Романовы. Запретная любовь в мемуарах фрейлин - Игорь Оболенский

Дворец в Скерневицах не был очень большим. По правую сторону от просторного холла располагались покои для императора. Наверху в левом крыле была гостиная-библиотека, которая после того, как здесь побывала супруга Александра Второго, стала называться «Салоном императрицы». Здесь же висел ее портрет работы Винтерхальтера. Мебель была обита роскошным желтым шелком, а занавеси на окнах были темно-сиреневого цвета.

На стене, лицом к лестнице, висел портрет Шамиля, его мечи и другие трофеи кампании 1856 года.

Меч вместе с запиской о том, что он по праву принадлежит фельдмаршалу, был прислан Барятинскому самим Шамилем, который высказал такое пожелание на смертном одре.

Этим поступком Шамиль ответил на благородство фельдмаршала, пославшего в свое время заключенному в тюрьму Шамилю его меч.

Глава 5

На Рождество 1875 года Георгий, Эло и я отправились на юг в Одессу. Брат Михаил присоединился к нам уже там.

Мы остановились в отеле «Петербург», который располагался по соседству с большим домом, принадлежавшим родителям моей невестки. Это был первый раз, когда я видела мать Эло, урожденную Орбелиани, по мужу Андреевскую.

(Александр Михайлович Дондуков сочинил о нем такой стишок: «Клистирчик сбоку, конь лихой, ростом молодецкий. Шамиль страшный, кто такой? Доктор Андреевский».)

(Князь Александр Дондуков-Корсаков — генерал, адъютант светлейшего князя Воронцова. Участник Кавказской и Крымской кампаний. Генерал-губернатор Юго-Западного края, 1881 год — губернатор в Одессе, 1882-90-е гг. — главнокомандующий на Кавказе. Умер в 1893 году в с. Полоное Псковской губернии. — Прим. перевод.)

‹Мать Эло› была весьма приятная грузинка невысокого роста с очень черными глазами, мягким голосом и привлекательными манерами. Ее певучий голос и привычка медленно произносить слова пленяли и очаровывали.

Бабушка Эло (со стороны отца) была немкой и носила фамилию Граф. А дедушка был известным окулистом, который влюбился в свою будущую жену во время операции на глазах, которую он ей делал.

Мы были очень счастливы в Одессе и не подозревали, что всего через год нас ожидает трагедия, которая произойдет в Тифлисе. Там старшая сестра Эло Нина встретила свою смерть, случившуюся весьма загадочным образом.

Она со своей матерью остановилась в доме, который принадлежал Георгию с женой. В это же время там жил один мужчина по фамилии Чхотуа, который приходился молочным братом Михаилу (Михаилу Шарвашидзе, родному брату Бабо и Георгия. — Прим. перевод.).

Как-то вечером девушка отправилась купаться на реку и не вернулась. Ее одежда была обнаружена на берегу.

По городу пошли сплетни, которые даже были напечатаны в некоторых газетенках, что организатором убийства был мой брат, который хотел избавиться от сестры жены, чтобы, таким образом, Эло досталась часть ее наследства. А орудием преступления стал этот Чхотуа, нигилист по своим убеждениям.

Нет нужды говорить, что на суде подобным измышлениям никто не поверил. Всем здравомыслящим людям было известно, что согласно действующему законодательству младшая сестра не становилась наследницей состояния старшей сестры и потому подобный мотив преступления не имел смысла.

Но, к сожалению, несчастный Чхотуа не смог предоставить никакого алиби, и, так как ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения в том, что произошло именно убийство, он был приговорен к ссылке на 20 лет в Сибирь.

Через много лет реальный убийца на смертном одре признался в преступлении, и невинная жертва была освобождена из Сибири.

Так получилось, что я оказалась на том же пароходе, на котором он возвращался из ссылки. Я была счастлива увидеть бедного парня, снова вернувшего свое честное имя. Я подошла к нему, обняла и расцеловала.

(Убийство Нино Андреевской имело большой резонанс и вошло в историю, как «Тифлисское дело».

Газеты подробно расписывали обстоятельства трагедии: 29 июня 1876 года Нино вместе с матерью приехали из Одессы в Тифлис, чтобы принять участие в разделе семейного имущества — незадолго до этого из жизни ушел доктор Андреевский.

Вскоре, 22 июля 1876 года, было установлено исчезновение молодой девушки. На другой день рыбаки обнаружили тело неизвестной, в которой была опознана Нино Андреевская.

Защитой Давида Чхотуа, обвиненного в убийстве девушки, занимался знаменитый адвокат Владимир Спасович. В свое время Спасович вел громкое дело, связанное с французским подданным Станиславом Кроненбергом. Последний обвинялся в том, что издевался над своей семилетней дочерью. Именно в связи с тем делом родился великий афоризм Федора Достоевского о том, что «ничто на свете не стоит слезинки ребенка».

Речь Спасовича во время «Тифлисского дела» занимала 60 страниц и вызвала всеобщее восхищение. Однако на решение суда не повлияла, и приговор Чхотуа остался в силе. — Прим. перевод.)

В 1876 году мы все еще находились в Одессе, когда получили известие из Скерневиц о помолвке княжны Орбелиани с Василием Нарышкиным.

Фельдмаршал и его жена пригласили нас приехать и пожить в Скерневицах.

Мы собирались приехать на свадьбу, но, к несчастью, непредвиденное происшествие задержало нас.

В железнодорожном вагоне, в котором мы отправились в путешествие, было очень жарко. Георгий вышел в коридор, сопровождаемый своей женой, чтобы подышать свежим воздухом. Там он внезапно потерял сознание.

Я спала в тот момент, но меня разбудил громкий шум. Я вышла из купе и стала свидетельницей странной сцены. Эло лежала на полу в луже крови, а над нею сидел склонившийся Георгий.

Оказалось, что в своем стремлении раздобыть для мужа свежего воздуха Эло кулаком разбила стекло вагона и порезала вену. Мы, как могли, попытались остановить кровотечение.

Нет нужды говорить, что в таком состоянии мы не могли продолжить путешествие и на следующей станции сошли и вернулись в Одессу. Там мы провели несколько дней, пока Эло не стало лучше. И только тогда вновь отправились в Скерневицы…

(Приписано рукой баронессы.)

Наследник, ставший затем Александром Третьим, любил русскую парную. В нашем доме тоже была парная.

Наследник обычно приходил к нам по утрам, парился, а затем пил с нами чай. У Эло даже была специальная чашка для него.

Глава 6

Жизнь в Скерневице шла по строго заведенному порядку. Фельдмаршал вставал рано утром и в 8 утра уже отправлялся на прогулку. Для того чтобы я тоже могла вставать рано, он подарил мне свой будильник.