Стань частью моего мира - Светлана Викторовна Баранова

дня. Если бы ты тогда решила уехать, мне пришлось бы тебя связать и запереть в сарае.

— Налей еще чаю, пожалуйста. Ты тоже об этом подумал?

— Собирайся, мы идем на пикник. Я за корзиной на чердак.

Проходя мимо меня, ты наклонился и поцеловал меня в макушку.

И я проснулась.

Я не стану любить тебя меньше

Я не стану любить тебя меньше, когда однажды ты придёшь домой и скажешь, что устал и больше не можешь жить вот так. Это не твоя жизнь. Здесь всё чужое. Ты пройдешь в комнату, включишь торшер и ляжешь на диван. Возьмёшь со стола книгу. Я буду стоять в дверном проёме и смотреть на тебя. Долго. Молча. Потом пойду на кухню и заварю чай. Принесу чашку тебе в комнату. И уйду. Уйду, но любить не перестану.

Я не стану любить тебя меньше, когда вдруг услышу звонок в дверь, открою, а на пороге будет стоять она. Красивая. Молодая. Она будет размахивать руками и говорить о том, что я мешаю вашему счастью, что ты любишь только её, а со мной остаёшься из жалости. Я выслушаю её и ничего не скажу. Закрою дверь и пойду готовить ужин. Сделаю котлеты и твой любимый салат. Вечером, когда ты придешь домой, мы поужинаем и пойдём в комнату смотреть фильм, я положу голову тебе на плечо и закрою глаза. Фильм неинтересный. Но ты рядом и этого достаточно. Вдруг у тебя зазвонит телефон. Ты сбросишь звонок, скажешь, что это мама, что ты потом перезвонишь. И пойдёшь с телефоном курить на балкон. Я встану, выключу телевизор и пойду в ванную, открою воду, чтобы ты не слышал, как я плачу. Когда выйду из ванной с красными от слёз глазами, ты уже будешь спать. Я не усну до утра, но любить тебя не перестану.

Я не стану любить тебя меньше, когда однажды я пойму, что всё кончено, что за пустоту в твои глазах не ухватишься, что жалость, привычка, привязанность — это не любовь. Я отпущу, но любить тебя не перестану.

Моя любовь не зависит от тебя. Она поселилась внутри меня и медленно, но верно пожирает меня изнутри. Поедает мои внутренние органы, отравляет кровь, уничтожает клетку за клеткой. Иногда она ослабляет хватку и наступает ремиссия. Кажется, что всё прошло. Что воспоминания больше не причиняют боль. Я уже не их участник, а всего лишь зритель. В первом ряду. Ем попкорн, с интересом наблюдаю за сюжетом и только. Но потом всё возвращается. Боль. Страх. Отчаяние. Тоска. Любовь.

Господи, как же хочется нечаянной радости….

— Мама, я тебе чаю заварила зеленого. На кухне на столе в твоей любимой кружке.

— Чайная радость. Уже неплохо. Посидишь со мной?

— Нет, я в кино. Буду поздно. Не жди, ложись спать.

Кислый кофе

Касаюсь его спящего. Лёгкие поглаживания кончиками пальцев. По плечам, спине. Вниз. По моему телу пробегает чуть заметная дрожь. На щеках появляется румянец. Рукам тепло. Во рту сухо. Облизываю губы. Немного прикусываю нижнюю губу. Поправляю рукой чёлку. Хочется, чтобы он сейчас запустил свою руку в мои волосы. Чувствую, как капелька пота выступает в ложбинке в декольте. Кливидж… кажется, так называют это место на теле англичане. Мне нравится.

— Проснулась? Который час?

— Почти одиннадцать.

— Просыпаться в такое время — это неприлично. Хотя о чём это я. Приличия и мы…

Я откидываюсь на подушки. Растираю запястье на левой руке.

— Больно?

— Нет, конечно. Всё прекрасно.

— Тогда я в душ. Сваришь кофе?

Так не хочется вставать, хочется, чтобы он всегда был здесь. Со мной. Чувствовать его дыхание, сердцебиение. Запах. Вкус. Силу.

— Знаешь, у тебя ужасный кофе. Всегда стеснялся сказать. Думал, обидишься. Но сегодня он особенно кислый. Зато утром ты была чудесна. Порочна. Немного зла. Мне понравилось.

— Яичницу будешь? Или омлет?

— Красивый халат. Тебе идёт. Давай омлет.

— С сыром?

Он обнял её перед уходом. Посмотрел в глаза и дотронулся до мочки левого уха. Улыбнулся:

— А знаешь, зелёных глаз не бывает. Это сочетание коричневого и голубого пигмента. Я напишу тебе.

Она выбросила весь кофе, что был дома. Ухо горело.

А потом всё пропало, исчезло, растворилось. Неделю она пила чай. Зелёный с жасмином. Чёрный с чабрецом. Мята. Лимон.

Потом приехал он и привёз кофе.

Родная

Тихо. Главное, не разбудить. Устала. Я слышу еë дыхание. Она спит. Рядом.

Родное никогда не заворачивают в красивую упаковку, не перевязывают ленточкой, родное всегда незаметно. Это подарок, который лежит в самом потайном месте, его ещё надо найти. У него особый запах. Мята, апельсин, может быть, лаванда.

С родными мы всегда говорим до утра, они смешные, милые, у них спутанные волосы: утром или от ветра. Они улыбаются как-то особенно и смеются тоже. Другие так не умеют.

Их всегда ждёшь, потому что они могут появиться неожиданно: уставшие, несчастные или, наоборот, счастливые. С вином или клубникой. Со слезами, с холодными руками, с разбитой коленкой.

И невозможно угадать, когда появится, останется или выпьет чай и уйдёт. Бесполезно назначать свидание и ждать у входа в парк. Нельзя придумать, загадать. Глупо говорить, чтобы оделась теплее, взяла зонт, лучше встретить и увидеть радость в глазах, потому что не ждала, но случилось.

И ты будешь смотреть на неё, не оторваться. Не глазами. Сердцем.

Только бы не разбудить… Устала.

Одна

— Случилось что?

— Да сам не знаю…

На часах почти полночь. Мне завтра снова рано вставать. Так и не высплюсь. Он вешает куртку на вешалку, достаёт из рюкзака бутылку коньяка и проходит на кухню.

— Накурено у тебя. Угостишь сигаретой?

— Конечно.

— Я ведь бросил…

Я знаю. Я всё о нём знаю. И даже знаю, о чём мы будем сейчас говорить. У него любовь, там всё очень сложно, и ещё ипотека, и дочь от первого брака школу заканчивает, у неё тоже любовь и репетиторы, которых он оплачивает. Мы с ним друзья. Мне хочется так думать. Мне хочется думать, что он пришёл не потому, что больше некуда было идти. Он пришёл ко мне.

Достаю из холодильника остатки сыра, сок. Ставлю на стол два коньячных бокала. Даже думать не хочу о том, сколько дней