Газета Троицкий Вариант # 48 - Газета Троицкий Вариант

Курьезы возникают из-за того, что философ в ответ на вопрос о том, чем он занимается, отвечает, что — философией. А вопрос, что такое философия, часто переводит его в метаобласть, особенно если он не принял для себя какой-либо философской парадигмы. Но даже если и принял какую-то парадигму, он начинает размышлять об основаниях и предмете философии, тем самым вызывая ощущение того, что сам не знает, чем занимается.

Второй причиной выступает то, что философы оторваны от общественной жизни в силу двух вещей. Во-первых, у нас в стране не развита система популяризации философского знания. В результате философия оказывается совершенно неизвестной и закрытой областью, из которой проникают какие-то совершенно обрывочные куски информации, почему-то пользующиеся вниманием у прессы. А во-вторых, многие философы сами продуцируют образ отшельника-чудака, не желая общаться на нефилософские темы, закрываясь в башне из слоновой кости.

И это является, на мой взгляд, той ключевой проблемой, которой сами философы могут изменить.

«Очевидно, утрачено понимание конечного смысла философской деятельности. Ее смешивают с проповедью, агитацией, фельетоном или специальной наукой. Перспективу птичьего полета заменили перспективой лягушки. Речь идет о деле величайшей серьезности: возможно ли вообще сегодня или завтра существование настоящей философии? В противном случае было бы благоразумнее стать плантатором или инженером, чем-нибудь настоящим и подлинным вместо того, чтобы пережевывать затасканные темы под предлогом, «новейшего подъема философского мышления», и лучше построить мотор для летательного аппарата, чем новую и столь же излишнюю теорию апперцепции. Действительно, жалкое содержание жизни, посвященной тому, чтобы лишний раз и немножко по-иному, чем это делала сотня предшественников, формулировать понятие воли и психофизического параллелизма. Допускаю, что это может быть «профессией», но это отнюдь не философия» (Освальд Шпенглер. «Закат Европы»).

Среди философов существует формула «философии нельзя научить», которая употребляется к месту и не к месту, но порождает только непонимание. В ней речь идет о том, что повторяя действия, которые производят философы, -участвуя в конференциях, публикуя статьи, выступая, — стать философом не удастся. Но то же самое верно и в применении к любой другой области знания, подразумевая, что должно существовать некое «понимание», которое передается, порождается, хранится и «оценивается» в рамках коммуникации, которая создается практикой и традицией. Эта особенность гуманитарного знания приводит к тому, что ученые из одной традиции кажутся полными шарлатанами другим, как, например, бихевиористы, интерацкионисты и феноменологи в психологии.

Однако эта формула часто трактуется таким образом, будто бы существует некая «единственно верная философия», которой нельзя научиться, некий эталон философствования. В таком смысле это утверждение неверное, философии можно научить. Вопрос об успешности и умении философа оставим за рамками.

Но и профессиональный подход может привести к изоляции. Часто в научной и философской среде можно обнаружить мнение, что ученый — это только ученый и высказываться о чем-либо другом ему не следует. На первый взгляд, все в порядке, это принцип воздержания от оценки, спасение от псевдонаучности. Но я вижу тут смешение подходов. Человек может быть философом — это его профессия, например парикмахер либо врач. Профессия накладывает определенные черты, в рамках профессиональной деятельности следует отказываться от персональных, личностных суждений. Но это ни в коем случае не значит, что человек, выбравший профессией философию, размышляя профессионально на общественные темы, вопросы этики, эстетики, политики, образования, науки, — не может также высказываться на эти темы не как профессионал, а как обычный человек.

Ведь нам сложно представить себе сантехника, который только и говорит о сантехнике, врача, который дома оперирует в свободное время, биолога, который идет по лесу и не может рассуждать о красотах природы, а концентрируется на изучении биоценоза.

Ключевым моментом здесь является то, что интересом философа может выступать все что угодно. Философия начинается с удивления, говорил Аристотель. И именно поэтому сложно провести ту грань, когда философ будет говорить как человек, а когда — как профессионал. Но сам философ всегда должен видеть эту грань и при необходимости декларировать ее. Тем самым он даст себе возможность выступать не только в роли философа-профессионала, но и высказываться по поводу тех вопросов, которые выходят за рамки его компетенции. А ведь большинство проблем, которые мы встречаем в общественной жизни, выходят за рамки компетенции кого бы то ни было, иначе они бы уже не были проблемами. Но в то же самое время он имеет возможность опираться на багаж знаний, уже имеющийся у него, тем самым позволяя сделать свое суждение более взвешенным и аргументированным. Этим он превращается в публичного интеллектуала, который отличается от профессионального философа, высказываясь о том, что выходит за область его непосредственной компетенции, но он действует с опорой на свои знания.

Безусловно, философ может и не быть таковым, занимаясь исключительно академической философией, и ситуация «оправдания» своего дела тут тоже невозможна. Но важным является понимание того, что философия — это профессия и что эта профессия дает знания и умения, применимые не только в академической среде, но и в публичной жизни общества. И поэтому помимо непосредственно исследовательской деятельности, работы в академическом сообществе философ имеет прекрасную возможность показать свои умения и знания в формате публичной полемики по насущным вопросам.

В условиях существующего непонимания его деятельности такая стратегия кажется мне наиболее перспективной и, главное, позволяющей философу приносить пользу не только в узкой области собственных исследований, но в общественной деятельности, формируя новый образ философа в нашей стране, как востребованного публичного интеллектуала.

Спасут ли нас крепостные ученые?

Александр Сергеев

Системный кризис российской науки неотделим от проблемы «утечки мозгов». Для молодых российских ученых вся их активная научная жизнь прошла на фоне этих процессов. Не удивительно, что логика, связывающая кризис и утечку, стала размываться. У многих складывается впечатление, будто утечка мозгов является одной из причин, а не следствием кризисных явлений. Отсюда и довольно неожиданные идеи антикризисных мер, которые вызвали недавно полемику среди членов Клуба научных журналистов.

Разговор заострился после того, как была высказана мысль, что государству не следует терять средства, вложенные в подготовку специалистов с высшим образованием. Если они покидают страну, то должны компенсировать расходы на свое образование. Высказавший эту позицию Александр Липницкий, научный редактор журнала «Современные технологии автоматизации», специально для «Троицкого варианта» уточнил формулировку своих тезисов:

* В современной российской науке остро стоит проблема кадров.

* Одним из способов решения этой проблемы в наших реалиях является снижение оттока специалистов за рубеж (что никоим образом не касается стажировок, командировок, разных форм обучения, повышения квалификации и т.п. за границей — это надо только приветствовать).

* В качестве одной из форм сдерживания оттока специалистов предлагаю ввести процедуру возврата специалистами, отъезжающими на постоянное место жительства за границу, средств, затраченных государством на их высшее образование.

* Эта процедура должна распространяться только на тех, кто бесплатно получил высшее образование и/или бесплатно обучался в аспирантуре/докторантуре и кто при этом отъезжает на ПМЖ.

* Данную компенсацию государству следует употребить для подготовки новых специалистов и улучшения условий труда молодых учёных и специалистов.

Ситуация в нашей науке так запущена, что, к сожалению, без «непопулярных» мер уже не обойтись! Предлагаемые меры полностью укладываются в канву «интеллектуального права». Подобно тому, как снимки, сделанные фотографом по заданию в рабочее время, являются собственностью его работодателя, а сделанные во внерабочее время — его личной собственностью, защищённой авторским правом, надо различать платное и бесплатное образование и понимать, кем и с какими целями это бесплатное образование даётся (конец цитаты).

Предложения Александра Липницкого вызвали довольно резкие возражения. Прежде всего, было обращено внимание на принципиальное различие между «интеллектуальной собственностью», регулирующей оборот отчуждаемых от автора произведений, и образованием, неотделимым от самой личности его носителя.