В объятиях Февраля - Татьяна Михаль

говоришь про то уродливое одеяние, что было на тебе в тот первый день?

– Э-э-э… с чего это оно уродливое? – обиделась я. Ну да, пуховик у меня не был куплен в ультрамодном бутике, и не имел особого шика, но зато он был тёплым.

– Конструкция, похожая на кокон гусеницы не может быть красивой, – сказал Февраль и осмотрев меня внимательно, таким взглядом будто впервые видел, спросил: – Почему же ты не носишь платья?

Посмотрела на свои джинсы, водолазку и пожала плечами.

– Ношу, но как бы зимой удобней носить штаны… – попыталась оправдаться за свой внешний вид, и стало как-то неловко. Я ведь по сравнению с нынешним обновлённым убранством дома Февраля и с самим мужчиной, выглядела Золушкой замарашкой.

Февраль на мой ответ удивлённо посмотрел мне прямо в лицо и сказал:

– Да будет тебе известно, маленькая Кира, что только зимние наряды напоены волшебством и искрящейся красотой. Не дело, чтобы моя гостья, которая покорила норовистую и сильную музыку, носила такое некрасивое одеяние.

Не успела ничего сказать, как Февраль взмахнул рукой, в которой держал трость. Голубое сияние окутало кристалл трости и сорвалось, шёлковым туманом окутав меня с ног до головы, чтобы через одно мгновение истаять.

– Ах!

– Вот это дя-я-а-а!

– Красавица!

– Волсебство…

Сильфиды вновь подали голос и запорхали вокруг меня, восторгаясь моим внешним видом.

Я долго смотрела в синие глаза Февраля и медленно опустила взгляд вниз.

Февраль своей магией соткал необыкновенное платье, которое сверкало как снежное поле в ясный солнечный день.

Я опешила от этой красоты.

Мне захотелось посмотреться в зеркало.

Февраль видимо понял мои метания и наколдовал напольное резное зеркало из настоящего льда.

– Ничего себе… – прошептала ошарашено.

Из зеркала на меня смотрела сказочно прекрасная девушка. Я вся сверкала. Платье переливалось изумрудным и голубым с серебристыми искорками, словно северное сияние пошло на ткань этого волшебного платья.

И более того, я приподняла подол платья и взглянула на красивые туфельки. Февраль позаботился и об обуви.

Я снова посмотрела на себя в зеркало и тронула распущенные рыжие волосы. Сейчас они ниспадали аккуратными локонами, словно я посетила салон красоты.

В груди резко перехватило от неожиданно накатанных чувств. Глаза наполнились горячей влагой, и одна слезинка сорвалась вниз.

– Я никогда в жизни не была такой красивой, – прошептала очень тихо, но Февраль меня услышал.

Он подошёл ко мне и встал за спиной.

Его изумительный аромат обволок меня как невидимая вуаль. Невольно втянула этот запах в себя и замерла, стараясь сохранить его как можно дольше.

В зеркале сейчас отражались двое и на удивление, рядом с Февралём я смотрелась гармонично. Мы выглядели как пара…

Ох, что за мысли у меня в голове?

– Ты очень красивая, Кира. Я всего лишь облачил тебя в достойное одеяние, – сказал он.

– Спасибо… – поблагодарила его также тихо. Потом обернулась и, привстав на носочки, невесомо поцеловала его в уголок рта.

Февраль дёрнулся, словно его ударило током. Мужчина прикоснулся пальцами к месту поцелуя и изумлённо на меня взглянул.

– Ты меня поцеловала? – спросил он.

– Да. В порыве сильных чувств хочется выразить свою благодарность и симпатию. Поцелуи и объятия – это самые яркие проявления таких эмоций.

– Тебе понравилось? – спросил он.

– Что именно? Платье? Февраль, это самое прекрасное платье, которое у меня когда-либо было и вряд ли когда-то ещё будет, и я…

– Я спросил про поцелуй, – прервал он мой поток речи, чем теперь вызвал моё удивление и смущение.

– Ну-у-у… Я не могу сказать, потому что это был даже не поцелуй, а просто прикосновение… – сказала, и покраснела до самых кончиков ушей.

Ой, балда-а-а! Сейчас он расстроится и обидится и, вообще выгонит меня назад на землю! Чего стоило сказать, что понравился поцелуй?!

Ругай себя или не ругай, но слова уже прозвучали, и кажется, очень озадачили мужчину.

– Тогда, я могу тебя поцеловать? – неожиданно спросил он.

– А-а-а… Э-э-э… Да, – ответила я.

Глава 6

* * *

Февраль приблизился и заключил моё лицо в свои ладони.

Его запах заполнил каждую клеточку моего тела, просочился в каждую пору, отпечатываясь в памяти навсегда…

Касание его губ…

Я не дышу, боясь спугнуть этот момент, который кажется мне наваждением, сном, а не явью…

Его тёплый язык касается моих губ, и стон срывается из самой глубины души…

Дрожь пробежала по всему телу, словно рябь прошла по воде…

Закрываю глаза и расслабляюсь, отдаваясь во власть новых ощущений.

Мужские губы, сначала изучали и пробовали… Но теперь Февраль отпустил себя и отдаваясь вдруг налетевшей страсти, невозможно сладкий дарит поцелуй – дарит и берёт, словно пьёт меня, как путник, уставший без воды и получивший желанную влагу – жадными глотками пьёт и возвращается к жизни…

Я осмеливаюсь и касаюсь пальцами его волос – нежные и шелковистые пряди, чёрные как вороново крыло приятно пропускать между пальцев…

Сколько длится наш поцелуй?

Вечность?

Но мне кажется, прошло всего одно мгновение и хочется ещё…

Февраль оторвался от моих губ и тяжело дыша, произнёс:

– Ты пахнешь как ванильная карамель…

Улыбнулась, и сказал в ответ:

– А ты пахнешь морозом и льдом, свежестью весенних лугов и мятой, а ещё клубникой…

– Странный запах ты обрисовала, – заметил он и отстранился, но взял мою ладонь в свою. – Тебе понравился поцелуй?

Смущённо улыбнулась и честно призналась:

– Очень.

– Я рад. А теперь пойдём.

Я обернулась, ища взглядом сильфид, но малышек словно след простыл, а потом увидела, что крошки упали в обморок и кучкой, друг на дружке лежат без сознания на столешнице журнального столика.

Улыбнулась. Бедняжки не выдержали той искры и страсти, что проскочила между нами, и лишились чувств?

Февраль потянул меня на выход, но я вновь спохватилась и сказала:

– Стой! Я ведь в одном платье, а там холодно…

– Ты не замёрзнешь, – сказал он. – Я поцеловал тебя, Кира. Тебе больше не страшен холод.

– Какой чудесный поцелуй, – сказала я разочаровано.

То есть, он меня поцеловал лишь для того, чтобы я перестала испытывать холод?

Стало немного грустно, но я постаралась отогнать эту грусть и вышла вместе с Февралём на крыльцо.

Зимний вечер, воет Вьюга и, почувствовав своего хозяина она, обернувшись пушистым снежным зверем, стала ластиться к ногам Февраля.

Он потрепал её по ветряному загривку и довольная Вьюга, вновь обернувшись высокой воронкой, улетела куда-то вдаль.

А я вдруг поняла, что действительно не ощущаю холода.

Снежинки падали с неба, падают на мою кожу, но я не чувствовала неприятного холода от них, наоборот, я прекрасно ощущала, какие они пушистые и мягкие!