Палачи - Евгений Прошкин

— Красный, красный… Хрен мордастый, — озадаченно произнес он и упал на колени.

Казалось, что на десять сантиметров ниже его перепачканного шоколадом рта открылся еще один рот, из которого толчками выплескивался клюквенный сироп. Зрелище было настолько отталкивающим, что Олег зажмурился и выпустил в урода две длинные очереди: сверху вниз и справа налево. Словно осенил мутанта крестным знамением.

Наступила тишина, особенно резкая на фоне только что прозвучавших выстрелов. Гарин подождал секунд десять и открыл глаза. Мутант лежал ничком в трех метрах от него, в луже. На задней стороне танкистского шлема темнело выходное пулевое отверстие. Длинная рука, свернувшись кольцами, точно спящая змея, была прижата к спине. Как будто перед смертью мутант перевел свою рабочую конечность из боевого положения в походное.

— Миш, ты жив?

Олег нашел в себе силы, чтобы подняться и подойти к Столярову. Михаил лежал на земле, устремив немигающий взгляд в небо. В полуоткрытый рот залетали капли дождя.

— Ми-иш! — повторил Гарин и потрогал товарища за плечо.

Столяров моргнул.

— Я жив, — ответил он и, прополоскав рот дождевой водой, сплюнул кровавую слюну. — Мне просто стыдно. — Он ухватился за протянутую Олегом руку и сел. — Впервые в жизни хочется извиниться перед мародерами. Они были правы, это тварь. Настоящая тварь. И эта его рука… Это ведь рука, мне не привиделось? Выходит, он все время прятал ее под шинелью. А я и не понял. Думал, инвалид, может, горбун. Вообще не понял, что это мутант. Он говорил, как человек. Конечно, ерунду всякую, но ведь и люди часто говорят ерунду. Это уже не зомби с их бормотаниями, не псевдоплоть, имитирующая человеческую речь, это… Я даже не знаю, что это такое.

— Это излом, — произнес незнакомый голос и натужно закашлялся. — Я же кричал вам: берегитесь излома. А эту тварь так и зовут — излом.

Давешний старичок из березовой рощи стоял рядом с трупом мародера в кожаном плаще и тяжело опирался на рогатину, раздвоенный конец которой держал под мышкой, точно костыль. Одет он был в темно-коричневый дождевик, из-под которого выглядывали голенища резиновых сапог, и черную вязаную шапочку.

— Насилу допрыгал до вас, — сказал он.

— А что с ногой? — Михаил смерил старика таким взглядом, что Олег не смог сдержать улыбки. Кажется, о таких ситуациях принято говорить: «Обжегшись на молоке, дует на воду». Допустив оплошность с изломом, Столяров готов был видеть потенциального врага в каждом инвалиде.

— Подвернул, кажись, — спокойно ответил новый знакомый. — Когда вот от этого убегал. Я ведь тоже не вдруг сообразил, что это излом, а только когда он со мной заговорил, ну и шинельку, значит, распахнул… — Старик вздохнул. — Я за ружьишком потянулся, а он его — хвать! — и за ремень на елочку повесил. Маленькую такую елочку, метра, может, четыре в высоту, и аккурат на самую верхушку, вместо звезды. Я, конечно, бежать, он — за мной. Впереди канава, за ней две осинки, а между ними — «чертова паутина» натянута, я ее как раз незадолго до этого заприметил. Натянута невысоко, мне приблизительно по грудь. А ее ж не увидишь ни в жизнь, если не знаешь, как правильно смотреть. Ну, думаю, я-то под «паутину» поднырну, а этот дуралей вляпается. Или хоть ручищей своей заденет, и станут они дальше по отдельности век доживать: отдельно рука, а отдельно дуралей. Да и век тот невелик будет, минуты, может, три. В общем, все это я прикинул на бегу, а кой-чего не учел. Канавы у меня под ногами. Я от одного ее края оттолкнулся, а до другого не долетел. Самой малости не хватило, полметра, может, метр. Кувыркнулся я, значит, на дно канавы, попробовал встать — а не получается. Левая нога сама собой подгибается. Но вроде не сломана, наступать худо-бедно могу, просто не держит. А уродец уже тут как тут. Калечить-убивать почему-то не стал, только поклажу мою схватил — и назад побежал. Наверно, колбасу в рюкзаке учуял. Ну, делать нечего. Отсиделся я немного, пришел в себя, подобрал палку подходящую и похромал домой. Хромаю и думаю: ладно хоть жив остался. Хотя хабара, что и говорить, жалко. Поднимаюсь на пригорок, смотрю — а за уродцем уже бандиты увязались. А за бандитами — вы. А потом такое началось… В общем, верно говорят: «Что бы ни случилось, все к лучшему». Лучше быть хромым, чем мертвым.

— Это верно, — согласился Михаил, не без труда поднимаясь на ноги.

Он подошел к мутанту и несколькими пинками заставил его руку распрямиться во всю длину. Затем сделал два с половиной шага, отмеривая расстояние от подмышки мутанта до огромной кисти. Развернулся и прошагал в обратную сторону — шаг, другой и третий, поменьше.

— Два метра, — потрясенно сказал Столяров. — Два метра! Он ведь мог, не нагибаясь, шнурки завязывать. Как, ты говоришь, этого урода звать? Изгиб?

— Излом, — подсказал старик.

— А, ну да, излом. — Михаил посмотрел на Олега. — Ты слышал о таком?

У него был настолько растерянный вид, что Гарин даже не огрызнулся в ответ. Хотя в другой ситуации он бы обязательно уточнил, кому именно адресован вопрос: курьеру Олегу Гарину, прошедшему недельный курс подготовки перед отправкой в Зону, или сталкеру по имени Дизель, от которого Олег через «венец» унаследовал часть воспоминаний. Впрочем, ответ в любом случае был бы отрицательным.

— Нет, — он покачал головой. — Никогда не слышал.

— Не доверяете? — без обиды спросил старик. — И правильно делаете. Я бы тоже незнакомому человеку не доверял. Кстати, меня Шустр зовут.

— Олег, — машинально представился Гарин. — А это — Михаил.

— А-а, гастролеры! — усмехнулся Шустр. — Имена у вас уж больно редкие. Тут все больше Кабаны да Болты попадаются. Я за то время, что Зону топчу, знал трех разных сталкеров по кличке Муха. И ничего. Один так и до сих пор жив… Тогда, немудрено, что вы про излома не слышали. Тут в последние полгода, может, год, какой только нечисти не расплодилось. Свамперы в Темной долине, крысы-мутанты с крысиными волками в Припяти… Изломы-то — они из старичков. Несколько лет их не видно было, не знаю, где прятались. А сейчас вот снова повылазили. Правда, уже не те, что раньше. Прежние-то телепатией владели, почти как контролеры. А эти — просто уроды тупые, выродки. Попадаются еще такие, у которых обе руки изломаны, но те вообще не разговаривают, только мычат. Однако лезут и лезут… Тут ведь теперь для мутантов рай.

— Тут — это где? — уточнил Столяров.

— В Зоне, — ответил Шустр и не стал развивать мысль. Опираясь на импровизированный костыль, он сделал два шажка вперед и осторожно наклонился над мертвым мародером. — Вам же обрез без надобности?

— Забирай, — разрешил Михаил.

— Вот и славно. — Сталкер переломил ствол, выбросил стреляную гильзу, дозарядил обрез и, отложив его в сторону, начал снимать с мертвеца пояс с патронами. — От обреза иной раз больше пользы, чем от автомата. А за ружьишком своим я потом на елку слажу, когда нога заживет. Будет мне подарок к Новому году.

Олег поднял с земли рюкзак, тесемки которого оказались не по зубам излому, и поставил его к ногам старика.

— Это же ваш, получается?

— О! Благодарствую. — Шустр попытался забросить лямки рюкзака на плечо и зашипел от боли, неосторожно ступив на больную ногу.

— Как же ты его допрешь? — спросил Столяров. — Ты куда вообще шел-то?

— На Янов. Отлежусь там, а уж потом…

— Так и мы туда же. — Михаил бросил взгляд на экран КПК и принял решение. — Ладно, проводим мы тебя. И с вещами поможем.

— Вот спасибо, — обрадовался сталкер. — А я с вами за это хабаром поделюсь.

— Да… — неопределенно махнул рукой Столяров и обернулся к Гарину. — Еще один рюкзак потянешь?

Олег неуверенно пожал плечами. Минуту спустя, повесив на спину собственный рюкзак, а на грудь — вещмешок старика и продев в лямки автомат, он уже не смог бы повторить этот жест. Суммарный вес груза он оценил килограммов в шестьдесят. Хотя человек, давно не бравший в руки ничего тяжелее пятисот граммов, вернее сказать, миллилитров, мог и ошибиться в оценке.

— Как пойдем? Как спокойнее или как быстрее? — спросил Шустр.

— Давай как быстрее, — сказал Михаил. — Да отдай сюда свой костыль! С ним ты и до обеда не доковыляешь. — И подставил старику плечо.

— Тогда сперва нам надо до перекрестка, где грузовик…

И они, обнявшись, зашагали по дороге, похожие сзади на диковинного зверя с двумя головами и тремя ногами: четвертая волочилась чуть позади, словно хвост. На левом плече зверя висел обрез двустволки, на правом — автомат Калашникова.

Прежде чем двинуться за ними, Гарин еще раз оглядел поле недавней битвы. Ну что ж, отсчет покойников начался: три мародера и один мутант. И это за неполные полчаса, проведенные в Зоне.

Олег покачал головой и побрел догонять своих. Наступающий день обещал быть долгим.