Операция «Пилот» - Ирина Владимировна Дегтярева

— Хватит уже меня терзать! Примите это как данность, — вздохнул Тарасов и словно сдулся, вся его грозность сошла на нет. — Что вы хотите, если под это мероприятие даже готовят закон в Раде?

— Чего? — Руслан захлопнул папку.

В дверь энергично, по-хозяйски постучали, и тут же всунулся «болгарский друг», как его окрестил Тарасов.

— Приветствую! — весело сказал Гинчев.

Он улыбался, а глаза колючие. Цепко, словно сфотографировал, бросил взгляд на разведчиков, которые по всем правилам конспирации вообще-то не должны были знакомиться с гражданином другого государства, а тем более выдавать принадлежность к военной разведке и свои установочные данные. Игорь и не стал. Протянул руку для рукопожатия и сказал:

— Юрий.

— Валентин, — последовал его примеру Руслан, тоже назвавшись одним из своих оперативных псевдонимов.

По ухмылке Гинчева Игорь догадался, что тот знает все их личные данные и ухищрения тщетны и наивны. И разозлился.

Чему их будет учить этот хлюст-«расследователь»? Как вести оперативную работу с врагом, к тому же сидящим у них в подкорке, в мозжечке, знающим принципы их работы — ведь от единой когда-то с русскими системы спецслужб сложно абстрагироваться. Даже с помощью церэушных и румошных спецов, которые пытались внедрить свою систему обучения, не удалось обнулить старую школу. Старую обезьяну новым трюкам не обучишь.

Когда разведчики познакомились с болгарином, Тарасов отправил их в кабинет Игоря.

— Господин Гинчев изложит вам суть дела, — морщась, сказал он, что отчасти можно было принять за приветливую улыбку, но лишь отчасти.

Усевшись на диванчик в кабинете Игоря, закинув ногу на ногу, Гинчев все улыбался и не торопился излагать ту самую суть. Поглядывал в сторону стеллажа, словно корешки книг читал.

Хотелось хлопнуть его по плешивеющей макушке, но Игорь умел быть терпеливым. Он сел за свой письменный стол, открыл полученную от Тарасова папку и стал внимательно читать, будто забыл о госте. Руслан не растерялся и, скрипнув стулом, на котором устроился у окна, раскрыл свою папку.

— Господа, нам предстоит долгая совместная, надеюсь, плодотворная работа. Мне по роду деятельности, журналистской деятельности, — уточнил он, — придется вникать во все детали грядущей спецоперации, чтобы затем создать документальный фильм.

Игорь поднял глаза от бумаг с недоумением. Он догадывался, кто такой Гинчев, но не ожидал, что болгарин с таким упорством продолжит отрабатывать свою легенду даже здесь, где, казалось бы, можно не таиться. Это говорило о том, что на самом деле никто спецслужбам Украины беспредельно не доверяет. Гинчев вел себя, как и должен вести сотрудник МИ6, хотя все вокруг и подозревают, кто он есть. Он-то как раз демонстрировал поведение разведчика, придерживающегося легенды до самых мелочей.

Руслан посмотрел на Игоря, ожидая реакции. Но Игорь промолчал.

— Вам предстоит довольно сложная задача — вызвать доверие у летчиков по телефону, Скайпу, — не замечая гнетущего молчания продолжил Гинчев как ни в чем не бывало. — Степень доверия должна быть такой, чтобы эти летчики…

— Вы сейчас серьезно? — спросил Игорь, видя, что Руслан и вовсе потерял дар речи. Он и без болгарина понимал, что речь идет о вербовке русских пилотов боевых самолетов.

— Абсолютно, — самодовольно подтвердил болгарин, наконец завладев вниманием мрачного, коротко стриженного военного разведчика. Гинчев сразу смекнул, что «Юрий» человек того сорта, который никогда ни от чего не отказывается, но источает сомнения и скепсис ежеминутно.

— Я не про летчиков. Я по поводу того, что именно вы объясняете нам суть задания.

Гинчев поднял руки вверх и улыбнулся, как ему казалось, обезоруживающе.

— Может, я переступил черту, но теперь времена такие, когда информационная война едва ли не важнее открытого противоборства.

— Я не думаю, что в делах разведки должен участвовать журналист, к тому же не украинец. — Игорь снова уткнулся в папку, лежащую на столе, демонстрируя, что аудиенция закончена.

Гинчев неуверенно встал. Кивнул и вышел.

— Жаловаться побежал, — скривился Руслан. — Тарасову это не понравится.

— «Журналист» надеется, что Тарасов сменит одних болванов на других, — пожал плечами Игорь, его больше сейчас волновал араб, которого начальник отдела вырвал у него из клювика.

Как ни странно, Тарасов не вызвал Стремнина, не побежал устраивать нагоняй им с Русланом. А болгарину сказал примирительно:

— Немного подождем, пан Гинчев. Эти двое — лучшие сотрудники. Я сам посвящу их в детали. Работа идет, мы будем стараться выполнить необычный и дерзкий замысел. Нужно просто учесть психологию… Вы же понимаете, мы теперь вынужденно проникаем в те сферы, где ранее, как говорится, не ступала нога человека. Необычное взаимодействие, неожиданные ходы. Как любят говорить наши друзья из Штатов — выходим из зоны комфорта. Вы ведь не желаете раскрывать свои карты, а в том виде, в каком вы перед нами предстаете… — Тарасов закашлялся. — Я буду держать вас в курсе дела. Регулярно. — Он заметил, что Гинчев встал, но все еще чего-то ждет. — Ежедневно. Роджера Греймса, само собой, тоже. Это ведь его блестящая идея?

— Отчасти, — нахмурившись, согласился Гинчев. — До завтра. — Он приложил ладонь к уху, изображая, что держит телефонную трубку, намекая, что уже завтра ожидает первый телефонный отчет о проделанной работе.

— Они меня ухватили за горло, — негромко сказал Тарасов, когда они с Игорем вышли на парковку и снова, как совсем недавно, стояли около его машины. — Считают, что все условности преодолены, даже если эти условности — законы нашей страны, конспирация спецслужб, элементарные правила, призванные обеспечить безопасность сотрудников разведки и контрразведки. С одной стороны, всеобъемлющая помощь, но, чтобы ее получить, мы устраиваем день открытых дверей. Ты понимаешь, к чему нас это приведет?

Игорь хмыкнул и достал пачку сигарет из кармана. Тарасов жадно выхватил сигарету и прикурил от зажигалки, поднесенной Игорем.

— К тому, что, если наши пути разойдутся, мы беззащитны перед ними, можно сказать, голенькие.

— В общем, выбора нет, придется действовать по их плану. — Тарасов присел на крыло машины, не опасаясь запачкать короткий распахнутый плащ. Шея его покраснела не от ветра с Днепра, а от гнева. — Вы с Русланом самые опытные и осторожные. Мне не нужно оказаться замешанным в дела наподобие неудачной диверсии нашего нынешнего шефа или тех потуг, которые недавно затеяли с вагнеровцами.

Насчет вагнеровцев Игорь был не согласен, считал, что им почти удалась та лихая авантюра. Однако спорить не стал.

— Хотя нас именно в такое и втягивают. Даже закон под это сверстали. В начале апреля его уже утвердят. Все слишком серьезно, чтобы нам манкировать. Карусель раскрутили, только держись, лишь бы не слететь из-за центробежной силы. Для меня лучше, чтобы этим занимался ты, нежели кто-то другой.