Сила одиночки (СИ) - KreatiFF

Да что же это такое… Какая, к чёрту, ещё реанимация?

Но сил нет даже возмущаться, глаза наливаются свинцовой тяжестью и сами собой закрываются.

Ладно… Я потом выскажу всё, что о них думаю. Предупреждаю сразу — это будет очень длинно и очень непечатно…

Пока мы петляем по корабельным коридорам, накатывают видения произошедшего: «Королёв», тускло сверкающий гранями огромного металлического корпуса в свете ближайшего красного карлика, собирающийся уже через мгновение исчезнуть из этого негостеприимного места, и мы с Мишель: маленькие и беззащитные, отделённые от крейсера совершенно непреодолимой, чёрной полоской космоса.

А вокруг пустота. Холодная, равнодушная, пугающая, невозможная и всеобъемлющая. Медленно и неотвратимо она заползает в самое сердце, лишая воли бороться дальше и убивая всяческую надежду на спасение. Безжалостный космос медленно разевает гигантскую жадную пасть, готовясь поглотить меха и двух глупых букашек, оказавшихся по воле судьбы не в том месте и не в то время.

Иррациональный страх перед темнотой и неизвестностью, доставшийся в наследство от первобытного предка и закодированный в ДНК, оказывается даже сильнее неведомого врага, жаждущего нас уничтожить.

Нет! — инстинктивно дёргаюсь всем телом, пытаясь противостоять этому нечеловеческому ужасу.

— У главного инженера судороги! — доносится, словно сквозь вату. — Два кубика хлористого кальция внутривенно!

С меня грубо сдёргивают шлем, и игла рассерженной осой впивается в ярёмную вену, заставив болезненно сморщиться.

Да всё со мной нормально…

Но язык не слушается. Даже глаза не открыть. Ловлю себя на детском и крайне наивном желании выглядеть браво в глазах окружающих. Боже, какой, оказывается, я ещё незрелый, да и попросту смешной.

Неконтролируемым хороводом в памяти продолжают проноситься последние события, как это обычно и бывает у меня, разбиваясь, подобно слайдам, на отдельные застывшие фрагменты.

Стремительный рывок Мишель, в очередной раз переворачивающий мои представления о возможностях своего ненаглядного биомеханического детища; вытянутая вперёд огромная металлическая ручища, успевающая в последнее мгновение сжаться на выступе земного крейсера; смертельный луч вражеского корабля-носителя, вырвавшийся из его недр и готовый вот-вот настигнуть нас и стереть из этой реальности; не поддающееся осмыслению и описанию искажение пространства вокруг; пара часов абсолютного ничего и… невероятный по красоте вид новой системы с двумя звёздами, куда волею судеб занёс нас прыжок в неизвестность.

***

Весь опутанный капельницами и многочисленными проводами систем мониторинга жизнедеятельности, с трудом приподнимаю голову и ошарашенно оглядываюсь по сторонам.

Боже, они не только пульсоксиметр на меня повесили, но и не поленились подключить к кардиомонитору! Нет-нет, я искренне рад, что медслужба настолько сильно изголодалась по свои обязанностям за время полёт! Но всему же есть предел! Со стороны небось кажется, что бедный начальник инженерной лаборатории уже одной ногой в могиле!

— Сколько я тут провалялся?! — слегка запинаясь интересуюсь у стоящей рядом медсестры.

— Чуть больше шести часов, — с важным видом информирует молоденькая девушка. — Не вставайте! Приказ командира корабля: вы должны пройти полный курс восстанавливающей терапии, у вас очень сильное истощение.

— Девушка, со мной уже всё в порядке и мне надо срочно идти!

Порываюсь встать. Пускай голова кружится, как чёрт знает что, дальше прохлаждаться нет возможности, меня ждёт куча безотлагательных дел! Речь, без преувеличения, идёт о жизни и смерти!

— Будете упорствовать — вколю снотворное! — раздаётся голос с другой стороны койки, и зеркальное отражение медсестры пусть и мягко, но непреклонно возвращает меня в горизонтальное положение. Близняшки явно вознамерились показать, кто главный в медотсеке.

Ах так?!

Но наговорить в запале гадостей милым девчонкам, выполняющим свой служебный долг лишь для того, чтобы уже ровно через пять секунд устыдиться и почувствовать себя полным кретином, не успеваю.

— Расслабьтесь, товарищ главный инженер, приказы не обсуждаются.

Из-за белоснежной занавески раздаётся знакомый голос, и спустя мгновение она отдёргивается, являя мне лежащую по соседству Мишель, пребывающую в таком же опутано-бедственном положении.

— Здравствуйте, товарищ инструктор! — выдыхаю обречённо.

— Привет-привет, — болезненно скривившись она самостоятельно избавляется от медицинской сбруи, на удивление легко соскакивает с кровати и надев китель подходит ко мне. — Ты как? — Голос явственно теплеет, мгновенно заставляя мир вокруг стать добрее.

Под женскими чарами агрессивный настрой мгновенно испаряется, принимая взвешенную форму, более приличествующую интеллигентному человеку.

Меня значит снотворным стращают, а ей никто даже замечание не сделал! Ну что за сексизм?!

— Мишель, но я и правда не могу оставаться здесь. Дел по горло. А ещё надо как можно быстрее переговорить с капитаном, — пользуясь возможностью, удаётся сесть на кровати.

— Капитан сейчас придёт, — встревает одна из медсестёр. — Я его вызвала сразу, как вы очнулись.

— Так что лежи и не рыпайся, — залихватски подмигнув, инструкторша крайне небрежно толкает меня в плечо, заставив с шумом растянуться на кровати.

Блин, как она может быть такой сильной?! Ладно, буду считать, что разгадка кроется в моём нынешнем удручающем состоянии.

Как известно, мозг взрослого человека потребляет примерно двадцать процентов энергии, вырабатываемой организмом. У детей и подростков этот показатель может доходить до невероятных шестидесяти процентов. Чем интенсивнее умственная деятельность, тем больше подпитки требуется серому веществу. А сильные переживания могут запросто поднять этот показатель ещё на тридцать — пятьдесят процентов.

И хотя мы, воистину, перемещали меха силой мысли, во время испытаний до подобного никогда не доходило. Но ведь до Мишель никто даже и близко не мог заставить их двигаться настолько быстро. Да и стресса было хоть отбавляй. По крайней мере, у меня… Ещё и за бортом болтались пару часиков, словно тряпка на ветру.

А ведь меху всё равно, хочешь, чтобы он задействовал весь свой функционал — будь любезен использовать мозг. Так что итог вполне закономерен, хотя и крайне неприятен. Но значит ли это, что при слишком длительном эксплуатировании меха он может высосать пилотов подчистую? Ситуация явно требует дополнительных исследований.

Точно! — чуть ли не вскрикиваю вслух. — Надо встроить пилотам клапан какой-нибудь, для возможности внутривенных инъекций прямо во время полёта! Насколько я в курсе, медицина в разработке имплантов достигла приличных высот, и проблем, ни с отторжением, ни с возможным заражением крови, быть не должно. Уверен, у местных эскулапов что-нибудь да найдётся в запасниках! Глюкоза, банальный физраствор, гипоксанты, может стимуляторы какие-нибудь — подойдёт всё, что будет поддерживать работу мозга и тела на должном уровне. Превращаться в такой овощ после каждого боевого вылета неприемлемо!

Мои размышления прерывает вошедший капитан. Словно добрый родственник, усаживается на край кровати и с искренним участием интересуется моим здоровьем.

Но всё это меня совершенно не заботит! Гораздо важнее другое! Когда капитан только вошёл в медотсек, а медсёстры повернулись к ним с Мишель спиной, они с инструктором перекинулись между собой незаметными и крайне загадочными взглядами. Капитан слегка кивнул, будто спрашивая: «Ну как?», на что Мишель, также незаметно, мотнула головой в ответ — мол: «Нет».

Что за «ну как»? И чего именно «нет»? Увиденное сейчас, вовсе не плод моей больной фантазии! Я, знаете ли, в свой время собаку съел на невербальных знаках и прочих недомолвках!

Они что… любовники?! — из непознанных глубин психики полыхнуло жарким пламенем ревности. — Дима, ты — конченый дебил! — Тут же грубо останавливаю сам себя. — Да уж… похоже, мозг получил необратимые повреждения в этом полёте, раз в голову лезет подобный бред. Но в главном я всё равно прав — тут явно происходит что-то выходящее за рамки служебных взаимоотношений и недоступное моему пониманию! — Расплываюсь в довольной улыбке. — Как же это маняще! Хотя и малую толику обидно.