Последний герой. Сказание о Плоском мире - Терри Пратчетт

— Потому что мы проводили в последний путь многих наших друзей, — сказал Калеб.

— Вот-вот, — поддержал Малыш Вилли. — Но мы ни разу не видели, чтобы большие женщины на летающих конях уносили их в Пантеон Героев. Когда умер Старик Винсент, а он был одним из нас, почему не появился Ледяной мост, по которому можно было бы попасть на Пир Богов, а? А перед самой кончиной его держали в роскошных покоях, укладывали на мягкую постельку, приставили специального жевальщика еды. Мы не желаем себе такого же!

— Ха! Молочные кашки! — сплюнул Маздам.

— Чиво? — спросил проснувшийся Хэмиш.

— ОН СПРОСИЛ, ПОЧЕМУ МЫ РЕШИЛИ ВЕРНУТЬ ОГОНЬ БОГАМ, ХЭМИШ!

— Ась? Но кто-то ведь должен это сделать! — прошамкал Хэмиш.

— Потому что мир огромен и мы ещё не всё повидали, — сказал Малыш Вилли.

— Потому что эти гады бессмертны, — сказал Калеб.

— Потому что в холодные ночи у меня спину ломит, — сказал Маздам.

Менестрель посмотрел на Коэна, который разглядывал что-то у себя под ногами.

— Потому что… — сказал Коэн. — Потому что… они позволили нам состариться.

И в этот весьма драматичный миг они угодили в засаду. Сугробы взорвались тучами снега. Огромные фигуры бросились на Орду. Мечи очутились в иссохших, покрытых пятнами руках с быстротой, которая приходит лишь с опытом. Вверх взмыли дубины…

— Всем стоять! — выкрикнул Коэн командным голосом.

Воины замерли. Клинки застыли буквально в дюйме от шей и туловищ. Коэн поднял глаза на изрытое трещинами, угловатое лицо гигантского тролля, дубина которого угрожающе зависла прямо над его головой.

— Слушай, а по-моему, я тебя знаю… — задумчиво сказал он.

Волшебники работали посменно. Перед флотилией море было спокойным, как мельничный пруд, зато сзади дул постоянный свежий ветер. Волшебники умели управляться с ветрами, потому что погода для них была вопросом не волшебства, но лепидоптерологии. То есть, как говаривал аркканцлер Чудакулли, главное — вычислить, где сейчас порхают эти чёртовы бабочки.

В общем и целом, шанс налететь на плавучее бревно был равен одному на миллион, но именно это и случилось. Удар был достаточно слабым, однако Думминг Тупс, осторожно кативший по палубе омнископ, мигом оказался на спине в окружении множества сверкающих осколков.

С выражением искренней тревоги на лице аркканцлер поспешил к нему.

— Сильно повредился? Господин Тупс, он обошелся нам в сто тысяч долларов! Нет, вы только посмотрите! На мелкие кусочки!

— Я почти не пострадал, аркканцлер, спасибо…

— Сотни часов работы пропали даром! И мы не сможем наблюдать за полётом. Эй, господин Тупс, ты меня слушаешь?..

Думминг его не слушал. Он вертел в руках два осколка, внимательно их разглядывая.

— Аркканцлер, кажется, мне случайно удалось совершить, ха-ха, удивительное научное открытие!

— Каким это образом?

— Кто-нибудь раньше разбивал омнископ?

— О нет, молодой человек. Другие люди аккуратно обращаются с дорогостоящим оборудованием.

— Э-э… Пожалуйста, аркканцлер, загляните в этот осколок, — почти взмолился Думминг. — Хоть одним глазком. Это крайне важно.

На нижние склоны Кори Челести снизошло время воспоминаний. Те, кто устраивал засаду, и те, кто попал в неё, расположились вокруг костра.

— Стало быть, Гарри, ты больше не Тёмный Властелин? — спросил Коэн,

— Ну, ты ж знаешь, какие деньки настали, — сказал Злобный Кошмар Гарри. Члены Орды дружно закивали. Они-то знали, какие настали деньки.

— Сейчас люди, напав на твою Тёмную башню, первым делом заваливают тоннель для побега, — пожаловался Злобный Гарри.

— Вот гады! — поморщился Коэн. — Тёмный Властелин всегда должен иметь возможность сбежать. Это всем известно.

— Ага, — подтвердил Калеб. — Кое-какая работёнка должна и на завтра остаться.

— Сам я всегда играл честно, — продолжал Злобный Гарри. — Оставлял тайный ход в свою Гору Ужаса, а в надзиратели нанимал абсолютных тупиц…

— Енто меня, значится, — с гордостью объявил огромный тролль.

— …Тебя, тебя, а ещё следил за тем, чтобы мои люди надевали маски, закрывающие всё лицо, поверьте на слово, это чертовски недёшево обходилось, зато предприимчивый герой всегда мог выдать себя за одного из наших…

— Мы со Злобным Гарри — старые приятели, — сказал Коэн, скручивая самокрутку. — Я знавал его, когда он начинал всего с двумя парнями, ну, плюс Большой Кирдык.

— И Бейкусай, он же — Адов Жеребец, — добавил Злобный Гарри.

— Только он был ослом, Гарри, — поправил его Коэн.

— Зато как кусался! Палец оттяпать — что хвост поднять.

— Слушай, а это не ты был Обречённым Богом-Пауком? По-моему, это с тобой я сражался… — нахмурился Калеб.

— Вероятно. Все сражались. Великие были времена, — посетовал Гарри. — На гигантских пауков всегда можно было положиться. Пауки даже лучше осьминогов. — Он вздохнул. — А потом, конечно, всё изменилось.

Орда кивнула. Всё действительно изменилось.

— Пошли всякие разговоры. Мол, я мерзкое пятно на мировом лице, — продолжал Гарри. — И никто даже словом не упомянул, что именно я обеспечивал работой тех, кто жил в районах с традиционно высоким уровнем безработицы. А потом, разумеется, появились крутые ребята, с которыми нам, сельским, не было возможности конкурировать. О Нинге Безжалостном слыхали?

— Типа того, — сказал Малыш Вилли. — Это я его убил.

— Не может быть! А как же его знаменитое «Я ещё приду взад!»?

— Ну, это будет несколько трудновато, — пожал плечами Малыш Вилли, доставая трубку и набивая её табаком. — С прибитой-то к дереву башкой.

— А как поживает Памдар — Королева Ведьм? — поинтересовался Злобный Гарри. — Вот была…

— Ушла на покой, — перебил Коэн.

— Врешь!

— Вышла замуж, — объяснил Коэн. — За Хэмиша Стукнутого.

— Чиво?

— Я СКАЗАЛ, ЧТО ТЫ ЖЕНИЛСЯ НА ПАМДАР, ХЭМИШ! — крикнул Коэн.

— Хе-хе-хе, агась! Чиво?

— Правда, давно это было, — добавил Малыш Вилли. — И брак длился недолго.

— Это была не женщина, а сам дьявол!

— Мы все стареем, Гарри. Теперь у неё своя лавка. «Конфетки Пам». Мармелад делает, — произнёс Коэн.

— Что?! И это Памдар? Которая некогда восседала на троне, стоявшем на груде черепов?

— Я же не сказал, что она делает хороший мармелад.

— А ты как поживаешь, Коэн? — спросил Злобный Гарри. — Слышал, ты императором заделался?

— Звучит неплохо, а? — мрачно откликнулся Коэн. — Но знаешь что? Скучно. Все ползают вокруг тебя, раболепствуют, драться не с кем, а от мягких постелей начинает болеть спина. Куча денег, и не на что их потратить, кроме как на игрушки. Эта треклятая цивилизация высасывает из тебя жизнь.

— Из-за неё-то Старик Винсент и умер, — посетовал Малыш Вилли. — Еротический удар.

Некоторое время тишину нарушали лишь шипение снега на углях и яростный скрип мыслей собравшихся вокруг костра.

— Наверное, всё-таки апоплексический, — предположил бард.

— Ага, он самый, — подтвердил Малыш Вилли. — Никак не запомню это слово, да и какая разница?

— В апокалипсическом смысле — очень большая, — сказал Коэн и повернулся к Злобному Гарри. — Герой не должен так умирать — жирным и размякшим после сытного ужина. Герой должен погибать в бою.

— Да, но вы-то, парни, живы-живехоньки, — заметил Злобный Гарри.

— Это потому, что мы выбирали не тех врагов, — сказал Коэн. — Но на сей раз мы собираемся наведаться в гости к самим богам. — Он похлопал ладонью по бочонку, на котором сидел. Остальные члены Орды зажмурились. — У нас есть тут одна штука, раньше им принадлежала.

Коэн окинул вопросительным взглядом собравшихся. Ордынцы едва заметно кивнули.

— Злобный Гарри, а почему бы тебе не пойти с нами? — предложил он. — Можешь и своих мерзких приспешников захватить.

— Эй, я ведь Тёмный Властелин! — воскликнул Злобный Гарри, вскидывая голову. — Как это будет выглядеть, если я присоединюсь к компании героев?

— Никак не будет, — резко отрезал Коэн. — И хочешь услышать почему? Потому что мы — последние. Мы и вы. А всем остальным плевать. Нету больше героев, Злобный Гарри. Как и злодеев.

— Злодеи были, есть и будут! — возразил Злобный Гарри.

— Нет, теперь остались только подлые, злобные, коварные паскудники. И, обстряпывая свои делишки, они прикрываются законом. И знаешь что, Злобный Гарри, имена у них теперь совсем другие.

— Они не знают, что такое Кодекс, — сказал Малыш Вилли.

Все кивнули. По закону можешь ты не жить, но Кодекс соблюдать обязан.

— Люди с клочками бумаги, — презрительно бросил Калеб.

Все снова кивнули. Любовью к чтению ордынцы не славились. Для них бумага была врагом, как и люди, которые её использовали. Бумага прокрадывалась мимо тебя и завоёвывала мир.