Женщина моря - Вера Лейман

– Не твое дело, как я живу! Ты не интересовалась мной много лет, а теперь вдруг явилась и решила навести свои порядки? – клокотала от гнева бабушка, угрожающе наступая на озадаченную такой реакцией внучку.

– Это ты не поддерживала со мной связь! – в тон ей возмутилась Сона, с вызовом вскинув голову. – Ты специально отказывалась покупать сотовый, чтобы я тебе не звонила, и не ответила ни на одно мое письмо! О том, что ты вообще жива, я знала только благодаря Хесу. Почему ты это делала? Чтобы сейчас иметь возможность упрекать меня?

Морщинистое лицо исказилось неподдельной болью, будто Сона нанесла ей глубокую рану. Она опустила голову, и несколько седых кудряшек трогательно упали ей на лоб. Когда-то грозная, сейчас Со Миндже выглядела такой виноватой и беспомощной, что вся злость на нее тут же испарилась. Сона протянула руку, чтобы приобнять старую, больную женщину, но бабушка отшатнулась от нее, и ладонь осталась висеть в воздухе.

– Почему ты отняла у меня альбом? Что в нем такого? – уже мягче спросила Сона, с жалостью глядя на бабушку.

Вскинув на внучку выцветшие глаза, она медленно произнесла:

– Ничего не трогай в этом доме. Он не твой.

Повернувшись, бабушка грузно протопала к дому и скрылась за дверью своей комнаты, оставив Сона в полной растерянности. Если альбом был дорог ей как память о погибшей дочери, то почему она выбросила его? И из-за чего так разозлилась, когда Сона его нашла? Что-то здесь было не так. Подозрение только подогрело интерес, и она решила во что бы то ни стало выяснить, в чем дело. Но не сейчас, а когда разъяренная бабушка немного успокоится и потеряет бдительность.

Прошмыгнув в свою комнату, Сона схватила сумку и поскорее выбежала из дома. Она ничего еще не ела, если не считать нескольких глотков омерзительного кофе на рассвете. Желудок требовал еды, и Сона отправилась к своему некогда любимому кафе, чтобы поесть пудэ чиге[5]. Солнце уже клонилось к горизонту, отражаясь от неспокойной бирюзовой поверхности воды ослепляющими бликами. Немного задержавшись возле ограждения, она опять невольно залюбовалась бесконечным морским простором, разбитым у берега выступающими черными камнями.

Чеджу был удивительно красивым местом. И, как ни пыталась Сона убедить себя в том, что ненавидит это остров, но в глубине души восхищалась его уникальной, невыразимо прекрасной природой. Густые кустарники ярко-розового рододендрона спускались вниз, к дикому пляжу, продолжавшемуся широкой песчаной полосой. По разрезающей голубой простор каменистой косе они с Хесу бегали наперегонки после школы, пока однажды Сона не свалилась в воду и чуть не утонула. Она до сих пор отчетливо помнила холодные объятия моря и невидимую силу, будто специально тянувшую ее ко дну. Сона тогда еще только-только научилась плавать, и именно это спасло ей жизнь. Испуганный, беспомощный плач Хесу по-прежнему звенел в ушах так ясно, словно все это произошло вчера. Отец тогда здорово разозлился и запретил ей даже близко подходить к воде. Да Сона и сама бы не стала: даже спустя много лет она не забыла, как кто-то снизу дергал ее за ноги. И это жуткое воспоминание, приукрашенное живым детским воображением, прочно засело в голове, укоренившись там в виде панического страха открытого водного пространства. Конечно, повзрослев, Сона отдавала себе отчет в том, что ей показалось, и никаких подводных монстров не существует, но все равно боялась воды.

Вдруг на горизонте глаза различили крошечную точку, медленно приближающуюся к берегу. Сона напрягла зрение, с удивлением обнаружив, что это человек. «Это дикий пляж, здесь нельзя плавать. Как его сюда занесло?» – подумала она и, интуитивно почуяв неладное, поспешила вниз. Сбросила кроссовки и, придерживая подол длинной юбки, с опаской подошла к кромке воды. Загадочный пловец медленно, но верно приближался, однако размашистые гребки с каждым движением становились все более медленными и вялыми. Приложив ладонь к глазам, чтобы закрыться от жгучего солнца, Сона осмотрелась в поисках вышки спасателей, но пляж был пустынен на сотни метров в обе стороны. Девушка в волнении впилась пальцами ног в жесткие крупинки вулканического песка, не сводя глаз с пловца. Если что, то Сона знала… Она не сможет ничем помочь.

Но, к ее облегчению, через несколько минут маленькая фигурка достигла мели и, тяжело разрезая ногами набегавшие волны, вышла на берег. По черному гидрокостюму и утяжелителям на поясе Сона сразу же узнала в незнакомке одну из ныряльщиц хэнё.

– Бабушка, с вами все в порядке? – подбежав к шумно отдувавшейся старушке, Сона пыталась заглянуть в ее мокрое лицо и определить, нужна ли ей медицинская помощь. Женщина тяжело опустилась на песок и стянула с головы капюшон, выпуская наружу седые короткие кудряшки.

– Айгу… Все нормально, деточка… – пыхтя, ответила она и с трудом отстегнула пояс. По неловким движениям было видно, как она измотана.

– Почему вы одна? Где остальные? – Ныряльщицы обычно выходили на охоту группами, и Сона огляделась в поисках других хэнё. Однако больше никого не увидела и вновь с беспокойством посмотрела на пожилую женщину.

– Течением унесло… Да еще и весь улов там остался! Ай-ай-ай, все этот проклятый осьминог… Внучка приехала на каникулы из Сеула, захотела суп из осьминога, ну я и… А он, зараза, вертлявый, вот пока я за ним, меня и унесло далеко от лодки… Как же так… как же так, – сокрушалась старушка, с досадой качая головой.

«Осьминога можно купить на любом рынке Чеджу, незачем было гонять бабку в море», – сердито подумала Сона, слушая причитания старушки. На вид она казалась даже старше ее бабули: совсем седая, лицо сплошь испещрено мелкими морщинами. Но держалась, как ни странно, бодрее и выглядела крепче.

– Вы далеко живете? Вам нужно переодеться. Мой дом вон там, на холме, давайте поднимемся, и я найду вам что-нибудь из бабушкиной одежды, – предложила Сона, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться.

– Ты внучка Миндже? – прищурилась хэнё, и Сона на секунду растерялась: она не привыкла, чтобы кто-то звал ее бабушку по имени.

– Да, я Ли Сона, – поклонилась девушка, не понимая, почему старушка так пристально ее разглядывает.

– Приехала, значит, – утвердительно кивнула старушка. Опираясь худыми руками на песок, она тяжело поднялась на ноги, оказавшись лицом к лицу с Сона. – Миндже две недели, не умолкая, говорила о том, что внучка должна приехать. Все никак дождаться тебя не могла.

Она тепло улыбнулась и грубовато похлопала удивленную девушку по плечу.

– Бабушка меня… ждала? – тихо переспросила Сона, думая, что неправильно что-то поняла.

– А как же! Только об