прятаться. Впрочем, он был доволен моей работой.

Каждый день я вставала ни свет ни заря, чтобы ухаживать за тигром и собаками, а после обеда приходила в конюшню, садилась возле клетки Рена и делала записи в своем дневнике. По вечерам я приносила туда свое одеяло и книгу для чтения. Иногда я выбирала какое-нибудь стихотворение и читала его вслух. А порой просто болтала с Реном.

Примерно через неделю после начала моей работы в цирке мы с Мэттом, как всегда, смотрели представление. Когда настало время выхода Рена, я сразу заметила, что тигр ведет себя как-то необычно. Пробежав по туннелю и войдя в клетку, он вдруг несколько раз обежал ее кругом, а потом принялся беспокойно расхаживать взад-вперед. При этом он все время поглядывал на зрителей, словно искал кого-то.

Наконец он замер, как статуя, уставившись на меня. Тигриный взгляд приковал меня, так что я не могла повернуть голову. Я слышала, как несколько раз громко щелкнул бич, но тигр по-прежнему не сводил с меня глаз. Только когда Мэтт пихнул меня в бок, я с трудом освободилась от этого наваждения.

– Это очень странно, – сказал Мэтт.

– В чем дело? – спросила я. – Что это значит? Почему он на нас смотрит?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Раньше с ним такого никогда не было.

Рен с явной неохотой отвернулся от нас и приступил к своим каждодневным обязанностям. Когда после представления, быстро управившись с уборкой, я вбежала в конюшню, то застала тигра беспокойно мечущимся по клетке. Увидев меня, Рен сел, потом лег и уронил голову на лапы. Я подошла к клетке.