Винчестер - Александр Кудрявцев

 Пустить фейерверк я давно уже решил в Румянцевском парке у Невы.

 Банкетным столом стала относительно чистая лавочка под старыми деревьями. На скамейку я постелил газеты, затем сервировал алкоголь и закуску. Ветер трепал уголок мой газетной скатерти, прижатый бутылкой. "Более половины россиян чувствуют себя одинокими", - гласил самый крупный заголовок

 Я повернулся к статистике спиной, с непризнью взглянул на толстых голубей, что уже расхаживали у моего стола, и объявил неизвестно кому о начале мероприятия.

 Праздничный хлопок. Напенив пластиковый кубок, я вознес его к небу - к вечеру оно насупилось, потяжелело и навалилось на город всем туловищем. Я обвел взглядом темный опустевший парк и с трудом подавил невольный вздох. Подпалив фитиль, установил дымящую ракету на земле, отступил на несколько шагов. До старта оставались секунды.

 Не успела шутиха рвануть, как рядом с ней возникла круглая лохматая псина. Животное ухватило зубами ракеты и радостно помчалось прочь. С дымящей штуковиной во рту оно напоминало неудачное перевоплощение Черчилля.

 - Эй! – крикнул я собаке. – Эй, ты!

 Псина мчалась по парковым дорожкам. Я бросился за ней. Собаке это понравилось. Она запрыгнула на газон и весело припала на задние лапы.

 - Ты не только вор, но и дурак, - заметил я, - сейчас жахнет так, что мало не покажется.

 Довольный пес мотнул головой. И жахнуло. Из трубки с громкими хлопками выбрасывались разноцветные заряды. Парк осветился красными, синими и зелеными сполохами.

 Вместо того чтобы бросить фейерверк, пес-ракетоносец лишь крепче сжал челюсти и зачем-то припустил, рассыпая вокруг праздничные вспышки. «Да стой ты!»,- крикнул я, делая безуспешные попытки его догнать.

 - Дик! – крикнул женский голос.

 Мы с псом обернулись.

 - Дик, ко мне!

 Приободрившись от голоса хозяйки, пес остановился и выпустил наконец из пасти ракету.

 - Привет! - сказал я шагнувшей под свет фонаря девушке с огромными аниме-глазами, - ваш пес чуть не съел мой фейерверк.

 - Ты хочешь компенсацию, твою мать? - резко бросила она в ответ, садясь на корточки рядом с собакой. - Черт бы побрал вас, пироманы... Из-за вас не город, а театр военных действий, в рот вам ноги...

 Что это был за голос! Низкий, с хрипотцой, по цвету напоминающий виски. Таким нужно говорить в микрофон маленькой ночной радиостанции, где крутят старый джаз и общаются за жизнь по телефону с романтическими совами бессонницы.

 - В древности фейерверки помогали душам людей вознестись на небо, - наставительно сказал я.

 - Только что туда чуть не вознеслась моя собака, - заметила она, почесывая твари за ухом, - пойдем, Дик...

 - Пошли, - согласился я.

 - Тезки, значит,мать вашу, - отметила девушка.

 - Раз мы почти познакомились, я приглашаю вас на свой день рождения!

 Она с недоверием взглянула на мою фуршетную скамейку.

 - Один? На улице… Почему?

 - Я только что приехал, еще никого здесь не знаю, - как можно жалостливее развел я руками, - вот и приходится... Но теперь у меня есть вы.

 Женское сердце дрогнуло.

 - Ну...валяй...

Глава 7. Искра

 Ее звали Искра. «Шутишь?» «Папуля постарался. Он у меня социалист-пролетарий. В честь большевистской газеты назвал... Так что журналистика – моя карма с рождения». «Ты журналистка?» «Ну да... А тебя как в Питер занесло?»

 Услышав мое вдохновенное вранье о путешествующем журналисте, она оживилась и тут же принялась расспрашивать о разъездах и приключениях.

 В ответ на намек о продолжении банкета она вдруг пригласила в гости, в квартирку, что перешла ей от бабушки-с-дедушкой. А я вдруг понял, что пьянею не от выпитого, а от ее алкогольного голоса, смеха, резких шуток и близости.

 Ее жилье оказалось на первом этаже (кто-то во мне одобрительно кивнул). Она звякнула ключом, и я с порога оказался в Книжном Царстве.

 Казалось, что из высокоученых книг здесь было все - от учебника по квантовой динамике до Фроммма и Кьеркегора. Редкие пятна пространства, не занятые книгами, украшались экзотическим хламом: темными африканскими масками, большими рогатыми раковинами, кусками мутного горного хрусталя и прочими волшебно-бесполезными вещами. Однокомнатную тесноту оснастили зеркальными шкафами, раздвигающими пространство, а кухню превратили в уютный рабочий кабинет с компьютерным столиком. Здесь жили люди с тараканами в голове, и мне это нравилось.

  - Искра, а кто у тебя бабушка с дедушкой были?

 - Ученые, - она возилась на кухне с вином, - ты голоден?

 - Неа..., - я рассматривал стеллаж, где на полках собралось целое воинство классиков ужасов: Эдгар По соседствовал с Лавкрафтом, а на ДВД сосредоточилась полная антология ужасников восьмидесятых.

 - Искра, а у тебя кто ужасы любил, бабушка или дедушка? - крикнул я.

 Она появилась на пороге комнатки с бокалами в руках.

 - Это моя коллекция ваще-то...

 Расхохоталась, с интересом наблюдая, как я краснею.

 - Бабушка химиком была. В советских школах все учителя химии и биологии были обязаны преподавать атеизм.

 Искра кивнула на одну из полок, открывавшуюся пухлым томом «Справочника юного атеиста»:

 - Меня тоже безбожницей вырастить собирались. Но, видно, слишком сильно хотели...

 Она улыбнулась.

 - Кто-то дамские романы под пледом читает. А я на ужасах повернута... Глупо, да?

 - Замечательно, - сказал я, - и как тебе, кстати, последнее новье… как его… а, "Паранормальные явления"?

 Сморщилась.

 - Чушь... Жалкая китайская подделка "Ведьмы из Блэр".

 - Позволю себе с вами не согласиться, коллега, - поправил я на носу воображаемые очки, - в "Ведьме" ужас делали по рецепту готического романа. А именно: происходящую жуть всегда можно объяснить совершенно рациональными причинами, но вот в "Явлениях"...

 - За это мне нравятся японцы, - перебила она, - у них бывают гениальные фильмы. Гениальные тем, что в некоторых из них зло - бессмысленно. Не в качестве наказаний за грехи и прочих наивных доказательств спорного существования справедливости. Зло просто есть, без причины - и этого вполне достаточно для сюжета...Как в жизни…

 Мы проговорили с ней полночи. Обсудили Анну Рэдклиф и Мэри Шелли. Промыли кости "Зловещим мертвецам". Помянули бессмертных Крюгера и Вурхиса. Раскритиковали новое за хорошо забытое старое…

 - Вот черт, - она, наконец, взглянула на часы, - похоже, ты опоздал на метро. Примерно три часа назад....

 Я скромно согласился.

 - Придется тебе на коврике в прихожей...

 Я смиренно кивнул.