Раб и Царь - Александр Смирнов

– Знаю, конечно. Я женюсь.

Вся группа расхохоталась.

– Тоже мне, предсказатель! – смеялся Олег. – Так каждый может.

– Тогда поставь вопрос конкретнее.

– На ком ты женишься?

– На Кате, – не задумываясь, ответил Раб.

Все снова засмеялись.

– На мне? – Катя даже поднялась с коленей Димы. – А ты у меня хотя бы спросил? Честно говоря, мне такие мужчины как ты не нравятся.

– Нет, вы посмотрите! Как вам это нравится? – возмутилась Наташа. – Не успел увидеть девушку без платья и сразу жениться? А мы? Чем мы хуже?

Она задрала подол своего платья и показала свои стройные ножки.

– А они? – Наташа показала рукой на остальных девушек. – Ты уж объясни нам, а то вон сколько врагов наживёшь!

– Ножки здесь не причём, – ответил Раб. – Хотя, справедливости ради, надо отметить, что они хороши. Дело совсем в другом.

– Интересно, в чём же? – Наташа опустила подол платья.

– Дело в том, что Катя, как только что мы выясняли, тоже является лидером. Посудите сами, разве можно держать двух тараканов в одной банке? Они либо должны стать одним целым, либо перегрызть себе глотки.

– Во-первых, с чего это ты взял, что я лидер? – прервала Раба Катя. – Я ничего никого не заставляла делать, а во-вторых, с чего ты взял, что я собираюсь перегрызать тебе глотку?

– А любовь, – обратилась к Рабу Марина, – ты что, любовь даже в расчёт не берёшь?

– Ой, да перестаньте вы! – недовольно махнул рукой Раб. – Какая ещё любовь? Это всё детские сказки. Ваша любовь ни что иное, как инстинкт. Всё, что вы называете любовью, необходимо только для продолжения рода.

– Нет, давай разберёмся в этом подробнее, – вступил в дискуссию Олег. – Я бы согласился с тобой, если бы ты так сказал о страсти. Страсть действительно инстинкт. А любовь? Разве она имеет хоть какое-нибудь отношение к инстинктам? Возьми, к примеру, хоть пожилых людей. Разве перед ними стоит задача продолжения рода? Но они любят друг друга.

– Ничего подобного. Пожилые люди просто привыкли друг к другу. Они не в состоянии изменить свой образ жизни и поэтому считают, что не могут друг без друга жить.

– А жёны декабристов? – вспылила Марина. – Они тоже не хотели изменить свой образ жизни, и поэтому поехали за своими мужьями в Сибирь?

– А при чём тут декабристы? – не сдавался Раб. – Что ты вообще о них знаешь? Ты знаешь, например, что они были владельцами Российско-Американской кампании? Ты знаешь, что самодержавие не давало развиваться предприятиям, как того хотели их владельцы? – Раб пренебрежительно посмотрел на Марину. – А ты, конечно, уж подумала, что они свой заговор для народа устроили? Да плевать они на твой народ хотели, впрочем, как и народ хотел плевать на декабристов. В данном случае царь оказался сильнее, вот их и сослали в Сибирь.

– Однако народ не забыл их подвига до сих пор, – поддержал Марину Олег. – Сколько про них книг написано, сколько фильмов снято?

– Ну при чём тут народ? Писатели и режиссёры просто на них деньги делают. Вы же не станете отрицать, что книги и фильмы делают не только про декабристов, но и про бандитов тоже. Мишка Япончик, например, по-вашему, он тоже для народа старался?

За разговором никто не заметил, как стемнело. Я посмотрел на часы.

– Во-первых, – прервал я спор, – вы отклонились от темы. Начали про любовь, а докатились до бандитов, а во-вторых, если мы не начнём сейчас собираться, то опоздаем на электричку.

Как по команде все повскакивали со своих мест и стали собираться. Не прошло и часа, как вся группа уже была в городе. Дружная компания простилась и растворилась в людском потоке.

– Тебя проводить? – услышала Катя за своей спиной голос старосты.

Она обернулась. Радом с ней стоял Раб, а чуть поодаль Дима.

– Спасибо, не надо. – Катя посмотрела в сторону Димы. – Дима, ты меня проводишь?

– Конечно, – тут же ответил он.

Катя обошла Раба, взяла Диму за руку и подчёркнуто громко, так, чтобы Раб слышал, сказала:

– Пошли.

Катя с Димой скрылись из виду. Раб один стоял на платформе и смотрел им в след.

– Ну ничего, ещё посмотрим, чья возьмёт, – пробурчал он себе под нос и пошёл в метро.

Глава 2

То, что Дима провожает Катю домой, назвать можно было с большой натяжкой. Они ходили по улицам и никак не могли расстаться. Дима взахлеб читал своей спутнице Есенина, а та, в свою очередь, поражала его своими познаниями в области архитектуры.

– Ты что, всего Есенина наизусть знаешь? – удивлялась она.

– Да что ты? Разве можно его знать всего? Просто он мне очень нравится, вот я и запомнил немножко.

– Ничего себе, немножко! Я и десятой части не знаю того, что ты мне рассказал.

– Не надо прибедняться. Вот у тебя действительно энциклопедические знания! Пока мы с тобой шли, ты рассказала мне про все здания: кто архитектор, когда построено, что в нём было раньше, что сейчас. Такое впечатление, что ты экскурсовод.

– Да ну, какой я экскурсовод? Экскурсоводы больше рассказать могут.

– А вот и не больше. Давай я укажу тебе на любое здание, а ты мне расскажешь, про него. Вот это, например.

Дима повернул Катю на сто восемьдесят градусов и ткнул пальцем в первое попавшее здание.

– Ну что, расскажешь или слабо?

Катя посмотрела на здание и неожиданно рассмеялась.

– Значит, ничего не можешь рассказать?

– Я тебе уже рассказывала, – продолжала смеяться Катя.

– Ты мне не могла рассказать, потому что мы уже ушли от того, про что ты рассказала.

– Нет, рассказывала. Посмотри сам.

Дима посмотрел и тоже засмеялся. Перед ним был вокзал от которого он пошёл провожать Катю домой.

– А приехал я назад, а приехал в Ленинград, – озорно сказала Катя.

– Ну и что, – ответил Дима, – значит, я опять буду провожать тебя. Слушай, Катюша, а у тебя дома беспокоиться не будут? Время уже не детское.

– Так ведь и мы не дети, – ответила Катя. – Обожди немного, я сейчас позвоню домой.

Она отпустила Димину руку и подбежала к телефону. Разговор продолжался минут пять. Было видно, что Катя вначале расстроилась, потом долго спорила, а потом, положив трубку на рычаг, весело вернулась к Диме.

– Ну вот, всё в порядке. Я сказала, что нахожусь под защитой очень надёжного человека.

– И тебя так сразу отпустили?

– Ну, не сразу, конечно, но отпустили. Папа помог. Он всегда меня понимает.

Катя посмотрела на Димину спортивную сумку.

– Слушай, Димка, так это ты с этой торбой со мной гулял?

– А куда же я от неё денусь?

– Давай её в камеру хранения сдадим, а после того, как нагуляемся, заберём?

– Это идея!

Они сдали сумку в автоматическую камеру хранения и налегке снова стали гулять по городу.

– Слушай, Катюша, а зачем ты Раба дразнишь? Мне кажется, что он обиделся на тебя за то, что ты так подчеркнуто отказала ему, а мне сама предложила себя проводить.

– Да и пусть обижается сколько хочет. На сердитых воду возят.

– В принципе, он никому ничего плохого не делал. Просто у человека другое мнение. Может же человек иметь своё мнение. Если ты обиделась насчёт того, что он женится на тебе, так это же просто шутка. Это все поняли.

– Во-первых, шутка дурацкая, а во-вторых, не нравится он мне и всё. Сухой он какой-то, не живой.

– Просто он прагматик. Есть романтики, а есть прагматики. А интересно, почему так получается, что одни люди романтики, а другие прагматики?

– Не знаю. А он такой, потому что он раб. Помнишь, как Саня про него говорил?

– Это ты напрасно. Нельзя так о человеке. При чём тут его фамилия?

– А что это ты так защищаешь его? Он что, тебе очень нравится?

– Честно говоря, не нравится. Просто я считаю, что надо относиться терпимо к мнению, даже если оно не совпадает с твоим.

– А я считаю, что нельзя относиться терпимо к человеку, который считает, что любовь – это инстинкт.

– А ты сама как считаешь? Что такое любовь?

– Любовь? – Катя задумалась. – Наверное, мы и живём на земле, чтобы разобраться, что такое любовь. Но она есть. Она даётся каждому человеку, однако не каждый способен увидеть её. Такой, как Раб, не способен.

– А секс? Разве любовь бывает без секса? А уж это явно предназначено для продления рода.

– Да, но не только. Секс – это великий дар, он скрепляет любовь, цементирует её. Недаром, для девушки целомудрие так же важно, как честь для мужчины.

– Увы, но, к сожалению, целомудрие осталось в прошлом веке. Сейчас о сексе говорят совершенно открыто, и никто никого не стесняется.

– И правильно, что говорят открыто. Разве можно стесняться того, чем наградил человека Бог?

– А целомудрие? Разве это понятие не забыто?

– Забыто. Забыто такими прагматиками, как Раб. Это они не верят ничему. Это у них нет ничего святого. Но, к счастью, есть и другие люди. Просто их трудно заметить. Они не выпячивают себя напоказ. Они не стремятся быть лидерами.

– Однако же ты лидер?

– Ой, да перестань ты! Что вы ко мне с этим лидером прилипли? Разве я виновата, что в речку упала? Кстати, это же ты меня столкнул.