Любовь не купишь - Мэдлин Хантер

Дэвид улыбнулся, представив выражение лица Гилберта, узнавшего, что Дэвид женится на дочери барона. Впервые мысль о помолвке доставила ему хоть какое-то удовольствие.

Он не говорил ни с одним из Абиндонов со времен своей юности и прекрасно помнил, что они сделали с его матерью. Он также никогда не продавал им товары, которые привозил из других стран. Да, конечно, это было ребячество, но иного способа отомстить у него пока не было. Когда-нибудь появится возможность проделать это более подобающим образом.

Джон посерьезнел.

– Хотелось бы, чтобы мой брат это увидел.

Да, подумал Дэвид. Но даже лучше, что он не увидит. Он задумался на мгновение о своем покойном учителе и партнере, который, пожалуй, спас его. Прекрасный человек, Дэвид Константин, чья вера в своего юного ученика принесла им обоим богатство и позволила Дэвиду стать тем, кем он был сегодня. Он любил своего учителя больше, чем иной сын любит отца.

Именно из уважения и любви к учителю он тянул время и выжидал. А когда тот умер, стал возделывать ту ниву, с которой скоро будет собран урожай.

Они проехали через Вестминстер к дворцу, и Дэвид направился к королевской часовне.

Вокруг нее собралась небольшая толпа. Прибытие короля не вызвало особого ажиотажа. Эдуард и Филиппа с детьми и ближайшими домочадцами ежедневно посещали службу. Дэвид без труда отыскал глазами Кристиану. Он узнал ее по красной накидке. Она молча шла между леди Джоан и леди Идонией.

Дэвид подошел к королевской семье. За ними виднелась напряженная фигура Морвана Фицуорина. Кристиана, стоявшая впереди него, смотрела на священника и ни разу не повернула головы.

Служба была короткой, и после нее священник подозвал к алтарю Кристиану и Дэвида. Она, не снимая накидки, так как в часовне было прохладно, прошла к брату, потом они вдвоем присоединились к Дэвиду. Кристиана по-прежнему смотрела куда-то вдаль. Она выглядела абсолютно бесстрастной и очень красивой.

Морван взял ее маленькую нежную руку и вложил в ладонь Дэвида. Легкая дрожь пробежала по ней, когда священник стал читать молитву; затем они должны будут дать клятву верности. Она произносила слова, словно заученный урок. Монотонность свидетельствовала о том, что эти слова не имеют для нее никакого значения, что она вообще не понимает их смысла.

Кристиана повернулась для обязательного поцелуя, покорно обратив к нему лицо, но не поднимая глаз. И Дэвид почувствовал странную смесь сочувствия и раздражения.

По закону церкви и королевства Кристиана теперь принадлежала ему, но она упорно игнорировала его все это время, пока они находились в часовне. Это не делалось напоказ: просто таким образом она старалась сохранить самообладание и не дать волю собственной боли. Вряд ли кто-нибудь это заметил, за исключением Морвана.

Дэвид подозревал, что Кристиана пытается превратить эту помолвку в сон, чтобы проснуться, когда вернется ее возлюбленный. Тогда она очнется и сделает вид, что ничего не было. Однако то, что он понимал эту девушку, вовсе не означало, что он склонен потакать ее иллюзиям и удовлетвориться ее безучастной покорностью.

Ему не было дела до того, что рядом стоят король и королева, что за ними наблюдает ее разгневанный брат. Это касалось только их двоих.

Он наклонился, прикоснулся к ее щеке и почувствовал, как она дрожит.

Капюшон все еще скрывал ее волосы. Он знал, что они распущены, символизируя ее невинность, – такова традиция. Он откинул капюшон. Густые черные локоны водопадом заструились по спине. Его рука скользнула за ними и обвила ее за талию.

– Посмотри на меня, Кристиана, – тихо велел он.

Черные ресницы затрепетали. Бледные веки медленно приподнялись. В двух черных озерах отразились удивление и страх.

Он наклонил голову и припал губами к ее нежным дрожащим губам.

Глава 3

Кристиана взглянула на шахматную доску, стоявшую на комоде между нею и Джоан, и передвинула пешку. Джоан мгновенно забрала одного из ее коней. – Ты сегодня плохо играешь, – заметила она.

Они сидели у окна спальни Изабель. Принцесса в сопровождении леди Идонии отправилась навестить подругу.

Кристиана пыталась сосредоточиться на игре и не думать о состоявшемся три дня назад обручении. Она особенно упорно гнала прочь мысли о Дэвиде де Абиндоне, однако его пронзительный взгляд и касание теплой руки все время всплывали в ее памяти, и это приводило ее в отчаяние. Он был очень добр к ней во время церемонии и обеда и, по-видимому, даже сочувствовал.

– Ты так и не рассказала мне, что чувствовала во время обручения, – сказала Джоан.

Кристиана пожала плечами:

– Да я почти ничего и не помню. Я была слишком расстроена.

Джоан тряхнула белокурыми локонами, и глаза ее блеснули.

– А поцелуй? Со стороны смотрелось замечательно. Кристиана уставилась на шахматные фигуры. Как она старалась стереть этот поцелуй из своей памяти!

Что ей сказать Джоан? Как объяснить, что только усилием воли она следила за ходом службы? Как признаться в том, что намеренно заставила мозг отключиться от происходящего, чтобы все выдержать. Разве может она поведать, что сердце ее заполнено Стивеном, уверенностью в его любви, а происходившее в церкви – всего лишь нелепый сон, который вскоре рассеется?

До того момента, как уверенная и властная рука не коснулась ее лица и не заставила очнуться, она была словно во сне. А теперь ее вернули к действительности и она поняла, что ее целуют.

Что это был за поцелуй? Сбивающий с толку. Пугающий. Долгий. Достаточно долгий для того, чтобы ясно дать понять: один из них намерен серьезно отнестись к этому обручению.

При одном воспоминании об этом ее снова захлестнула теплая волна. Она беспокойно заерзала и попыталась сосредоточиться на игре.

Да, ей вовсе не хотелось думать или говорить о том поцелуе.

– Он был достаточно приятен, – только и смогла заметить она.

Хотя бы эта часть фарса закончена. Теперь остается только дождаться Стивена.

– А тебя раньше когда-нибудь целовали? – спросила Джоан.

Кристиана и хотела бы довериться своей подруге, но Джоан слыла жуткой сплетницей. Правда, если Джоан станет сплетничать и Морван узнает о Стивене, возможно, ее брат убедит семью Перси передумать. Но она тут же устыдилась этой недостойной мысли. Ведь она не хочет, чтобы Стивен просил ее руки под угрозой меча. Да это и не понадобится.

Воспоминание о губах Стивена, прижимавшихся к ее губам, вспыхнуло в голове Кристианы. Поцелуй Дэвида был совсем другим – они стояли в церкви, перед королем и священником. И все же… Нет, она не хочет думать о том поцелуе.

– Меня целовали раньше. Откровенно говоря, мне не понравилось. Думаю, я одна из тех женщин, которым это не нравится.