Пейтон-Плейс - Грейс Металиус

— Парни, я был бы чертовски доволен, если бы мы не проголосовали за строительство новой начальной школы в этом году. Я был бы так доволен, что захотел бы дать пятипроцентную премию каждому парню из этого цеха.

Сет Басвелл, в чьих жилах текла кровь крестоносца, был так же бессилен перед Харрингтоном, как фермер, не выплативший по закладной.

— Займемся делом, — сказал Пертридж, и игра началась.

Около часа игра протекала спокойно, лишь изредка Сет вставал из-за стола, чтобы заново наполнить бокалы. Редактор газеты играл из рук вон плохо; вместо того чтобы сосредоточиться на картах, он думал о том, как бы перевести разговор на волнующую его тему. Наконец он решил, что дипломатическая тактика в этом случае бессмысленна, и, когда очередной игрок придвинул к себе выигрыш, сказал:

— Я тут думал об этих бумажных хижинах, залитых гудроном. Они растут как грибы. Мне кажется, нам пора подумать о том, чтобы ввести в действие закон о зонах.

Несколько секунд все молчали, потом Пертридж, для которого эта тема была не нова, пригубил бокал и громко вздохнул.

— Опять, Сет? — спросил адвокат.

— Да, опять, — сказал Сет. — Уже несколько лет я пытаюсь заставить вас всерьез задуматься над этим, и теперь я снова говорю, что пора что-то предпринять. На следующей неделе я собираюсь начать серию статей с фотографиями…

— Ну, ну, Сет, — успокаивающе сказал Харрингтон. — Я бы не стал с этим спешить. В конце концов владельцы хижин, о которых ты говоришь, платят налоги, как и все остальные. Этот город не может позволить себе терять налогоплательщиков.

— Ради Христа, Лесли, — сказал д-р Свейн. — У тебя, наверное, под старость размягчились мозги. Естественно, обитатели хижин платят налоги, но их собственность оценивается так низко, что город от них получает жалкие гроши. Они же продолжают жить в своих хижинах и дюжинами рожают детей. Именно мы платим за их образование, за то, чтобы наши дороги были в порядке и чтобы время от времени обновлялось снаряжение пожарников. Всех налогов, выплаченных владельцем хижины за десять лет, недостаточно, чтобы оплатить обучение его детей в школе за один год.

— И ты отлично знаешь, что Док прав, Лесли, — сказал Сет.

— Без хижин, — сказал Харрингтон, — земля, на которой они стоят, опустеет; сколько долларов вы соберете в этом случае? И дело не только в этом, вы не можете поднять налоги для них, не подняв налоги для остальных. Разделение на зоны территории хижин повлечет за собой деление на зоны всего города, а тут уж все начнут сходить с ума. Да, ребята, мне не больше, чем вам, нравится платить за образование детей этих дятлов, но я еще раз повторю — оставьте хижины в покое.

— Ради Бога! — воскликнул д-р Свейн, теряя терпение и забыв о предварительной договоренности с Сетом не делать этого сегодня вечером. — Дело не только в налогах и в том, что эти хижины мозолят всем глаза. Это же выгребная яма, вонючая, как канализация, и полезная для здоровья, как африканское болото. Не далее как на прошлой неделе я был в одной из хижин. Ни туалета, ни чистых баков для воды, ни самой воды, восемь человек в одной комнате без холодильника. Это просто чудо, что их дети доживают до школьного возраста.

— Так именно это свербит у тебя в заднице, я правильно понял? — рассмеялся Харрингтон. — Тебя и Сета волнуют совсем не налоги, а то, что какой-нибудь чумазый пострел, бегая босиком на улицу по нужде, подхватит простуду.

— Ты дурак, Лесли, — сказал д-р Свейн — Я и не думал о простуде. Я думаю о брюшном тифе и полиомиелите. Если хотя бы намек на эти болезни появится в хижинах, очень скоро весь город будет в опасности.

— О чем ты говоришь? — спросил Харрингтон. — В наших местах никогда не было ничего подобного. Ты как старуха, Док, и Сет тоже.

Сет покраснел от злости, но не успел он сказать и слова, как вмешался Пертридж.

— Каким, черт возьми, способом ты собираешься выставить их из хижин, если они откажутся подчиниться твоему закону о зонах? — спросил адвокат.

— Не думаю, что многим придется уехать, — сказал Сет. — Большинство из них может позволить себе улучшить свою жизнь. Они могут потратить часть денег, которые пропивают, на постройку туалетов и установку баков для воды.

— На чем ты настаиваешь, Сет? — смеясь, спросил Лесли. — Хочешь превратить Пейтон-Плейс в полицейский штат?

— Я согласен с Доком, — сказал Сет. — Ты дурак, Лесли.

Харрингтон потемнел лицом.

— Может, и так, — сказал он. — Но я знаю: когда начинаешь говорить человеку, что он должен сделать то, другое или третье, ты дьявольски рискуешь, потому что это уже пахнет нарушением гражданских прав.

— О, Боже, — простонал Сет.

— Вперед, можешь еще раз назвать меня дураком, — сказал Харрингтон. — Но ты никогда не заставишь меня проголосовать за закон, указывающий человеку, в каком доме он должен жить.

Сет и Свейн с нескрываемым недоверием выслушали ханжеское заявление Харрингтона, Пертридж же, как прирожденный пацифист, не дал им среагировать на услышанное: он взял карты и начал их перетасовывать.

— Мы собрались, чтобы сыграть в покер, — сказал он. — Ну, так давайте играть.

Больше проблемы хижин в этот вечер не обсуждались. В полвосьмого д-р Свейн взял колоду, чтобы последний раз сдать карты.

— Открываюсь, — сказал Харрингтон, держа карты у самой груди и хмуро их разглядывая.

— Поднимаю, — сказал Сет.

Пертридж и Свейн спасовали, Харрингтон продолжал игру.

— Еще раз, — сказал редактор и придвинул к центру стола деньги.

— Хорошо, — нерешительно сказал Лесли. — Поднимаю дальше.

Д-р Свейн с отвращением заметил, что Харрингтон начал потеть.

«До чего жадный негодяй, — подумал доктор, — с его-то деньгами волнуется из-за ставки в пять-десять долларов».

— Еще раз, — холодно сказал Сет.

— Черт с тобой, — сказал Харрингтон. — Хорошо. Итак, называй.

— Все красные, — мягко сказал Сет, раскладывая карты веером.

Харрингтон, у которого самой старшей картой был король, побагровел.

— Проклятье, — сказал он. — Один раз за вечер пришла приличная карта, и все равно мало. Ты выиграл, Басвелл.

— Да, — сказал Сет, глядя в глаза хозяину фабрики. — Я всегда выигрываю… в конце.

— Если я что-то не люблю больше, чем жалкого неудачника, — ответил Харрингтон, не отводя глаз, так это жалкого победителя.

— Взяв зеркало, вынужден смотреть на собственное отражение, — сказал Сет, улыбнувшись Харрингтону. — Это мое любимое выражение. А ты что всегда говоришь, Лесли?

Пертридж встал из-за стола и потянулся.