Кара Господа (СИ) - Амеличева Елена

— Так ты Гуля?

— Гюле я, — женщина закатила глаза, — но зови Гулей, Глеб тоже так зовет. Иногда Гюльчатай обзывает и смеется, шайтан.

— Приятно познакомиться!

— И мне! Ты с дороги, отдыхай. Я вот только демона унесу отсюда.

— Кого?

— Димона, говорю, унесу. — Она кивнула на манекен с ножом в груди. — Хочешь в душ? Сейчас, подожди.

Гуля смерчем закрутилась по комнате, и вот уже я стою со стопкой полотенец, а она подталкивает меня к ванной комнате. Что ж, хорошая мысль!

[1] Не двигайся (тур.)

[2] Кто ты? (тур.)

[3] Зачем пришла? Что искала? (тур.)

Глава 5 Защитное око

Саяна

Полностью умиротворенная, я вышла из ванной, подсушивая полотенцем мокрые волосы, и даже не узнала комнату. Все чинно стоит на своих местах и сияет чистотой. И в большой комнате та же история: ни следа бардака, образцовый порядок и в воздухе витает дразнящий аромат кофе! Там приборки было на несколько часов, как одна хрупкая женщина смогла управиться так быстро? Похоже, не зря о хозяйственности турчанок ходят легенды!

Позволив запаху вести, я нашла кухню. Гуля одной рукой помешивала кофе в медном котелке, другой прижимала сотовый к уху и, судя по тону, кого-то отчитывала. Голос становился все громче и громче. Прорычав последние слова, она отбросила телефон в сторону и заметила меня.

— Саяна, брат говорил, куда отправился? — вопрос прозвучал напряженно.

— Просто смс прислал, что не сможет встретить.

— И больше ничего?

— Нет. — Что-то мне все это не нравится. — Когда я приехала, здесь был мужчина, он тоже Глеба искал.

— Как этот мужчина выглядел?

— Типичный скандинав, высокий, глаза голубые. Сказал, что его зовут Бера. И очень просил, чтобы передала брату, когда тот объявится, что им нужно встретиться по какому-то очень важному делу, срочно. — Мне показалось, или в ее глазах на самом деле промелькнул страх? — Гуля, что случилось?

— Ничего, — она отвернулась к плите и сняла котелок с огня. — Давай кофе попьем, у меня пахлава есть. Садись за стол.

— Кажется, ты что-то не договариваешь.

— Ай, какая! — женщина поставила передо мной блюдо с восточным лакомством и разлила кофе по маленьким чашечкам. — Штормовое объявили, где Глеб, не знаю, волнуюсь. Собирался снимать природу. Вдруг в непогоду попадет. Понимаешь? — она села напротив меня, взяла кусочек пахлавы. Рука заметно дрожала.

— Штормовое предупреждение? Вроде небо ясное было, когда я прилетела.

— Это все Босфор. Настроение поменял, гневается. За минуту погода испортилась. Гляди, — Гуля отодвинула занавеску на окне, — небо какое.

Я посмотрела на грязно-серые облака, быстро плывущие в вышине. Ветер нетерпеливо подгонял их, как мать, ведущая детишек в сад и опаздывающая на работу. От восторженно голубого небосклона с щедрым на тепло солнцем не осталось и следа. Будто и не уезжала из Москвы.

— Только бы наводнения не было, — пробормотала Гуля, встав. — Пойду белье сниму, унесет ведь все, шайтан.

Когда она вернулась, я успела уже три раза набрать Глеба.

— У него, похоже, телефон выключен. — Теперь руки дрожали и у меня. — Гуля, может кто-то знать, куда он собирался?

— Если только отец Тимофей, Глеб на каждую крупную съемку у него благословение брал.

— Скажи адрес церкви, я съезжу.

— Не найти тебе. — Женщина с сомнением покачала головой. — Там и свои плутают.

— Я найду.

— Смотри тогда. — Она оторвала от блокнота на холодильнике лист бумаги, взяла карандаш и начала по старинке рисовать "карту". — Это в районе Каракёй.

— Где Босфор с бухтой Золотой рог граничит? — уточнила я.

— Он сразу за Гапатским мостом. Через него трамвай бегает. Выходишь у мечети, остановка Топхане, а потом, смотри, — Гуля быстро нарисовала на листочке нечто, больше напоминающее лабиринт. — Проходишь немного в сторону Каракёя, переходишь на вторую или третью улицу к Босфору, проходишь ее — и ты на месте. Поняла?

— Нууу, — в замешательстве протянула я, не желая признаваться в том, что навигационные таланты не входят в число моих достоинств.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ай, какая! — женщина покачала головой, удивляясь, видимо, моей бестолковости. — Вот здесь адрес тебе пишу, смотри, — она быстро подписала "Носа Sokagi", — спросишь, дом 19. Говори, что rus kilisesi[1] ищешь, или "Храм на крыше", у нас его так называют, помогут. Люди у нас добрые.

Всегда сочувствуют тупым туристкам, захотелось добавить мне. Судя по лицу Гули, она весьма сомневалась, что сестре ее парня удастся найти церковь, даже будь она прямо перед носом. Что ж, значит, придется ее удивить. Я сложила листок и сунула его в любимый джинсовый рюкзачок. Отправив туда же все необходимое, заплела слегка влажные волосы в косу, потеплее оделась и почти выбежала из дома под напутственные речи Гули.

Упругая волна ветра едва не втолкнула меня обратно, отхлестала по щекам и яростно набросилась на деревья. На душе было паршиво. А может, мы зря волнуемся, брат сидит с выключенным телефоном в кафе на берегу и снимает, как раздраженный Босфор ощетинивается темными волнами. Глеб, я тебя найду и засуну сотовый тебе в зад, чтобы никогда больше не отключал!

Только сев на трамвай — из-за пробок по вине погоды рассчитывать на такси не приходилось, я вспомнила, что не спросила у Гули, кто навел бардак в доме, пообещала себе, что спрошу, когда вернусь, и решила изучить карту в интернете. После сотой попытки хотя бы подключиться пришлось признать удачной мысль Гули нарисовать карту от руки.

Мне предстояло найти один из православных храмов Стамбула — Святого Пантелеймона, попытавшись не запутаться в лабиринте узких улочек без опознавательных знаков. На бумаге путь казался несложным, но самонадеянность всегда наказуема. Сосредоточенная, я вышла из трамвая и сразу же утонула в воспоминаниях.

Вот здесь мы с Глебом покупали печеные каштаны, которые на вкус напоминали сладковатую плохо прожаренную картошку. А вон там, за углом, на крытом рынке, истратили состояние на безделушки. Тапочки с загнутыми носами — хочу! Безумно красивый поднос с чеканкой! А специи — как не взять! Футболки, кружки, ручки, фигурки и, конечно же, море магнитиков! Ой, финики забыли, бегом обратно!

Помню, как у Глеба заблестели глаза при виде хищно изогнутых кинжалов, а я перемерила, казалось, сотню пиджаков, курток и плащей. Мы торговались до хрипоты, заразившись азартом от местных. А вечером смотрели друг на друга и не понимали, зачем нам куча ненужного барахла.

Сейчас из всех сувениров на бесчисленных лотках внимание привлекла только богато украшенная медная лампа. Вот бы потереть ее и спросить джина, где мой брат. Ладно, будем надеяться, роль джина исполнит отец Тимофей.

Я огляделась. Даже штормовое предупреждение оказалось не в силах повлиять на привычную жизнь Стамбула. В бездонной вышине, в которую устремлялись с молитвой тысячи минаретов, бушевал ветер, а внизу гудел человеческий улей, не обращая на это ровным счетом никакого внимания.

Торговцы сновали в толпе со своими дребезжащими тележками, помнящими, наверное, еще эпоху султаната. Экскурсоводы озабоченно квохтали, как наседки, пытаясь не растерять группу туристов, глазеющих по сторонам и каждую секунду делающих селфи.

Под визг тормозов местные перебегали дорогу прямо перед машинами, игнорируя и светофор, и гневные выкрики водителей. Продавцы пахучих рыбных сэндвичей гортанно зазывали покупателей, стараясь перекричать друг друга. А запах! Оказывается, по смеси морского соленого воздуха с пряными приправами, автомобильной гарью и амбре уличной еды можно соскучиться!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я машинально отметила, что город стал чище, на улицах явно меньше мусора, вытянулся ввысь, но неповторимого шарма не потерял, и, влившись в толпу, отправилась на поиски церкви.

Вспомнив, что брата не на шутку уязвляло превращение Айя-Софии сначала в мечеть, а потом, в качестве компромисса, в музей, я поблагодарила высшие силы, что времена крестоносцев и их кровавые войны с теми, кто не приемлет единственно правильного, конечно же, бога, ушли в прошлое.