Пейзаж с убийцей - Светлана Чехонадская

Зазвонил мобильный.

— Але?

— Ленчик, ты? — Это был брат. — Ты должна ко мне сегодня заехать. Не позднее шести.

— Почему? — удивилась она.

— Тебе будут звонить. Юля из Омска. Юля Ворошилова, наша сестра.

Елена машинально кивнула и тут же поняла, что фраза, которую он сказал, была абсолютно бредовой. Точнее, смысл в этой фразе был, но он соответствовал каким-то очень старым временам и обстоятельствам.

— Она будет звонить тебе? В шесть? — уточнила Елена.

— Ну да.

— У вас это так делается, с уведомлением? А я при чем?

— Она будет звонить тебе. А с уведомлением потому, что ты должна успеть приехать.

— Ты сам понял, что говоришь? Юля, у которой, кстати, есть домашний телефон, звонит тебе, чтобы ты нашел меня, также имеющую телефон и даже не один, и предупредил, что я должна приехать к тебе в шесть вечера, чтобы поговорить с ней, когда она тебе позвонит… Почему она не позвонит мне?! По одному из моих телефонов?!

— Я передаю то, что просила передать наша сестра Юля. Она сказала следующее: «Мне нужно срочно переговорить с Еленой. Пусть она придет к тебе не позже шести, я тебя наберу, и мы с ней поговорим».

— Понятно. Сейчас мы закончим наш сумасшедший разговор, и я ее наберу.

— Кстати, она сказала: «Пусть не вздумает звонить мне сама. Ни в коем случае! Ни при каких обстоятельствах!» Елена, что случилось?

— Ты меня спрашиваешь?!

Из двери высунулся Митя. Увидев Елену, он кивнул и тут же скрылся обратно.

— Так ты приедешь? — спросил брат. — Интересно же. Может, опять ее муж на бабки попал? Может, она просто денег просить будет?

— Сколько времени? — спросила Елена.

— Да уже пять.

Кипя от злости (Гриша жил в Алтуфьево), она побежала на парковку. Села в свой «мерседес», вырулила к шлагбауму. Охранник помахал рукой, когда она выезжала.

Дороги были забиты. Въехать в бок могли буквально каждую секунду. Машинально она отметила, что перламутровая «девятка» слишком уж точно повторяет ее маневры, словно боится упустить «мерс» из виду. «Для полноты сегодняшнего дня мне не хватало только подставы на дороге» — сердито подумала Елена. Машина у нее была не застрахована. «Девятка» перестроилась в крайний ряд, видимо, собиралась поворачивать. «Никогда не надо думать плохо о людях, — Елена облегченно вздохнула. — Вот и наша Юля — хорошая девушка. А то он сразу: „Денег будет просить“».

До Алтуфьево она добралась в пятнадцать минут седьмого. Открыла дверь Гришина жена Анжела с не-Гришиным ребенком на руках. Существовал еще и Гришин ребенок, но он жил с не-Гришиной женой. Вместо того чтобы поздороваться, Анжела зевнула. Только она закрыла рот, зазвонил телефон. Звонки были короткие, междугородние.

— Да, пришла, — сказал Гриша. — Как дела-то? А, понял. Сейчас позову.

— Лена? — Юлин голос доносился сквозь ужасные шумы и хрипы. — Ты меня слышишь?

— Очень плохо. Юль, давай я тебе перезвоню.

— Не надо, я не дома. Я у знакомых. Я не могла тебе позвонить, потому что… Потому что, боюсь, тебя прослушивают.

— Что со мной делают? Юль, говори громче!

— Тебя прослушивают. И меня, думаю, прослушивают. Я дала подписку… Лена, они интересовались какой-то очень старой историей! Помнишь, ты приезжала прописку делать? Не помню, какой это был год. Они спросили, где ты в это время жила. Я сказала: в Москве. Они спросили, почему ты тогда в Омск за пропиской приезжала? Я сказала, что по блату тебе ее сделала. Вместе с новым паспортом и гражданством. Это ведь теперь не криминал? Кого это теперь может интересовать?

— Не знаю. Вообще, чушь какая-то.

— Что, не слышу?

— Чушь, говорю! Что еще они спрашивали? И кто они?

— Менты. Или кагэбэшники. Я не разбираюсь. Но, скорее всего, кагэбэшники — очень вежливые, культурные… Их интересовало, у кого ты жила, пока была в Омске. Я сказала: у меня. «С кем встречалась? Был ли любовник в Омске?» А, еще вспомнила: они спросили, был ли у тебя в это время любовник в Академгородке, в Новосибирске.

— Что с тобой? — Стоявший рядом с Еленой Гриша испуганно тронул ее за рукав.

— Я им говорю: вы с ума сошли! — продолжала Юля. — Столько лет прошло! Кто это может помнить? Они говорят: «А не рассказывала ли она тогда что-нибудь про командировку в Новосибирск?» И еще: «Почему же она не была прописана в Москве, если жила там?» Я говорю: «У нее вроде какая-то временная прописка была, в общежитии, что ли». «Ну как же, — говорят, — временная, если у нее квартира в Москве?» Я говорю: «У нее квартира гораздо позже появилась, да и в ту не сразу прописали». Они мне еще сказали: «Почему так странно обмен паспорта был оформлен: якобы по утере и, в то же время, фамилия заменена? Почему документов никаких не сохранилось?» Я им говорю: «А я-то при чем? Ну, потеряли там что-то, но не по моей же вине!» Лена, я уж и не помню, как мы тогда с тобой все оформляли! По-моему, я кому-то заплатила и все. Это же десять лет назад было, Господи! Я вообще не помню, как тогда все делалось! Что случилось-то, Лен?

— Я понятия не имею!

— Ну, ладно, Лен. Мне неудобно. Это ведь не мой телефон… Но я тебе ничего не говорила, хорошо? А то подписка все-таки. Черт его знает, такие времена наступают! Интересуются, кто где был прописан в девяносто каком-то году! Сумасшедший дом!

Елена положила трубку, села возле телефона, тупо глядя на стену.

— Ну что, денег просила? — Гриша присел на корточках рядом с ней. — Судя по твоему виду, много. Опять в карты проиграл? Вот ухарь…

— Чаю поставь, — попросила Елена.

Брат ушел на кухню, она перевела дыхание.

«Кто-то интересуется тем, что я делала во время той злополучной остановки в Новосибирске одиннадцать лет назад. Ладно, — сказала она себе. — Это еще имеет какие-то объяснения. Предположим, что своими расспросами я разворошила некое осиное гнездо. Некто понял, что я все видела… Какова должна быть его реакция? Я опасна для него, вот что. И что он тогда должен сделать? Ну… Убрать меня, скажем. Подкупить, запугать. Вот ужас!»

Брат прошел мимо нее, испуганно косясь, но решил не отвлекать, закрылся в комнате.

«Начнем сначала. — Она даже жестикулировать стала от перевозбуждения. — Я приезжаю в деревню Корчаковку и каким-то образом даю понять заинтересованным лицам, что видела то, что они хотят скрыть. Они начинают выяснять, кто я, и для этого находят водителя машины, потом обыскивают мой номер, чтобы найти документы. Пока их действия нормальные. Ну, выяснили… Дальше они должны убедиться, что за моими расспросами не последует никаких мер. Возможно, для этого они должны следить за мной. — Она вдруг с неприятным чувством подумала о сегодняшней «девятке». — Но зачем они допрашивают Юлю? Чтобы убедиться, что тогда, одиннадцать лет назад, я не проболталась о том, что видела? Но если за одиннадцать лет никто этим делом не заинтересовался, то уж, наверное, не проболталась! А если и проболталась, то никто мне не поверил! И еще: история про командировку и, главное, про любовника из Академгородка — это дословная версия Нины Покровской. Значит, они и с ней уже поговорили! Я, дура, наврала одиннадцать лет назад, а она неправильно поняла и до сих пор держится за эту историю! Она и им ее рассказала. Ведь и Юлю с пропиской они нашли таким же образом — через Нину! А вот как они нашли саму Покровскую? «Нина Покровская, улица Орджоникидзе, восемь» — она вдруг вспомнила, что сама сказала это милиционерам в гостинице. Так это и правда милиция?! Но, получается, милицию интересуют не жалобы сумасшедшей старухи, а та история девяносто второго года?!»

— Остынет, — шепотом сказал Гриша, высовывая голову в коридор.

Раздалось неприятное дребезжание. «Это я так дрожу?» — испуганно подумала она. Но это был мобильный.

— Але, — тихо сказала она.

— Елена Дмитриевна? Это Марина, ваша соседка по даче. Тут такое дело… Ваш дом обворовали.

Глава 6

ТИМУР И ЕГО КОМАНДА

Ее загородный дом находился в Валуево — симпатичном коттеджном поселке в семи километрах от Москвы по Киевскому шоссе, за совхозом «Московский», в стороне от трассы.

Когда Елена купила здесь участок, коттеджей еще не было — была деревенька на краю великолепного Валуевского лесопарка, по соседству с санаторием и старинной усадьбой. На краю дороги примостились также несколько пятиэтажных домов. Тогда еще никто не мог подумать, что именно эти жалкие хрущевки обещают невиданные блага тем, кто спустя восемь лет начнет застраивать соседнее поле. В хрущевках были все городские коммуникации.

За четыре тысячи долларов Елене достались двенадцать последних поселковых соток. Ей понравился вид: с трех сторон луга, а за лугами сосны. Ужасной была только трасса: узкая двухполосная Киевская дорога, впадающая в не менее ужасную, раздолбанную и темную кольцевую. Дорога периодически перекрывалась из-за прилета и отлета правительственных делегаций. Над головой шумели самолеты: только после того, как были оформлены все документы и гул двигателей стал ее касаться напрямую, Елена поверила, что Внуково действительно самый загруженный аэропорт России.