Изгнанники, или Топ и Харри - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Маттотаупа разглядывал ряды шатров, берег ручья, ближние и дальние холмы, многочисленные следы лошадей и людей у стойбища. Харка, как и отец, пытался вникнуть во все подробности. С особым вниманием оба присматривались к вигваму, в котором до сегодняшнего дня жила девушка-дакота; он был третьим от нового жилища Маттотаупы и стоял на южном краю стойбища. Отец и сын давно понимали ход мыслей друг друга, и теперь Маттотаупа сказал:

– Если снова придет разведчик, он направится к этому типи. Возможно, она подавала ему какой-нибудь знак. Впрочем, если дакота был здесь один раз, ему незачем пробираться сюда во второй. Если он говорил с ней, этого достаточно, чтобы его братья ориентировались. Я боюсь, что второй разведки не будет, будет нападение.

– Разве вождь сиксиков и вождь дакота три дня назад не раскурили трубку мира?

– Вождь Горящая Вода, в чьем лагере мы гости, после войны раскурил трубку мира с вождем племени, где Темный Дым был пленником. Но ты знаешь, что есть много племен и групп дакота. Девушка из лагеря Тачунки-Витко находится здесь не по своей воле. Я думаю, что Неистовый Конь со своими воинами придет, чтобы напасть и забрать дочь своего племени.

В это время из вигвама Маттотаупы вышла девушка, о которой они только что говорили. Она направилась к ручью за водой. Маттотаупа и Харка проследили весь ее путь туда и обратно. Она не останавливалась, ничего не обронила и не оставила лежать по пути. Наполнив сосуд, она унесла его в жилище. И это все. Она не смотрела по сторонам. Просто скрылась в вигваме.

На лугу восточнее поселения сидели два молодых воина и играли на флейте. Мелодия была проста и предназначалась девушке, которая им приглянулась, и они хотели позвать ее на свидание ночью. Но старухи в лагере спят чутко, их нелегко обхитрить.

– Иди-ка спать, – сказал Маттотаупа Харке. – Я зайду к вождю и останусь у него. Скажи Северной Звезде, что я не буду есть, потому что приглашен к вождю. Пусть ложится спать. Ты тоже ложись и делай вид, что крепко спишь. Если Северная Звезда действительно ждет разведчика, она не упустит этот момент. Я же не задержусь в шатре вождя, а буду смотреть, не подкрадывается ли враг.

– Каков наш сигнал?

– Я – койот, ты – собака. Если нужно будет предупредить друг друга, лаем трижды. В случае угрозы воем изо всех сил.

– Хау, отец.

– Наше огнестрельное оружие перенесем в вигвам вождя, чтобы его не украли, если в наш вигвам проберется разведчик. В одиночку ты не сможешь противостоять врагу. Тебе нужно только подслушивать.

– Хау.

Они вдвоем вернулись в свой новый вигвам. Солнечный шар опустился за горизонт, и по земле расстелилась тьма, таящая в себе опасность для людей и зверья. Во многих вигвамах уже пригасили очаги. Лишь в некоторых через щели еще можно было видеть свет от костра, в том числе и в шатре вождя. Туда и направился Маттотаупа, а Харка отнес туда все ружья и сразу вернулся в вигвам на южном краю поселения.

Внутри царил полумрак, огонь был прикрыт золой. Девушка неподвижно сидела в глубине шатра, сложив руки на коленях, ожидая новых поручений от хозяина. Харка исполнил все, что велел отец, и стал готовить себе постель. Девушка тоже разделась, легла и укрылась. Харка быстро уснул. Он решил использовать первые ночные часы для действительно глубокого сна. Как знать, что случится позже! Около полуночи он собирался проснуться. Он думал, что может положиться на тело, послушное его воле.

Но это оказалось не совсем так, как он привык. Едва уснув, он увидел во сне свою любимую младшую сестру. Он даже проснулся ненадолго, но, не открывая глаз, заставил себя снова уснуть. С этого момента его мучил настоящий кошмар. Сестра стояла где-то вдали и звала его на помощь, а его ноги точно приросли к земле.

Проснувшись второй раз, он стал размышлять, чем же было вызвано это тревожное сновидение? Прислушался. Дыхание девушки было ровным. Тогда он открыл глаза. Привыкнув к темноте, смог постепенно различить очертания предметов. В вигваме, кажется, ничего не изменилось. Было сложно понять, сколько времени он проспал. Ни часов, ни сигнала от ночных дозорных не было, как и щелей в полотнищах стен, через которые можно было бы увидеть звезды.

Отец все еще не вернулся. Харка не хотел засыпать в третий раз. Он начал снова размышлять. В тишине глубокой ночи легче всего было предаваться мыслям. Кажется, он уже раньше слышал это имя: Тачунка-Витко. У дакота было не так много шаманов и вождей, чьи имена и влияние распространялись бы за пределы их поселений или групп. К этим редким случаям относились Татанка-Йотанка, шаман, и Тачунка-Витко, вождь: оба из племен дакота, населяющих западные прерии, и не было сомнений, что они друг друга знали. Татанка-Йотанка присутствовал на собрании совета Сыновей Большой Медведицы, когда Маттотаупу обвинили и изгнали. Этого Маттотаупа не рассказал шаману черноногих. Но это было так. Татанка-Йотанка знал о Маттотаупе и Харке, и, скорее всего, о них знал и Тачунка-Витко. Возможно, даже девушка, спящая в этом вигваме, уже слышала о Маттотаупе и Харке еще до того, как попала в плен. Возможно, она даже рассказала разведчику о том, что Маттотаупа и Харка находятся в этом стойбище. Девушка зашевелилась под шкурой, но ясно было, что она спит.

Харка думал и о предположениях отца. И правда, маловероятно было, чтобы даже смелый разведчик, удачно пробравшийся в лагерь сиксиков, рискнул бы второй раз. Скорее всего, надо ждать нападения или попытки освободить девушку.

Северная Звезда, должно быть, видела сон. Она резко зашевелилась и даже забормотала. Харка напряженно вслушивался, чтобы понять, что она хочет сказать во сне. Однако ничего, кроме сонного лепета, было не разобрать. Но вот – снова. Чье-то имя? На имя Тачунки-Витко не похоже. Может быть, имя возлюбленного воина дакота, который хотел взять ее в свой вигвам, прежде чем она попала в плен? Тут, кажется, ее сон кончился. Она глубоко вздохнула и успокоилась. Дыхание снова стало ровным.

Харка разозлился на себя. Эта девушка могла спокойно спать, а он, юноша, не мог: был слишком встревожен! Позор. Но прежде чем заставить себя снова спать, он хотел понять, который час. Он не стал вставать, не пошел к выходу из шатра, чтобы не будить девушку. Он тихонько откинул шкуру, подполз к стенке шатра, осторожно приподнял полотнище и сунул под него голову. Хотел взглянуть на звезды, но не