Книга предсказателя - VoltMK
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Грог в гостях себя, похоже, чувствовать и не собирался. Есть такая категория людей, которые всегда и везде как дома. Самоуверенные, наглые, со всеми за панибрата, сами шутят, сами смеются, шумные, многословные, требующие незаслуженного внимания к своей персоне. Считающие себя «душой компании», на самом же деле являющиеся только источником раздражения. Всегда терялся в обществе таких.
На мои слова он только хмыкнул и продолжил налегать на еду.
Ел он неопрятно — сопя, громко чавкая и шумно сглатывая. Пищу хватал короткими толстыми пальцами, жадно запихивая в рот большими кусками. Глотал почти не пережёвывая. Курицу рвал лоснящимися от жира руками, споро перемалывая вместе с костями и оглашая помещение мерзким хрустом. Всё это запивалось вином прямо из бутылки, оставляя крошки и потёки на окладистой бороде. — «Ну, ни хрена себе хлеборезка, такого прокормить себе дороже выйдет» — кажется, это единственная мысль, что посетила мою голову во время трапезы. Есть не хотелось совсем. Навалились апатия и отупение, так что, пока бородач насыщался, я сидел, молча изображая гостеприимство, периодически скаля зубы в «дежурной улыбке».
Так улыбаются тебе в любом офисе при обращении. Улыбка включается как лампочка, сразу же как клиент устроился на стуле напротив сотрудника. Пустая, якобы радушная, при равнодушном взгляде, которая по большому счёту ни о чём не говорит и выключится сразу же, как ты оторвёшь свою задницу от сидения и повернёшься лицом к выходу. «Мы вам рады — идите на хрен — кто следующий?» — Так это я называю.
Наконец, насытившись, он вытерев руки об штаны и утеревшись рукавом, откинулся на спинку дивана, громко и с облегчением отрыгнул, расплывшись в довольной улыбке.
Меня передёрнуло. На столе одиноко остались лежать полторы надкусанных сосиски в тарелке, и почему-то лежавшая на боку банка из-под икры, да пустая бутылка. Всё остальное благополучно испарилось без следа, даже костей не осталось.
— Полное дерьмо эти ваши мясные пальчики. Да у нас сортирная бумага гораздо вкуснее! — заявил, ухмыльнувшись мой бородатый знакомый, проследив за моим взглядом, и весело продолжил: — Ну вот поели, теперь можно жить дальше! Зря ты ничего не стал кушать. Голодным быть плохо, особенно в наше время. А! Я знаю, почему ты не стал есть! — хлопнув себя по ляжке, громко рассмеялся он. — Да ты меня отравить решил!
— Нет! Ну, конечно же, нет! Ты что? Да я… Да, никогда! — скороговоркой произнёс я в ответ — «Вот и наезд начался», — подумал с грустью, слегка охренев от такого заявления.
— Да ладно, шучу я. Шутка юмора это такая. Что ты, шуток не понимаешь совсем? Расслабься. Мы же друзья. Друзья же мы, да? Кстати, поспешу тебя расстроить. Отравить меня невозможно. Есть у меня амулетик добротный, его хозяина ни один яд не берёт, — подмигнул он мне и снова рассмеялся.
— Грог, а скажи честно. Зачем ты ко мне пришёл? Ведь непросто же за ради знакомства и крепкой мужской дружбы? — спросил я, мысленно приготовившись к неприятностям. Разговор надо было рано или поздно начинать. Пора было уже заканчивать с гостеприимством, и как-то постараться отделаться от этого странного друга.
Он повернулся ко мне и, прищурив без того узкие глазки, ответил:
— Серг, я же тебе сказал, что у меня есть к тебе дело, — он немного помолчал и продолжил: — Я знаю, что у тебя есть то, что мне очень нужно. А тебе это ни к чему, — от этих слов вдоль хребта у меня снова заструился холодок, а в коленях почувствовалась слабость. — Но, понимаешь ли, чтобы это стало моим и чтобы у тебя не было лишних проблем, ты должен мне отдать это лично в руки. Отдать, искренне желая и не жалея. Тогда это станет моим и никто уже ничего изменить не сможет.
— Грог, ты о чём? — сказал я, вымученно улыбаясь.
— Не дури мне голову, сопляк! — рявкнул он, побагровев лицом, широко раздувая ноздри и играя желваками на скулах.
Вздрагиваю от неожиданно громко прозвучавшего голоса. Ловлю себя на том, что очень захотелось в туалет. И думаю: — «Кажется, всё-таки будут бить. Не ссы раньше времени, побьют не убьют, а до свадьбы заживёт». — и, с трудом заставляю себя расправить поникшие плечи и посмотреть лохматому хмырю, в его маленькие глазки. — «Твою же мать! Что же так страшно-то»? — успеваю обречённо подумать.
— Книга! Я говорю о книге!… — почти прорычал Грог. Голос его стал громче, фразы зазвучали отрывисто. Как будто чеканя каждое слово, он произнёс: — Книга. Которую. Тебе. Отдала эта дурища! И не вздумай мне сказать, что у тебя её нет!
— Кни-га… Да. Книга есть, — улыбаясь и кивая на каждое слово, словно китайский болванчик, ответил я.
— Так, тащи. Что расселся!
«Ну вот и всё! Кажется, бить будут долго и всерьёз. Довыёживался. Сейчас он тебя приложит своим кулачищем, весом с пудовую гирю и, считай, приехали» — отмахнувшись от своего внутреннего паникёра и вспомнив слова новоявленного товарища — «искренне желая и не жалея» — встал, взял книгу и улыбнувшись, положил её на стол — «ну уж хрен, посмотрим ещё, чья возьмёт».
Грог, довольно скалясь в улыбке, посмотрел на неё и, протянув руку, попытался взять, но тут же болезненно дёрнулся и сплюнув убрал руку от книги.
— Открой её — хрипло, то ли прорычал, то ли простонал он, угрожающе пялясь на меня и тряся рукой, как будто испытывал боль от ожога.
Я молча открыл книгу и отошёл от стола, искоса посмотрев, что там происходит, так как при моих действиях послышалось слабое шипение и стал виден бледный мерцающий свет фиолетового оттенка. Первые то два раза книга светилась зелёным. И что я вижу? На первой странице, вместо текста, занимая весь лист, качественно и умело прорисована художественная композиция из трёх пальцев. Проще говоря — кукиш или фига. Натурально так, почти в настоящую величину.
«Хорошее начало» — хмыкнул я про себя, чудом сдерживая смех, — «м — да! Вместо тысячи слов».
— Да… Это она… Это точно она! Вот она моя радость! Шутить изволит! — бормотал Грог, потирая руки.
— Так вот Серг, ты отдаёшь её мне добровольно из рук в руки, а я тебя щедро отблагодарю.
— А это обязательно должен быть я?
— Ну а кто же ещё?! — продолжал
