Костная мука - Евгений Фоменко

Граф смерил собеседника презрительным взглядом, от которого тот заметно побледнел.

— Да, я вас выслушаю. Конечно же.

— Так слушай! Одного моего пальца хватит, чтобы раздавить тебя, щенок! Могу посадить на кол, могу затравить собаками, могу скормить рыбам в пруду. Я напомню тебе, глупец, сколько раз приходили ваши посланцы, которые разговаривали со мной как высшие. Шесть. Они приходили с охраной, с оружием, с господним благословением. Они почему-то считали, что раз они слуги божьи, то им все позволено. А это не так! На моей земле все позволено только одному человеку — мне! И что мое, то мое!

Граф снова глотнул из бокала. После чего с напускным безразличием вновь принялся за курицу.

— Может, вы все-таки присоединитесь ко мне, мой друг? Разделите со мной трапезу? — тон графа снова стал вполне дружелюбным.

— Я не голоден, — холодно отказался от приглашения священник. И невольно опять посмотрел налево. Там, на некотором удалении от стола, на вбитых в землю кольях застыли в ужасных позах люди. По прихоти графа каждому из них была уготовлена своя смерть. Одним колья вбивались через задний проход, другим через рот, третьим через сердце…

— Это вы зря. Курочка очень вкусная… — бесцеремонно чавкая произнес граф.

— Значит, не отдадите? Вы же давали слово вернуть ее по первому нашему требованию! Вы ведь даже не умеете ее правильно использовать! — чуть не плача, взмолился священник.

— Того, что мне известно, вполне достаточно, — спокойно ответил граф. — Я могу повелевать — чего еще желать? И слово я давал не вам и не вашим хозяевам. Вы не вправе требовать то, что дали мне другие. И не пытайтесь прикрываться словами первосвященников. Ничего у вас не получится. Раду, — обратился граф к слуге, — подлей-ка еще!

Молчаливый слуга, все это время стоявший поблизости, тут же исполнил приказание.

— Ваше здоровье, мой друг! — поднял бокал вельможа. — Кстати, когда будете рассказывать о своем визите, не забудьте упомянуть, что не уверены — вино ли я пил за обедом.

И граф рассмеялся каким-то сатанинским смехом. В этот момент окрестности огласили душераздирающие вопли очередной жертвы, которую насаживали на намазанный маслом тупой кол…

Михаил подскочил на кровати и стал усилено тереть глаза.

«Да что это вообще происходит?! Я уже забыл, когда последний раз сны цветные видел, а тут дважды подряд, да еще такое!» — он посмотрел на часы. Ночь. Половина третьего.

Легкий холодок скользнул по спине. Михаилу неожиданно почудилось, что в комнате кто-то есть. Прямо здесь. Рядом…

Этот кто-то настойчиво пытался влезть в мысли Михаила, листая их против воли хозяина, словно пестрый журнал. Перевозов вдруг почувствовал себя десятилетним пацаном, который, насмотревшись «Кошмара на улице Вязов», боится ложиться спать. Захотелось лечь на живот и сверху прикрыть голову подушкой. Может посветить мобильным телефоном под диван, чтобы удостовериться, что там никого нет? Рука непроизвольно потянулась к тумбочке.

— Взрослый мужик, а всякой чушью себе голову забиваю! — хрипло зарычал на себя Михаил.

Звук собственного голоса успокоил, даже захотелось рассмеяться…

Но его опередили. Смешок послышался из угла. Настолько тихий, что его можно было бы спутать с шуршанием листвы за окном. Но это был именно смешок, а не что-то другое. Или все же показалось? Михаил стремительно вскочил и включил свет. Разумеется, в комнате он находился один.

Или…

Он пробежался по квартире и повключал свет всюду — в коридоре, на кухне, в ванной. Но все равно Михаила била нервная дрожь. Голова кружилось, как будто в воздухе пульсировали невидимые волны, которые то накатывали, то отступали.

Перевозов выскочил на балкон и закурил. Табачный дым ему показался каким-то сладковатым, даже приторным. Закашлялся, сплюнул с балкона.

Сделав еще затяжку, Михаил понял, что не хочет возвращаться в квартиру. Собравшись с духом, заскочил на кухню, достал из стола початую бутылку виски, сделал два больших глотка прямо из горлышка и с этой же бутылкой опять вышел на балкон. Одну за другой, не замечая вкуса, выкурил три сигареты. Несколько раз приложился к спасительной бутылке. И всеми силами пытался сосредоточиться на чем-то отвлеченном — считал машины во дворе, пытался прислушаться к разговорам поздних прохожих, напевал про себя песенку.

— Точки-черточки, рожки-чертики, крестики-нолики, шарики за ролики, — Перевозов и сам не понял, как строчки этой давно забытой песни всплыли в его памяти.

И только когда в голове стало приятно шуметь от выпитого алкоголя, Михаил решился вернуться в квартиру. Свет так и горел везде. Даже в ванной. Он сел на разобранный диван, облокотившись спиной о стену.

Еще один глоток виски. Еще…

И вот глаза стали наконец-то слипаться…

Он был зол.

Во-первых, не выспался.

Во-вторых, чувствовал себя отвратительно — от выпитого накануне виски болела голова, тело ныло.

В-третьих, с утра пришла пустая эсэмэска от Влада. Михаил попробовал позвонить и выяснить, что значат все эти сообщения, но телефон несостоявшегося аспиранта был вне зоны действия сети.

И в-четвертых, Михаила откровенно раздражал Костя, который уже успел три раза позвонить и три раза проорать что-то нечленораздельное.

Да, Перевозов опаздывал, но тон можно было бы выбрать и помягче.

В указанный ресторан Михаил вошел только в одиннадцать тридцать. Девушка-администратор сразу же указала ему кабинет, в котором его ждали. Толстяк расплылся в притворной улыбке, как только увидел входящего Перевозова:

— А вот и наш дорогой друг пришел, — Константин развел руки якобы в дружеском приветствии.

Кроме Кости в кабинете находились еще двое мужчин, сидевших спиной к входу. Михаил толком не успел их рассмотреть, а толстяк уже взял его в оборот.

— Мы тут уже с нашими партнерами обо всем договорились, все обсудили, — Костя начал объяснять ситуацию садившемуся на изящный резной стул Михаилу. — Цену тоже обговорили.

И он ободряюще ткнул Перевозова локтем в бок — мол, все хорошо, денег будет много. Сегодня толстяк вырядился в легкую кожаную куртку, из-под которой торчала серая футболка. Хотя футболка уже изрядно пропиталась потом, но куртку Константин снимать и не думал. По всей видимости, полагал, что в куртке он выглядит солидней.

— Так, вот, — продолжил посредник. — Господа хотят забрать останки своего родственника. И чем скорее, тем лучше. Когда мы это дело можем провернуть?

— Сейчас, — ответил немного сбитый с толка Перевозов, доставая мобильный телефон.

Номер Рубашкина не отвечал. Поразмыслив несколько секунд, Михаил набрал номер Дмитрича. Буквально сразу же в трубке послышалось зычное «слушаю» в исполнении прапорщика.

— Алло, здравствуйте, это Миша, друг капитана Рубашкина, что-то я до него дозвониться не могу. Вы меня помните? Я был тут у вас буквально на днях, — пустился в объяснения Михаил. — Тут такое дело, мы нашли родственников тех немцев. Нужно подъехать. Вы сможете нам все организовать?! Нам бы…

Реакция Дмитрича была неожиданной.

— Миша! Твою ж дивизию! — жестко перебил прапорщик. — Значит, слушай! Кореш твой по уши в дерьме! Я — тоже! Историк ваш сегодня ночью ушел с заставы, прихватив автомат! А этот дурачок, который третьим с вами ходил, вены себе порезал! Да качественно так, что еле откачали! Сейчас у нас тут кипиш стоит дикий! Фээсбэшников куча, сам понимаешь, к какому ведомству мы относимся! Жди, скоро и тебя за жопу возьмут! Не звони пока!..

Не попрощавшись, прапорщик отключился.

Михаил посмотрел на мобильный телефон, потом обвел взглядом всех собравшихся:

— Похоже, ничего не получится…

Константин испуганно вжал голову в плечи.

— Как?! Как не получится? Но ведь люди же из Германии приехали!!! Нет, мы не можем ничего отменить! — голос перекупщика истерически задрожал.

— Пожалуйста, объясните, что случилось, — практически без акцента заговорил один из немцев.

Только сейчас у Михаила появилась возможность рассмотреть иностранных гостей. Типичные бюргеры. Оба лысоваты, обоим чуть за сорок, щекасты. Тот, который продемонстрировал свои познания в русском языке, был одет в белую футболку с каким-то идиотским детским рисунком, мешковатый вельветовый пиджак и драные джинсы. Большие прямоугольные очки только подчеркивали имидж этакого молодого профессора-растяпы. Его брат, а внешнее сходство второго мужчины явно указывало на близкое родство, был одет примерно таким же образом — джинсы и легкий свитер с капюшоном. Очки второй немец не носил.

— Там, там… — Перевозов с трудом переваривал то, что ему сказал Дмитрич, — там ЧП произошло, в общем.