Временные трудности (СИ) - Панфилов

— Не важно! — резко заявил Гуанг. — Я воззвал к духам предков, и они ответили, приняв мою клятву!

Хань заметил сияние и снова застонал, ткнулся лбом в пол, ощутив под собой что-то липкое и вонючее, но в то же время с запахом сливового пирога.

— Этого достаточно, клятва будет исполнена! Знайте, мастер, пока я являюсь главой дома Нао, ваше слово — моё слово! И любое непослушание — личное оскорбление меня, Гуанга Нао, а значит, карается смертью! Хватит на этом, меня ждут Император и войска. По возвращении я жду результатов, любых результатов! Ну а если сердце этого хряка такое слабое, как говорит моя дражайшая супруга, то так тому и быть. Не иметь сына лучше, чем каждый день получать всё больший позор!

Хань мысленно взвыл. Теперь этот «самый молодой мерзавец ци в Империи» может его просто прикончить, и никто ничего ему даже не скажет, просто не посмеет сказать! Хлопок закрывшейся двери прозвучал погребальным гонгом.

Глава 3, в которой герой сталкивается с коварством и жестокостью

Во всех известных Ханю историях герой, попав в подобное положение и получив свою порцию беспомощности и отчаяния, обязательно находил выход. Он использовал секретную технику, получал помощь верного друга или возлюбленной или же умудрялся обмануть врага, прикинувшись не тем, кем является. Но почему-то выход не находился, и тишина повисла в приёмной, словно гуань дао палача над шеей правителя мятежной провинции. Но Хань не отчаивался, ведь у него, как и положено герою, был верный и безотказный соратник — матушка. И кто бы ни предстал перед её пылающим взором — отец, духи предков, боги, демоны, драконы, да хоть сам Император — она никогда не оставит любимого сына в беде. И пусть этот мерзавец, словно западный варвар, незваным явившийся в их дом, получил поддержку отца, но против госпожи Лихуа у него нет ни малейшего шанса. Хань даже с некоторым предвкушением ожидал, как все усилия самозванца разобьются о непреклонность мамы, словно демонический клинок злодея об технику Несокрушимой Железной Рубашки героя. Пусть он осознает тщетность своих усилий!

К сожалению, этот подлец всё и так осознавал. Он почтительно, словно вернувшийся из военного похода сын благородному родителю, поклонился матушке и омерзительно мягким, почти любящим голосом спросил:

— Досточтимая госпожа Лихуа, простите, если я проявляю непочтительность, но буду ли я прав, если предположу, что вы страдаете от болей в почках? И временами у вас сводит шею и ноги?

Мать, приготовившая нахалу гневную отповедь, удивлённо замерла.

— Да, вы правы! Но откуда вы можете это знать? Я понимаю, если бы вы хотя бы проверили мой пульс, как доктор Суо…

Злодей вновь коротко поклонился, словно отдавая должное справедливости и мудрости её слов, и ответил:

— Вы совершенно правы, лучшего результата я бы добился, проверив ваш пульс. Но многое этот недостойный чужак может увидеть сразу, ощутив ток ци в вашем теле!

Матушка качнула головой и слегка улыбнулась. Улыбнулась! От подобного предательства у Ханя перехватило дыхание.

— Вы заблуждаетесь. Нет-нет, не по поводу болей. У меня нет ци.

— Простите, госпожа, при всём уважении к вашей мудрости, осмелюсь предположить, что это вам сообщил кто-то из упомянутых ранее уважаемых докторов.

— Разумеется, — благосклонно кивнула матушка, — меня осматривало множество специалистов.

— Значит, им ещё предстоит продвинуться по пути науки. Они заблуждаются.

Он несколькими стремительными шагами подошёл к стене, легко, словно это была невесомая ширма из шёлка и бамбука, подхватил кресло, тяжёлое, которое слуги носили только вчетвером, поставил его за спиной госпожи Лихуа и, без спросу подхватив её за запястье, помог сесть. При этом он полностью проигнорировал страдания Ханя, пытающегося дрожащими руками подняться из лужи непереваренного обеда.

— Ци есть везде и во всем. Ведь она — энергия жизни, пронизывающая все вокруг, от холодных звезд до самых раскалённых глубин земли под нашими ногами, от вершин гор до бездны океана. Она есть у деревьев и зверей, у богов и демонов, духов и призраков. И, конечно же, есть она у каждого человека. Да, у некоторых она сильнее, у других слабее, кто-то может ею разрубать горы и крушить врагов, а кому-то не удаётся даже задуть свечу. Некоторые не чувствуют её, ведь им неведомо, что она у них есть, а значит, не могут ею повелевать. У вас есть ци, госпожа Лихуа, чистая и прекрасная, столь же прекрасная, как и вы сами!

Хань от возмущения вновь замычал. Что этот подонок вообще себе позволяет? Лишь плохое самочувствие не позволило вновь кинуться на самозванца и по-настоящему его проучить.

— Если вы, госпожа, позволите этому недостойному коснуться вашего благородного тела…

К ужасу Ханя, мать благосклонно кивнула головой.

Руки злодея замелькали стремительными змеями, лёгкими незаметными движениями касаясь рук, запястий, лопаток, плечей и шеи матушки. Один раз они даже коснулись впадинки между ключицами! Наконец он вытянул палец и коснулся ей средины лба.

— Скажите, благородная госпожа Лихуа, как вы чувствуете себя сейчас?

Матушка покрутила шеей, замерла, словно прислушиваясь к себе, и округленными глазами изумленно уставилась на мерзавца. Несмотря на то, что он, не будучи её мужем, посмел её облапать, она не только не позвала стражу, но и улыбнулась тепло этому мерзавцу, словно собственному сыну!

— Ци есть везде и в каждом, — продолжил разговор самозванец. — Как и обычные мышцы, её можно развивать, усиливать и тренировать.

— Но мышцы можно повредить, — слабым голосом возразила матушка, — и так и случилось с моим Хаоню!

— Все, что повреждено, может быть излечено, — самодовольно заявил злодей, отступая от матушки и вновь коротко кланяясь. — Конечно же, при правильном подходе.

— Но доктора…

— …лечили ваше тело, но не привели в гармонию ток ци, поэтому результат всегда оказывался кратковременным. Я не специализируюсь в целительстве, но умею обращаться с боевыми травмами и ранами, полученными на тренировках. В том числе и с поражениями меридианов и акупунктурных точек.

Ранами? Он сказал ранами? Хань обнаружил, что его тело, словно само, постепенно отползает к испачканному креслу, собираясь под ним скрыться. Да, точно, обрадовался он, проползти возле кресла, заползти за ширму, пробраться к выходу и скрыться, приказав слугам никуда не пускать этого злодея. Ведь клятвы отца касались лишь самого Ханя!

— А ещё я отлично умею разыскивать спрятавшихся, — откуда-то с высоты прогремел ненавистный голос.

Могучий пинок отбросил кресло в стену, и Хань задрожал, глядя на обломки. Ведь чуть левее, и этот пинок пришелся бы прямо по нему!

— Встань.

— Я тебя не боюсь! — заявил Хань, даже не пытаясь подняться.