Географическая картина мира Пособие для вузов Кн. II: Региональная характеристика мира - Максаковский Владимир

Ф. Ратцель в своей «Политической географии» выдвинул идею о том, что государство – это своего рода живое существо и его жизнь так же во многом определяется окружающей средой, как и жизнь живых организмов. Поэтому для улучшения своего географического положения государство – особенно молодое, растущее – имеет право изменять свои границы, увеличивать свою территорию путем присоединения соседних земель, а также расширять свои заморские колониальные владения. Именно Ф. Ратцель ввел в оборот термины «жизненное пространство» и «мировая держава». Идеи Ф. Ратцеля получили еще более крайнее выражение в работах Р. Челлена, который применил их к конкретной геополитической ситуации в тогдашней Европе, доказывая, что Германия, занимающая в ней центральное положение, должна объединить вокруг себя остальные европейские державы.

Х.Маккиндер в своем докладе «Географическая ось истории» (1904) подразделил весь мир на четыре большие зоны: 1) «мировой остров» (World Island) трех континентов – Европы, Азии и Африки; 2) «сердцевинную землю», или Хартленд (Heartland) – Евразию; 3) «внутренний полумесяц», или окраинный пояс, опоясывающий Хартленд, и 4) «внешний полумесяц» (рис. 4). Из этой геополитической модели мира вытекал основной тезис Маккиндера, сформулированный им как важнейший геополитический закон: тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над Хартлендом; тот, кто доминирует над Хартлендом, доминирует и над «мировым островом»; тот, кто доминирует над «мировым островом», доминирует над всем миром. Отсюда прямо вытекало, что центральное геополитическое положение в мире занимает Россия.

Рис. 4. Геополитическая модель X. Маккиндера (по А. Дугину)

Второй этап развития геополитики охватывает период между Первой и Второй мировыми войнами, когда идеи реваншизма получили наибольшее распространение в Германии. В фашистской Германии геополитика стала, по существу, официальной государственной доктриной, широко использовавшейся для обоснования агрессии и территориальных притязаний. Еще в 1924 г. Карл Хаусхофер основал геополитический журнал «Цайтшрифт фюр геополитик», пропагандировавший идеи реваншизма и перекройки границ. Позднее он стал главой фашистской геополитики, основателем института геополитики в Мюнхене, президентом германской академии наук. В этот период в основном сформировались такие геополитические понятия, как «жизненное пространство», «сфера влияния», «страна-сателлит», «пангерманизм», и другие, при помощи которых оправдывали территориальные захваты в Европе, нападение на Советский Союз. В годы Второй мировой войны геополитические концепции получили широкое распространение и в Японии.

Третий этап, начавшийся вскоре после Второй мировой войны, охватил четыре десятилетия «холодной войны» между двумя мировыми системами. На этом этапе геополитические изыскания активизировались во многих странах Западной Европы, в особенности во Франции, в Германии и Великобритании; стал выходить международный геополитический журнал «Геродот». И тем не менее главный центр геополитической мысли переместился в США, где было выдвинуто много новых концепций.

В качестве примера можно привести концепцию Саула Коэна. Он выделил две основные геостратегические сферы – морскую и континентальную, в каждой из которых, по его мнению, доминирует одна из двух сверхдержав. В пределах первой сферы он предложил различать четыре региона: 1) Англо-Америку со странами Карибского бассейна; 2) Европу со странами Северной Африки; 3) Южную Америку и Тропическую Африку; 4) островную Азию и Океанию. Во вторую сферу он включил два региона – Хартленд и Восточную Азию. С. Коэн выделил также пять главных политических центров мира – США, Россию, Японию, Китай и Западную Европу. Помимо реанимации идеи Х. Маккиндера о Хартленде, американские геополитики разрабатывали сценарии ядерной войны, определяли зоны жизненных интересов США, «дуги нестабильности» и т. д. Известный американский политолог, директор Центра стратегических исследований Гарвардского университета С. Хантингтон выдвинул концепцию, согласно которой основные противоречия современного мира имеют в своей основе противоречия между существующими на планете цивилизациями – иудео-христианской, мусульманской, буддистской и др. По его мнению, вооруженные конфликты в первую очередь возникают в районах так называемых цивилизационных разломов.

В Советском Союзе на третьем этапе геополитика фактически не получила никакого развития. Это в основном объясняется тем, что сам термин «геополитика» оказался как бы скомпрометированным, поскольку его связывали только с милитаристскими идеями западного блока. В советских научных и справочных изданиях геополитику обычно характеризовали как реакционное направление буржуазной политической мысли, основанное на крайнем преувеличении географических факторов в жизни общества, как лженаучную концепцию, которая использует географическую терминологию для обоснования захватнической политики капиталистических государств. В результате ярлык буржуазного геополитика угрожал каждому, кто хотел вторгнуться в эту сферу исследований.

Четвертый этап в развитии этого направления наступил в конце 80-х гг. XX в. Его иногда называют этапом новой, неконфронтационной, геополитики. Действительно, с окончанием «холодной войны» и крушением биполярной системы международных отношений произошло общее потепление мирового геополитического климата. Противостояние капитализма и социализма завершилось поражением второго. Прямым следствием отхода от прежней конфронтации двух мировых систем и двух сверхдержав – США и СССР – стало постепенное затухание некоторых конфликтов, расширение процессов мирного урегулирования, уменьшение военных расходов и числа военных баз на чужих территориях и др. Начался перевод международных отношений из характерной для прошлых времен плоскости военного противостояния в русло прежде всего экономического, культурного, дипломатического взаимодействия. Современный мир из двухполюсного начал превращаться в многополюсный, а международные отношения стали более добрососедскими, регулярными и предсказуемыми.

Однако все это вовсе не означает, что переход от геополитики противостояния к геополитике взаимодействия (причем как на глобальном, так и на региональном уровнях) можно считать завершенным. Мировая геополитическая обстановка осложняется тем, что и в многополюсном мире выделяется одна супердержава – США, которая, как показывает опыт, отнюдь не отказалась от политики диктата и военной угрозы, исходя из своего понимания «нового мирового порядка». Далее, геополитическая обстановка теперь характеризуется появлением на мировой арене новых центров-«тяжеловесов», которые претендуют на роль мировых или по крайней мере региональных лидеров. Это Западная Европа, Япония (хотя обладая большой экономической мощью, она не отличается военной мощью), Китай, Индия, арабский мир. На Западе еще не сняты с вооружения идеи «атлантизма», основанные на силе НАТО, что уже неоднократно приводило к довольно резкому обострению международной напряженности (например, в связи с событиями в Косово, Чечне).

Подобная геополитическая ситуация ставит сложные проблемы перед молодой российской геополитикой, которая за последнее время превратилась в одно из наиболее быстро развивающихся научных направлений.

В России начала складываться своя геополитическая школа, костяк которой составляют не только политологи, но и географы (В. А. Колосов, Н. С. Мироненко, Л. В. Смирнягин, Н. В. Петров в Москве, С. Б. Лавров, Ю. Д. Дмитревский, Ю. Н. Гладкий, А. А. Анохин в Санкт-Петербурге). Появились исследования, содержащие геополитический анализ с элементами геополитической стратегии и прогнозирования. Большой научный и практический интерес представляет разработка вопроса о государственных границах, которые влияют на территориальное развитие через свои фундаментальные свойства – барьерность и контактность. К новым направлениям относится изучение геополитических аспектов Мирового океана, взаимозависимости между политической, экономической и экологической ситуациями, роли пограничных районов и т. д.