Репродукция счастья (СИ) - Ларанская Мария

Зильнар явно хотел отбить у меня всякое желание посещать его рабочее место, но я была непреклонна.

– С детства обожаю крыс! Я предварительно позвоню! – задорно протараторила я в трубку и, не дав ему опомниться, отключилась.

Мой выбор пал на Зильнара не случайно. После первой неудачной попытки со съехавшим программистом, я бросила клич на любимом женском форуме, где периодически убивала время вот уже на протяжении нескольких лет. Там многие девушки посоветовали мне именно его, как надёжного и исполнительного специалиста.

Через минуту я уже сидела у холста, делая набросок очередного пейзажа. Вдохновение не приходило, но нужно было хоть что-то делать, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Мыслей о том, кто ворвался в мою жизнь слишком неожиданно и явно не собирался из неё уходить.

Глава 4

Одеяло было бесцеремонно сдёрнуто с моего мирно спящего тела.

– Наташа, я хочу знать, что происходит! Хватит спать, давай поговорим! Мне нужно на работу уходить. Я не дождусь, пока ты проснёшься!

Макс явно встал не с той ноги и преследовал вполне конкретную цель – испортить мне настроение.

– А мы не можем поговорить, когда ты вернёшься с работы? – я переняла его сердитую интонацию и резко встала, оставив последнюю надежду подремать хотя бы ещё пять минут.

– Не можем! Потому что, когда я прихожу с работы, ты уже спишь!

– Ну, как раз в этом нет моей вины! Приходить нужно раньше со своей ненаглядной работы!

Я знала, что он вынужден работать допоздна, что сейчас над фирмой Максима нависли тучи и дела шли совсем не так, как бы ему хотелось, но уступать ему в этой словесной перепалке у меня не было ни малейшего желания.

– Я прихожу во столько, во сколько могу, но речь сейчас не обо мне. Ты целыми днями пропадаешь неизвестно где, возвращаешься под вечер с цветами, а потом рисуешь какую-то романтическую белиберду! – Макс с презрением ткнул пальцем в картину, которую я написала вчера за несколько часов.

Муза посетила меня весьма внезапно, и я с удовольствием дополнила унылый осенний пейзаж целующейся парой влюблённых.

 – Никогда! Слышишь? НИКОГДА! Не смей называть мои картины белибердой! Тебе никто не давал такого права! – я кричала во весь голос и чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.

За годы совместной жизни он изучил все мои болевые точки и прекрасно знал, куда бить, чтобы было больнее. Неуверенность в собственном таланте была моим слабым местом, и я очень остро реагировала на любую, даже самую незначительную критику.

– А ты не смей считать меня идиотом! Что, наскучила тихая семейная жизнь? Приключений захотелось? – его обычно бледное лицо покраснело, и на виске выступила извилистая вена.

– А я не ищу приключений. Они сами меня находят! – прокричала я в ответ.

Мне не следовало это говорить. На секунду Макс замер, а затем резко притянул меня к себе, схватив рукой за воротник шёлковой пижамы.

– Что именно ты имеешь в виду? –  прямо над моим ухом раздался его зловещий шёпот.

Охваченный внезапным приступом ревности, Максим явно себя не контролировал.

– Ничего из того, о чём ты подумал! – поспешно ответила я.

Он оттолкнул меня в сторону и как ни в чём не бывало, подойдя к зеркалу, начал поправлять растрепавшиеся волосы.

– Что случилось? Вы почему так кричите? – не стучась, брат зашёл в нашу комнату и взволнованно посмотрел на меня и Максима.

– Всё хорошо, Олег. Можешь идти. Мы просто разошлись с твоей сестрой во взглядах на живопись, – тихо сказал Макс, бросив на меня пристальный колючий взгляд.

– Хорошо. Я пойду. Вы только тут сражение не устраивайте из-за любви к искусству, – Олег вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

– Ладно, Наташ, прости. Насчёт картины я погорячился, но вот всё остальное… Я понимаю, что последнее время уделяю тебе недостаточно внимания, но мне не хотелось бы, чтобы ты искала его где-то… – он сделал паузу, подбирая слова, – где-то в другом месте. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Взяв папку с документами, Макс вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Я медленно села на кровать и наконец дала волю слезам. Мы ни разу не ссорились за всё время совместной жизни. Не потому, что не было повода, просто всегда удавалось достичь компромисса путём тихой, можно сказать, интеллигентной беседы. Он никогда не был таким жёстким и… чужим.

Мне было больно и одновременно страшно от звенящей пустоты, поселившейся в сердце. Я больше не хотела видеть его, разговаривать с ним, думать о нём. Он одним махом умудрился перечеркнуть всё хорошее, что было между нами.

В дверь постучали, и на пороге показалась Ольга.

– Натуся, что произошло? – она села рядом и обеспокоенно посмотрела на моё заплаканное лицо.

– Всё нормально, Оль. Простая семейная ссора.

– Ничего себе, простая! Да Макс, выходя на улицу, так дверью бахнул, что у нас чуть стёкла на первом этаже не повылетали! Давай поговорим? Может, я что-нибудь посоветую… – в её заботливом тоне проскальзывали нотки плохо скрываемого любопытства.

– Я, конечно, благодарна тебе за желание помочь, но мы как-нибудь сами разберёмся в наших отношениях.

– Ну смотри. Как знаешь…

Ольга отвернулась и, потупив взгляд, поспешно вышла из комнаты, всем своим видом показывая высокую степень обиды.

Мне было всё равно. Откровенничать с ней не хотелось: подругами мы никогда не были. Да и что-то мне подсказывало, что не без помощи Ольги у Максима зародились ненужные подозрения.

Немного придя в себя, я договорилась с Зильнаром о встрече, но, перед тем как отправиться на поиски его офиса в другой конец города, решила навестить Марину.

В галерее было непривычно людно. Среди этой толпы я с трудом разглядела подругу, внимательно смотревшую на недавно купленный фонтан. Этот массивный предмет интерьера представлял собой статую слона, из хобота которого в небольшое озеро изливалась журчащим потоком вода.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Здравствуй, Наташа! Ты, случайно, не знаешь, зачем я его купила? – задумчиво спросила Марина, наконец обратив на меня внимание.

– Ты тогда сказала, что слон – символ стабильности, а текущая вода способствует улучшению финансового благосостояния.

– Ага. Видишь, улучшений не пришлось ждать слишком долго, – с усмешкой произнесла Марина, кивнув в сторону громкоголосых посетителей.  – Пойдём в наше любимое укромное место, а то тут нам и поговорить нормально не дадут.

– Кто они? – спросила я, когда мы зашли на склад.

– Туристы, – с раздражением в голосе отозвалась Марина и, глубоко вздохнув, добавила: – Недавно подписала договор с одним экскурсионным бюро. Теперь моя галерея у них – обязательный пункт программы. Прибыльно, но шумно, а шум я не люблю, сама знаешь. Ну да ладно, это, как говорится, моя головная боль. У тебя-то как дела? Лиза не вернулась?

Я молча покачала головой и вкратце рассказала ей последние новости.

– Наташа, извини, конечно, но, по-моему, ты сама не знаешь, чего хочешь, – осуждающе произнесла Марина, выслушав мой рассказ.

– Я очень сильно хочу изменить прошлое, только это, к сожалению, невозможно.

– Для чего? Наташ, скажи честно, что с тобой случилось? – Марина посмотрела на меня так, будто старалась увидеть нечто невидимое.

– В каком смысле? – не поняла я вопроса.

– В прямом. С тех пор как Сергей вернулся, тебя будто подменили. Ты что, забыла сколько слёз из-за него пролила? Да если б не Макс, то твой драгоценный Серёжа ещё пять лет назад придушил бы тебя в прямом смысле слова из-за своей чересчур пылкой любви!

– Мариш, не драматизируй, – возразила я подруге. – Я просто тогда слишком молодая была…

– Ага. Ещё скажи: «и глупая»! – резко перебила меня Марина. – Умная-то от счастья бы прыгала, когда её парень регулярно устраивал бы ей сцены ревности, к тому же с применением силы!

Слова Марины произвели на меня странное впечатление. Я на секунду закрыла глаза и чётко увидела сцену из собственной жизни. Это произошло за несколько месяцев до знакомства с Максимом. Я, гуляя с подругой, пришла домой на час позже, чем планировала. Сергей сначала устроил мне настоящий допрос, потом стал кричать, что не верит ни одному моему слову. Закончилась наша ссора тем, что он схватил меня за горло и отпустил, лишь когда я стала терять сознание.