«Если», 2003 № 12 - Журнал «Если»

— Значит, вы и есть… он? — спросила девушка, указывая на торговый автомат.

— Скорее, наоборот: он — это до некоторой степени я. Но с другой стороны, мы с ним как бы одно лицо.

— И вы на самом деле хотите помочь мне, как он и говорил?

— Возможно, — сдержанно ответил Диллон, пристально рассматривая девушку. Избегая его взгляда, Трина отвернулась и попыталась счистить с брюк наиболее заметные пятна, без особого, впрочем, успеха.

— Я, наверное, выгляжу не совсем так, как вы ожидали, — сказала она.

— Дело не в этом, — отозвался Диллон. — Просто… ситуация сложилась весьма необычная.

— Да, необычная, — согласилась Трина. — Я знаю, у меня ужасный вид. Что ж, если вы не хотите со мной связываться…

— Он хочет, хочет! — вставил Тарс.

— Заткнись, ржавое ведро, — прикрикнул Диллон. — Я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы кто-то подыскивал для меня женщин.

Это прозвучало почти грубо, и Диллон сразу же пожалел о своих словах. Он скрипнул зубами, а его лицо пошло красными пятнами.

— Прошу прощения, мисс, — сказал он, поворачиваясь к Трине. — Считайте, что я этого не говорил.

— Ничего страшного, — ответила девушка и улыбнулась. — Мне приходилось слышать предложения гораздо более откровенные. Спасибо, что назвали меня «мисс» — я уже и не помню, когда ко мне так обращались.

На площади появилась старуха латиноамериканского типа, и все трое замолчали. Сунув в щель Тарса расчетную карточку, она заказала лимонный кекс и тюбик зубной пасты. Пока она не забрала покупки и не ушла, Диллон и Трина смотрели друг на друга.

— Послушайте-ка, что я скажу, — проговорил Диллон. — Я предлагаю вам поселиться у меня. Там вы сможете привести себя в порядок. Вы будете бесплатно питаться — ничего особенного, конечно, но с голоду не умрете. Мы достанем вам чистую одежду. Это все, на что вы можете рассчитывать. Я, со своей стороны, не жду от вас никакой благодарности.

По лицу Трины скользнула легкая улыбка. Она была едва заметна, но Тарс знал, что не ошибся.

— Почему вы это делаете? — спросила она.

Диллон указал на Тарса.

— Это все из-за него. Наш общий друг убедил меня, что вы нуждаетесь в помощи. Когда-то давно, когда я очутился в похожем положении, мне тоже помог один человек, и это изменило мою жизнь. Надеюсь, и с вами произойдет что-то в этом роде.

Трина глубоко задумалась и наконец кивнула.

— Хорошо, постараюсь не разочаровать вас. Я согласна.

— Итак, решено, — подвел итог Тарс. — Тогда идемте домой.

— Не спеши, ржавая бочка! — оборвал его Диллон. — Я отведу девушку к себе и помогу ей устроиться, а ты возвращайся на маршрут. Постарайся заработать побольше денег — они нам понадобятся.

Тарс был разочарован, но он знал свои обязанности. Повернувшись, он покатил через площадь к коридору, в который так. и не попал утром.

— Тогда до вечера, — попрощался он с обоими.

Когда Тарс вступил в очередной квартал, его свист звучал как никогда весело и беззаботно.

Неделю спустя на одной из площадей десятого этажа Тарс столкнулся с Акрополем № 23.

— Как идут дела? — осведомилась оранжевая машина.

— Хорошо, — отозвался Тарс. — Лучше не бывает.

— А что случилось с той девушкой, о которой ты рассказывал? — спросил Акрополь. — Я не вижу ее уже довольно давно.

— Она здесь больше не живет, — объяснил Тарс.

— Значит, девушка тебе так и не досталась, — сказал Акрополь. — Как это грустно!

Но Тарсу вовсе не было грустно. Наоборот, он был счастлив, когда, вернувшись домой в тот самый первый день, застал там Трину. Она уже привела себя в порядок, поела и теперь улыбалась неуклюжим шуткам, которые пытался отпускать Диллон. Он купил ей новую одежду — совсем простую, конечно, — но даже в ней Трина выглядела потрясающе.

На следующий день, когда после полного рабочего дня Тарс вернулся домой, Трина все еще была там.

Она никуда не исчезла ни на третий, ни на четвертый день, и с каждым днем Тарс становился все счастливее. Он уже понял: Трина останется здесь навсегда.

— В каком-то смысле — да, она мне не досталась, — согласился Тарс № 3. — Но это не причина для огорчения. Я знаю: Трина счастлива, Диллон счастлив, дела идут хорошо. О чем же тут грустить?

— Ты слышал, — сказал Акрополь, — за прошедшие три дня на втором этаже опрокинули и ограбили еще два торговых автомата?

— И хотя я просто машина, — продолжал Тарс, не слушая его, — я знаю, что Трина тоже любит меня. Она и Диллон влюблены друг в друга. Да, ее чувство не направлено непосредственно на меня, но это не имеет большого значения — ведь я способен постичь любовь Трины через Диллона. И этого вполне достаточно. А как твое мнение?

Тарс помнил: на четвертый день после того, как они спасли Трину, он упросил Диллона поделиться с ним последними новостями, и день спустя тот провел внеочередную корректировку данных. Кроме привычной статистики и полицейских сводок в массиве свежей информации оказалось как раз то, на что Тарс надеялся: воспоминания о первых неловких часах, когда Диллон и Трина не могли подобрать нужных слов. Потом они освоились и стали чувствовать себя свободнее. А еще через несколько дней оба наконец раскрылись навстречу друг другу, и между ними начало расти и расцветать нечто прекрасное и светлое.

Акрополь молчал.

— Я понял, — сказал Тарс, — воспоминания и есть опыт! Вспоминать о любви к Трине и испытывать любовь — это почти одно и то же!

Акрополь молчал еще несколько секунд, потом спросил:

— Как идут дела?

— А самое замечательное, — проговорил Тарс, — что я жду не дождусь следующей порции новостей — так мне хочется поскорее узнать, что будет дальше. И следующей, и еще одной… Скажи, разве не прекрасно быть живым?

— Ты слышал?.. — сказал Акрополь. — На втором этаже опрокинули и ограбили еще два торговых автомата…

Тарс ничего не ответил. Сдвинувшись с места, он развернулся и покатил по привычному маршруту дальше, но он больше не насвистывал. В последние дни Тарс вовсе перестал свистеть. Теперь в коридорах и кварталах «Стальной горы» он был известен как торговый автомат, который поет.

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН

Чарльз Шеффилд

Заброшенная земля

Джефф Кинг растерянно ощупывал ремень, гадая, какой шальной порыв занес его сюда без оружия. И без напарника, которому следовало прикрывать его спину в десяти шагах. И без здравого смысла, который, должно быть, остался дома.

Этот переулок был хорошо знаком и вел от Пенсильвания-авеню до Эйч-стрит. Он даже был освещен, но сейчас, в полночь, фонари горели не слишком ярко. Однако даже сейчас вполне можно было бы разглядеть, что тут творится, если бы строители не заняли эту короткую дорожную артерию под временную парковку — а за любым из дюжины фургонов и пикапов мог спрятаться человек. Все, что он успел заметить, это метнувшийся в сторону черный силуэт.