Каникулы бога Рандома - Дмитрий Дубов

заметил, что походка его никак не соответствовала годам. Видимо, использовал тонизирующие вещества.

Ещё я, наконец, пригляделся и увидел его болезнь. Была она неприятной и неизлечимой по местным человеческим меркам. Эх, где же ты благодать божественная? Если появится, обязательно подфеячу старика.

Он тем временем протянул мне свёрнутую одежду.

— Вот тебе, хотя бы до магазина доехать, — сказал он, расплываясь в улыбке.

В комплект входили гавайская рубаха красных, закатных тонов и лёгкие штаны. Что самое интересное, и то, и другое были мне практически в самый раз.

— Откуда дровишки? — поинтересовался я, рассматривая в зеркале мачо, которому явно не помешало бы пару недель плотного посещения фитнес-центра после длительного лежания. — Не твой размерчик-то?

— Да так, — отмахнулся дон Гамбино. — Один дуболом слишком буквально понял выражение «отдать последнюю рубаху».

Я решил не уточнять подробностей. Хватало и того, что итальянец заботился о теле, в которое я попал, как о родном сыне.

«Мы тут решили», — чуть было не ляпнул я, но вовремя спохватился.

— Я тут решил, что в Россию отправимся не сразу, — говоря это, я с неописуемой радостью стягивал с себя пузырящийся костюм и надевал шикарно пахнущие вещи от дона Гамбино. — Сначала нужно слетать в Монте-Карло за деньгами. Вот только родители на это не пойдут. У тебя, случайно нет в загашнике вертолёта?

— Совершенно случайно, — ответил он мне, с интересом взирая на меня снизу-вверх, — завалялся во внутреннем кармане, — он хохотнул. — Вертолёт не проблема. А много ли денег, чтобы за ними лететь?

«Десять миллионов европейских юнитов, — подсказал мне Игорь. — Скажи ему, что за вертолёт рассчитаемся там же».

Я передал итальянцу слова Туманова, и тот с лёгкой улыбкой кивнул.

— Слетаем и в Монте-Карло, — сказал он, щурясь. — Как раз там одно дельце осталось.

После этого я позвонил отцу Игоря. Тот уже буквально кипел от негодования. Видимо, его раздражало долгое ожидание.

— Летите без меня, — сказал я, стараясь быть, как можно более лаконичным. — Мне кое-какие дела надо завершить.

— А деньги? — рыкнул тот, и меня аж передёрнуло от того, как захотелось съездить ему по надменной роже. Ну не привык я терпеть такое отношение в свой адрес. Впрочем, это можно будет устроить и потом.

— Деньги будут в течение суток, — чётко, выговаривая каждое слово, ответил я. — Дам знать отдельно.

— Не придут, пеняй на себя! — бросил мне этот раздражённый человек, по недоразумению считавшийся отцом Игоря, и завершил звонок.

Я лишь успел услышать на фоне обеспокоенный возглас матери Игоря. Она, видимо, спрашивала, что случилось, но это не моё дело. Не хочу портить себе каникулы.

* * *

Вертолёт дона Гамбино внутренним убранством мог посоперничать с самыми роскошными салонами лимузинов. Тут было буквально всё. Даже кресла с эффектом массажа. Пока мы летели, у меня складывалось ощущение, что толпа профессионалок массирует меня своими нежными ручками. Жаль, без окончания, слишком быстро долетели.

Сели мы на крышу отеля Hermitage, где была оборудована специальная посадочная площадка.

— Номера я нам уже забронировал, — сказал мне дон Гамбино. — Твой будет двести двенадцатый, а мой двести пятьдесят седьмой — напротив. Сейчас предлагаю посетить пару бутиков и немного приодеться.

— Согласен, — ответил я, подставляя лицо ласковому майскому солнцу. — Я об этом мечтаю ничуть не меньше, чем о тропическом душе с красивой и раскрепощённой девицей.

— Девиц здесь я бы тебе не советовал, они заболеваний переносят больше, чем крысы в средневековье, — усмехнулся старик и лукаво прищурился. — А вот модели — другое дело! Соцпакет, медстраховка, эти следят за собой. Можем пригласить… отметить воскрешение.

— Нет, сначала одежда, — сказал я, поправляя воротник у рубашки. — Заодно верну эту.

— Не понравилась? — спросил меня дон Гамбино, спускаясь по лестнице к лифту отеля.

— Почему? — надо было признаться, что одёжка сидела на мне, словно влитая, и ярким узором соответствовала моему настроению в целом. — Просто не люблю ходить в одёжке с чужого плеча.

В магазине мы наткнулись на профессионалов своего дела. Уже через сорок минут мы вышли из него в новых костюмах, которые создавали впечатление, будто были сшиты на заказ.

— Ты выглядишь, как Джеймс Бонд на задании, — сказал мне старик, вынимая из внутреннего кармана белоснежного пиджака сигару и прикуривая её.

Вместе с телом Игоря Туманова мне достались и все его воспоминания, поэтому я без труда узнал, кто это такой. А ещё нашёл ассоциации с доном Гамбино.

— А ты похож на босса сицилийской мафии, — ответил я ему в пику.

Итальянец закашлялся дымом и чуть было не выронил сигару.

— А ты — шутник, однако, — сказал он, показывая свои отменные зубы в широкой и хищной улыбке.

Я огляделся и вдруг понял, что место мне что-то сильно напоминает.

Точнее, не так. Не мне.

Это место почему-то имело огромное значение для Игоря.

«Что тут произошло? — поинтересовался я у него, пытаясь прочитать что-то в памяти, но эта часть была наглухо закрыта от меня. — Твоё ранение? — догадался я. — Авария?»

Игорь молчал. Я чувствовал, как невероятная тяжесть барражирует в том месте, где привык чувствовать его часть сознания.

А потом он ответил.

Но не мыслями, оформленными в слова, как мы привыкли общаться. А картинкой. Он вышел из отеля на эту самую площадь, где находились и мы сейчас.

* * *

За полгода до…

Монако, отель Hermitage.

Из дверей одного из самых роскошных отелей Монте-Карло вышел Игорь Туманов — средний сын из обедневшего княжеского рода, но подающий весьма большие надежды в сфере большого бизнеса.

Сегодня, казалось, что удача улыбалась ему, так как всё спорилось. Погода была шикарная, будущая невеста ждала с встречи, чтобы получить предложение руки и сердца, а счёт Игоря вот-вот должен был пополниться десятью миллионами юнитов за посредничество в одном весьма рисковом, но чрезвычайно прибыльном деле. Это был билет в свободу, и душа Игоря пела.

Да, на душе скреблись смутные опасения. Княжич впервые использовал свой дар по-крупному, но переговорщик гнал от себя плохие мысли.

«Это совсем другая лига! И я теперь ней!» — успокаивал он себя.

Не удержавшись, он взглянул в синее небо и заявил небесам:

— Не знаю, кого из вас благодарить… Но спасибо!

Сев в арендованную Ламборгини, на собственную у