Последний и решительный - Георгий Лопатин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 4
6
Вбросив «пачку дрожжей» в… казачество и увидев бурный результат в виде активного «брожения» с быстрым «подъемом теста» в том смысле что скинули Краснова, избрали атаманом генерала Семилетова, что по наущению своего кореша миллионера-социалиста Парамонова решил пойти на союз с полковником Климовым, а через него и с «внутренними» большевиками, полковник Михаил Климов, он же Предводитель вновь переключился на северные области в частности лежащие к востоку от Днепра на Донецко-Криворожскую и Харьковскую республики. Здесь тоже шло активное брожение, но скорее говен, вызванное вбросом компромата, а также поражением большевиков под Таганрогом с последующим пленением Троцкого. И если с товарищем Артемом — главой Донецко-Криворожской республики все было на мази, то с Харьковом вырисовывались некоторые трудности.
«Внешние» большевики так просто сдаваться не собирались. Да, из-за признаний Троцкого произошел громкий раскол, но «внешние» смогли все-таки удержать город за собой и сейчас туда активно подходили подкрепления красной гвардии с Брянского, Курского и Воронежского направлений, где признания Троцкого еще не получили широкой огласки. Так что все силы товарища Артема — его армии под предводительством Ворошилова, были сосредоточены у Харькова и происходили пока локальные стычки. Товарищ Артем пытался решить вопрос если не миром, то без большой крови, перетянув через агитацию на свою строну обманутых красногвардейцев набранных в соседних регионах по мобилизации. Получалось пока не очень.
Более того, обнажение юга дало возможность остаткам битых поляков и чехословаков с бельгийцами отойти в Киев. Там они правда задерживаться не стали и предпочли осесть в Житомире и в Новоград-Волынском.
— Да как же они смогли отойти⁈ — недоумевал Михаил. — Там же больные в основном, раненые и травленые! Там от силы три, максимум пять тысяч боеспособных бойцов имелось! Техники — считанные единицы, артиллерии с гулькин нос. Это против минимум пяти тысяч бойцов товарища Артема с бронепоездами и тачанками, что он оставил эту толпу контролировать и обеспечивать карантин. Причем его люди вполне стойкие и мотивированные.
— Все из-за Маруси, Михаил Антонович, — чуть скривившись, сказал полковник Слащев, в данный момент времени исполняющий обязанности начальника штаба РОДа — Русского Освободительного Движения.
— В смысле?
— Ее банда разрослась до полутора, а то и двух тысяч человек, так что удар оказался весьма силен, тем более что он имел встречный прорывающимся на север полякам и чехословакам характер, а главное — неожиданным. Маневры были явно согласованными.
— Продалась антантовцам значит… за кружевные трусики… к коим пристрастилась в Париже.
— Что простите? — поднял правую бровь начштаба.
— Не берите в голову Яков Александрович… это я так, о своем…
Вообще анархистка Маруся прославилась тем, что после захвата какого-то населенного пункта первым делом грабила даже не банки, а магазины с женской одеждой.
Сама Маруся сидела в Александровске, что в будущем переименуют в Запорожье и особо носа из него не казала. Затаилась и как стало ясно — усердно готовилась. Все-таки как ни посмотри, она закончила французскую офицерскую школу, а потом еще получила боевой опыт воюя в составе Русского экспедиционного корпуса на Македонском фронте. Набралась уму разуму вот и использовала свои знания по полной.
Товарищ Артем смог договориться с другим анархистом — батькой Махно о союзнических отношениях, попытался и с ней выйти на контакт, но не получилось. В отличие от отрядов Махно, состоящих в основном их местных крестьян и солдат, армия Маруси состояла из черноморских матросов и откровенных уголовников, выбитых РОДом из Одессы и Крыма. Так что в общем-то нет ничего удивительного, что она продалась антантовцам ибо по большому счету будущего у нее в данных краях не имелось. Понимала, что ее уголовную банду будут жестко давить и не раздавили до сих пор, только потому, что руки не доходили из-за более важных дел да и не мешала пока особо. Ну и антантовцы ей надо думать, что-то пообещали за помощь, помимо кучи всякого кружевного тряпья…
— Так, ладно… Что сообщает разведка?
Тут Слащева откровенно перекосило. Антисемит не антисемит, но евреев Яков Александрович похоже сильно недолюбливал. А тут приходится пользоваться сведениями, что предоставляли РОДу именно евреи из «Поалей цион» и «СЕРП» с коими Климов нашел точку соприкосновения с дальнейшим развитием сотрудничества. Так евреи не только собирали информацию с областей своего проживания, но и распространяли нужную Михаилу. Все это в обмен на поддержку Предводителя в деле переселения евреев в Землю обетованную и политической поддержкой будущего Израиля со стороны России.
— Битые товарищем Муравьевым поляки, а также гайдамаки во главе с Петлюрой оттянулись к Ровно в котором засели радовцы, чтобы не стать жертвами атаки со стороны товарища Котовского…
Михаил кивнул. Сам полковник Муравьев со своей армией перебрасывается на Кавказ в Сухум.
Как впрочем в Закавказье в Батум перебрасывался корпус генерала Ренненкампфа набранного из белых всех мастей, в основном монархистов и республиканцев не приемлющих социалистический путь развития, но при этом не желающих биться со своими в гражданской войне в армии генералов Алексеева и Деникина не видя перспектив для победы. Так же в Закавказье перебрасывался сербский корпус генерала Живковича.
Задачей Ренненкампфа и Живковича являлось сдерживать турок. Русская армия там была сильно разложена агитацией большевиков и воевать не желала. Впрочем, туркам вот уже как месяц стало не до своего северного фронта, их на юге в хвост и гриву били антантовцы.
—…И сейчас перебрасываются в Новоград-Волынский, куда так же перебрасываются отдельные подразделения чехословаков. То есть противник занял практически идеальную позицию на нашем пути. Их не обойти ни слева, ни справа. Придется пробиваться через один из этих городов.
— Но это не все?
— Так точно. Из тех же источников стало известно, что с севера выдвинулись отряды нациаоналов — змагаров. Сейчас они сосредотачиваются в городке Коростень. Численность от десяти до пятнадцати тысяч человек. Но при этом десять бронепоездов. Откуда их будет удобно перебросить либо в Житомир, либо в Новоград-Волынский. Это можно сказать первый резерв. Антантовцы пообещали тем признание независимости, как и окраинцам в обмен на военную помощь. Потом перебросят из того, либо другого города в зависимости от того, какой город мы выберем своей главной целью. И, судя по всему, установлено негласное сотрудничество между силами Антанты и так называемыми Внешними большевиками засевших в Киеве. Так что их тоже надо рассматривать как возможную угрозу.
— Это понятно. Не понятно — зачем… — побарабанил пальцами по столу Михаил. — Остановить нас они не смогут, по крайней мере надолго — это факт.
Слащев с готовностью кивнул.
— Тогда какой смысл в нашей задержке тем же антаноидам? Ведь логичнее было бы их отозвать в Мурманск и вывезти в Европу…
— Разве что готовится что-то важное еще севернее для чего требуется время, кое и пытаются выиграть?
— Верно. А севернее у нас только Питер с Лениным, Финляндия с Маннергеймом и Карелия с белками непонятно с кем во главе.
— Белками?
— Белыми.
Слащев чуть хмыкнул.
— Значит что-то затевают там… Что⁈ — в раздражении ударил кулаком по столу Михаил. — Сил там мало. Подкрепления туда зашлют? Каких-нибудь зулусов?
Слащев невольно засмеялся, видимо представив этих негров среди холодной финской тундры.
А Климов вдруг вспомнил идиотский фильм, как раз про Маннергейма, роль которого играл негр.
— Если и зашлют, то не сейчас, Михаил Антонович. У них начался новый виток боевых действий на западе в северной Франции.
Михаил согласно кивнул. Антанта, накопив силы, свезя в Бретань миллионы солдат со всего света, всяких негров, азиатов и латиноамериканцев перешла в полномасштабное наступление. Заруба шла просто жесточайшая. Европейцы даже не думали как-то беречь «пушечное мясо» атаковав навалом, в тупую бросая на пулеметы десятки и сотни тысяч солдат. Собственно, использовать по факту тех же африканских дикарей ничему не обученных, иначе просто невозможно. Азиаты и латиносы в этом мало чем отличались от негров.
«А ведь еще „испанка“ должна громыхнуть, — вспомнил Климов про болезнь. — Вроде бы уже должна начаться пандемия…»
«Испанкой» Климов никогда не интересовался, а потому не знал точных дат, когда и какой регион накрывало. Но подумал, что раз полыхнуло ярко в Испании, то и близкую Бретань должно тоже накрыть достаточно рано и мощно учитывая факторы способствующие распространению болезни: прохладная
