Меч для Кащея, или Три дороги к Поклон-горе - Сергей Синякин

- А меня такой договор унижает. Что мне теперь и прогуляться по Руси нельзя? Я попутешествовать люблю, а меня за прогулку невинную под меч богатырский?

Разгорелась свара. Хорошо, что Добрыня не упустил момент, когда обозленная правая голова скусила благоразумную левую и одуревший от боли Змей кинулся в драку. Пришлось тогда Добрыне поработать мечом! В нынешней же мирной ситуации упускать инициативу богатырю не хотелось.

- Хватит вам,- сказал он и головы, прекратив перепалку уставились на богатыря.- Дело я в ваших краях пытаю. Кто из вас знает дорогу до Поклон-горы?

Змей-Горыныч гулко загоготал в две глотки. Правая голова молчала, смотрела презрительно. Отсмеявшись, средняя голова сказала:

- Вот уж действительно - пойди туда не знаю куда. Как же ты в путь отправлялся, дорогу не выяснив?

- Шутки шутишь? - нахмурился богатырь.- Лучше скажи, знаешь дорогу или не знаешь? Мне с тобой лясы точить некогда, дело ждет!

Горыныч улыбнулся в две головы, а третья пожевала губамии сказала неприязненно и брюзгливо:

- Не знаю. И никто не знает. Тут рядом деревня есть, так ты поезжай и спроси. Может кто и подскажет что-то.

Не знал Добрыня, что именно к правой голове, пока две ее товарки спали, подкатилась с тайным договором лазутчица Кащея Бессмертного. Не знали о предательстве и две другие головы, а потому спокойно наблюдали, как богатырь садится на коня и отправляется в путь навстречу смертельной опасности.

Богатырь скрылся из виду и средняя голова неприязненно спросила правую:

- Что ж ты так? Человек к нам со всей душой... Подлая ты, неприветливая!

- А ну вас всех! - сказала правая голова и сунулась под крыло подремать.- Подумаешь, приятеля нашли!

10. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ

Избу он нашел сразу. Добротностью своей выделялась изба Емели среди хибарок, рассыпавшихся по берегу озера.

Илья, пригнувшись, вошел в избу.

На печи лежал большой толстый мужик в красной рубахе и серых в полоску штанах. Закинув ногу на ногу, мужик разглядывал носок сафьянового сапога.

- Емеля здесь живет? - с порога спросил Муромец.

Толстяк, не торопясь, сел на печи, свесил ноги и внимательно оглядел богатыря. Закончив осмотр, мужик хмуро сказал: - Ну я Емеля. Чего тебе?

- Поговорить надо.

- Ты один?-зевая, спросил Емеля.

- Нет, со товарищами,- неизвестно зачем соврал Муромец.

- Вот между собой и поговорите,- заключил Емеля и принялся снова укладываться на печи.

- Ты бы встал, Емелюшка,- ласково посоветовал Муромец.- Не ровен час, придется тебе ночевать на печи, да под открытым небом.

- Это ты мне? - хозяина до того потрясло сказанное, что он снова сел на печи.- Это ты мне?

- Тебе, тебе,- терпеливо сказал Илья Иванович.

Полное лицо Емели от негодования стало красным, щеки затряслись и Муромец затревожился,.чтобы хозяина удар не хватил.

- Шел бы ты по добру по здорову,- неприязненно молвил Емеля.- Хочется ведь здоровым уйти? Здоровьишко-то бережешь?

- А чего мне его беречь? - искренне удивился Муромец.У меня служба такая - не щадить живота своего.

Емеля поскользил по избе подозрительно добрым взглядом, остановил взгляд на прислоненной к стене жерди.

- Что ж,- покладисто согласился он.- Не хочешь добром и не надо.

Он что-то пошептал в кулак и неожиданно громко крикнул:

- А ну, дубинка, обломай ему бока!

В избе засверкали искры, жердь пошевелилась, нерешительно склонилась в сторону Муромца, покачалась и. бессильно упала в угол.

Рядом с упавшей жердью показалсь огромная замшелая щука.

Рыбина укоризненно поворотила острое рыло к Емеле и промолвила, широко разевая белую зубастую пасть:

- Окстись, Емелюшка! Годы мои не те, на богатырей с жердями бросаться. Пожалей старуху, ведь верой и правдой тебе двад, цать лет отслужила!

- Устала, матушка? - участливо спросил Муромец.

Щука поворотила рыло к богатырю.

- Вконец ирод измучал. Как словил меня в проруби, так и кончилась спокойная моя жизнь. То воды ему натаскай, то дров наруби, то сани за тридцать верст свези! - Щука выразительно вздохнула.- Дом построй, добра наноси, гвоздь последний и то мне забивать! Обленился, батюшка, до крайности. Да ты сам на него погляди! Где стать молодецкая? Жиром заплыл, живот ровно мошна у карася. По хозяйству палец о палец не ударит, все я отдуваюсь. И не поймет ирод, что мне на воздухе вредно! Марьюшка, жена его, что царских кровей, и та не выдержала. Лучше, говорит, за тридевять земель одной жить, чем в родимом царстве с ленивым боровом.

Емеля пытался что-то возразить, потом махнул рукой и снова залег на печи.

- Балуешь ты его! - укорил щуку Илья.

- Так ведь слово нами дано,-оправдывалась щука. - Нами дано, да не нам назад забирать. По волшебному укладу данное слово положено честно сполнять!

- Отдыхай, матушка, - ласково разрешил богатырь.- У нас с Емелей разговор один намечается. Ты, Емеля, как - поговорить желаешь или сначала силой помериться думаешь?

Емеля хмуро сплюнул и полез с печи, колыхая ожирелой статью.

- Чего там силой меряться,- встал он перед богатырем. - Давай разговоры разговаривать.

- Дорога к Поклон-горе тебе не знакома?

- Не знакома,- буркнул Емеля и глянул на щуку.- Может она знает?

Щука удобно расположилась в ушате с водой, окунула в студеную воду рыло и снова высунулась:

- Сведу я тебя, батюшка, с хорошим человеком. Слыхал про Симеона и его Летучий Корабль?

- Слыхал,- отозвался Илья.- Да думал, что сказки это.

- Самое что ни на есть самоделишная быль,- уверила щука.- Симеон-то сейчас по ту сторону обретается. Корабль свой летучий чинит. А уж грамотнее и более знающего, чем он, я и не ведаю.

Муромец оглядел избу. Емеля уже снова забрался на печь и трудно засыпал, подперев отвисшую щеку полной рукой.

Богатырь оглянулся на щуку.

- Что ж,-- сказал он.- Веди меня к Симеону.

11. АЛЕША ПОПОВИЧ

Солнце уже скрылось за горизонтом.

На проезжем тракте за темным полем скрипели запоздалые возы.

Цыган Болош вышел из шатра, глянул из-под руки на яркую звезду у горизонта и шагнул к костру, у которого Алеша Попович на разостланной худой овчине перебирал узелки с пожитками. Попович, нанимась в услужение к цыгану, переоделся, спрятал доспехи в дорожные сумы и был сейчас похож на простого селянина.

Под видом батрака нанялся он к цыгану, уговорившись получить от того коня за недельную службу.

- Закипела вода в котле? - спросил Болош.

-Закипает.

- Хорошо,- кратко молвил цыган.- Жди.

Попович проводил цыгана взглядом. Непонятен был ему Болош. Заставил посреди степи в котле пустую воду греть, а зачем? Говорят, цыгане в волшбе сильны, с чертом знаются. В детстве у Алеши зубы болели. Позвали к нему старую цыганку. Лицо у нее было маленьким, сморщенным, а на нем угольями глаза горят. Зашептала, забормотала цыганка заклятия, плюнула в сторону, а у Поповича боль сняло как рукой.